Папа (для) моей дочери (СИ) - Фомина Татьяна

Пришлось вместе с Кирой слушать восторженные впечатления, рассказываемые наперебой нашими детьми. Эмоций было много, по-моему, даже чересчур, и девочки были очень довольны.

– Ириш, спасибо! Честно говоря, даже не думала, что Кристине так понравится.

– Не за что. Брату лучше спасибо скажи, – добавила чуть тише. – Я потом скину тебе на почту снимки.

– Ирина, – позвал меня Клим, и мы с Кирой повернулись в его сторону.

Не слышала, когда он подошёл. Он практически всё время стоял в дверях гостиной, где мы сидели, но в разговор до этого не вмешивался.

– Я предложил девочкам в следующие выходные съездить на ипподром. Они смогут даже покататься. Женя очень хотела. Правда, единорогов там не будет, – добавил он с улыбкой.

 Я смотрела на брата Киры в немом удивлении, смешанном с восхищением.

– Мам, можно? Пожалуйста! – подскочила ко мне Женя. – Я очень, очень хочу!

– Тётя Ира, пожа-а-луйста! – пришла на подмогу подруге Кристина.

Я посмотрела на Киру, но Шелест всем своим видом показывала, что она на такие подвиги не способна. Ах, точно! Кира же боится лошадей…

***

Дочь всю дорогу домой только и говорила про ипподром, а ведь ждать придётся целую неделю, но и это её нисколько не пугало. Дома был дубль-2, когда Женя делилась эмоциями с прабабушкой.

– Баба Роза, дядя Клим обещал свозить нас на ипподром! Я смогу покататься на настоящей лошадке!

– А если ты упадёшь?

– Баба! Как я могу упасть?! – возмутилась дочь. – Я же с дерева не падаю!

У нас во дворе росла наклонённая ива, и Женя постоянно на неё лазила. Каждый год управляющая дома хотела спилить нестандартное дерево, которое выросло неправильно, но ива продолжала стоять. И стояла, сколько я себя помню.

– Ирина, а кто такой этот Клим? – спросила ба у меня.

– Дядя Кристины! – выпалила Женя, не дав мне даже рта раскрыть. – Я же тебе сказала!

– Действительно дядя? Или… – Бабуля прозрачно намекнула на отношения между Климом и Кирой.

– Нет, ба. Он действительно Кирин брат.

Уже перед сном я вспомнила, что не перезвонила Малевской. Набрала номер подруги, но телефон был выключен. Обычно Леся не отключала телефон, даже когда была на дежурстве (Малевская работала фельдшером скорой помощи), но никогда не следила за зарядом батареи. Дома её телефон заряжал Рома, а на работе Леся могла и забыть.

Решив, что перезвоню завтра вечером, когда Леся уже отоспится после суток, положила свой телефон на тумбу, стоявшую возле кровати, и выключила свет. Эмоции, радость и восторг моей дочери передались и мне. Необъяснимое чувство спокойствия и счастья заполнило душу, и я легко уснула. Только вот сон не был таким спокойным. В нём смешались лошади, единороги, и почему-то снился Клим.

– Что-то ты неважно выглядишь, – прокомментировала мой внешний вид бабуля.

– Спала плохо, – ответила, зевая. – Доброе утро, ба!

– Доброе! А спала почему плохо?

– Не знаю. Бабуль, а лошади к чему снятся?

– Ко лжи, – прозвучал ответ.

– Не поняла?

– А что тут непонятного? Ложь или услышишь, или узнаешь. Других вариантов нет.

Я решила, что бабуля что-то напутала: не могут такие животные лгать. И я выкинула это из головы, отвела Женьку в детский сад и пошла на работу. К моему огромному удивлению, Кира уже была на месте.

– Ты сегодня рано, – сказала я Шелест вместо приветствия.

– Клим отведёт Кристю. Привет, Ириш.

– Привет! А ты на него столько наговаривала, – поддела я Киру.

– Да сама в шоке. Такое ощущение, что подменили, – пошутила Шелест.

– Может, повзрослел? – подкинула мысль.

– Кто? Клим? Не смеши меня! Так, ладно. Вернёмся к нашим единоро... Тьфу ты! Кристина вчера вашими единорогами мне все уши прожужжала!

– Ага, – согласилась с Кирой. – И моя тоже.

– Загорелась не хуже твоей Женьки. Кое-как заставила угомониться! Точнее, отправила к Климу. Сам раздразнил – пусть сам и мучается.

– Какая злая сестра.

– И не говори! Сама себя не узнаю. Клим говорил тебе, что твоя мама взяла его к себе на работу?

– Нет. Мы с ним практически и не разговаривали.

– Ну да, у вас там две жужжалки были.

– Ага, – улыбнулась Кире.

– Тебе, я смотрю, тоже понравилось?

– Да. Даже во сне лошади с единорогами снились, – поделилась я.

– А вот это плохо, – заметила Кира.

– Почему?

– Я не помню. Но знаю, что не очень хорошо. Вроде обман, что ли.

– Кира, у меня кроме мамы, бабушки, Женьки, Олеси с Ромкой и тебя никого нет. Некому обманывать.

– Это хорошо. Но всё равно – имей в виду.

– Да я как-то особо ни в сны, ни в приметы не верю, – ответила я.

– Я тоже. Но приметы и сны сбываются независимо от того, верим мы в них или нет, – философски заметила Кира.

Вся неделя пролетела незаметно. Я позвонила Олесе. Не скажу, что новость, которую сообщила Леся, меня сильно расстроила. Малевская подслушала Ромкин телефонный разговор.

– Ириш, Вадим прилетает на следующей неделе.

– Надолго? – Вопрос сорвался сам. Хотя какая мне разница, на сколько он прилетает!

– Не знаю. Рома потом закрыл дверь, чтобы меня не разбудить.

– Ясно. Спасибо.

На самом деле, ничего особенного. Бывший муж приезжал два или три раза, но мы с ним не сталкивались. Надеюсь, что и в этот раз его не увижу. Я переболела. Хочу верить, что переболела. По крайней мере, его имя уже не вызывало того противоречивого чувства в душе, когда из-за боли, разрывающей сердце, хотелось кричать от бессилия. Я его любила. Любила так сильно, что желание вернуться боролось с обидой от предательства. Сейчас, спустя столько лет, я не была до конца уверена, что поступила правильно. Но что сделано, то сделано. Назад ничего не воротишь.

И я не собиралась, пока не увидела Вадима.

– Здравствуй, Ириш.

– Вадим? – неуверенно повторила его имя, глядя в голубые глаза бывшего мужа. Он почти не изменился.

– Хорошо выглядишь, – сделал комплимент Бархалеев. Банальный до ужаса.

Я не раз его слышала от других, но не придавала абсолютно никакого значения, а сейчас стало тепло от этих обычных слов.

– Спасибо.

Мы молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти в них ответы на миллион вопросов, которые не были заданы, высказать миллион упрёков, которые не были произнесены. Я до сих пор никак не могла поверить, как такое могло случиться с нами.

Он ждал меня возле подъезда, как и в то время, когда мы оба были счастливы. Тот же город, тот же двор. Ничего не изменилось. Изменились мы. Хотелось столько сказать, но всё уже было сказано в пустоту. Сказано и, казалось бы, забыто. Но всплыло снова, стоило ему появиться.

Время – странная штука. Оно стирает всю остроту, и даже самая сильная боль притупляется настолько, что ты привыкаешь с ней жить. И сейчас мы просто два человека, которые когда-то дышали друг другом, но не смогли пройти испытания, посланные нам судьбой.

Глава 18

Смотрю на Вадима и понимаю: мне нечего ему сказать, да уже и не хочется.

– Не пригласишь? – звучит вопрос.

– Нет. Нам не о чем разговаривать, Вадим. Зачем ты пришёл?

– Хотел тебя увидеть.

– Спустя шесть лет? – Ничего не могу с собой поделать, но в голосе звучит ирония.

– Нет. Каждый день.

– Тогда огромное спасибо, что не сделал этого.

– Ты всё ещё злишься?

– Нет, Вадим. Я давно на тебя не злюсь и, наверное, даже простила. – В этом я не лукавила. Ведь дочь, которую я родила, была для меня всем. – Только это ничего не изменит.

– Почему? Мы могли бы попробовать начать с начала.

– Я не хочу, Вадим.

Уже не хочу. Я научилась жить без него, и больше не хочу собирать себя по осколкам.

– У тебя кто-то есть? Ты замужем?

– Нет. У меня никого нет. И я не замужем.

– Тогда… – Вадим замолкает на полуслове, потому что на меня прыгает Женька.