Пятизвёздочный жених - Марина Белкина

В машине я демонстративно молчала. Решила, что бы ни случилось, не пророню ни слова!

– Поворот проскочили! – завопила я. – На следующем сверни. Эй, ты чего? Мы теперь вообще не развернемся! Алекс! Я из-за тебя на работу опоздаю!

– Пропустишь разок свою работу, – мрачно проговорил он.

– Ты что, сдурел? Почему?

– Собралась в ночной клуб в таком виде? Между прочим, разгуливать в пеньюаре в общественных местах опасно. Тот маньяк с портфелем у ресторана на тебя чуть не набросился!

– Сам ты маньяк! А это никакой не пеньюар, а мое выходное платье! Разворачивайся, поехали в клуб! Это тебе игрушки, что ли? Я с людьми договорилась, съемочная группа ждет, и что я редактору скажу?

– Скажешь, что вышла на улицу голая и подхватила простуду.

У Алекса был такой вид, как будто у него болел живот. Я вдруг развеселилась:

– Подожди-ка, ты что же – ревнуешь?

– Вот еще, – буркнул он.

– Хм… Ну, ладно, пошутили, и хватит. Разворачивайся!

– И не подумаю!

Раздался щелчок, он заблокировал дверцы!

– Ах, так? Сейчас же останови машину!

– Маш, ты не поедешь в клуб в таком виде, и мы не будем продолжать этот бессмысленный диалог.

– Нет, мы будем продолжать этот бессмысленный диалог! – закричала я.

– Выпусти меня сейчас же, псих ненормальный! – дергала за ручку дверцы я.

– Это покушение на мою журналистскую свободу, но я не сдамся! – орала в закрытое окно «Ауди» я.

– Аполлинария, здравствуйте, это Маша Литаврина. Я не смогу сегодня поехать на съемку, я простудилась. Неожиданно. Температура тридцать девять и восемь. Что? Может, и грипп… Спасибо вам большое! Да, не волнуйтесь, я и так уже лежу в постели…

– Что я творю?! Не хватало только, чтоб меня с работы вытурили…

Алекс описывал пальцем мое голое плечо.

– Не вытурят. Можешь ты разок заболеть или нет? Не переживай.

– Не переживай! – Я замоталась в простыню и села в постели. – Конечно, тебе легко говорить, ты-то не знаешь, что такое угрызения совести! Всегда делаешь только то, что хочешь?

Он внимательно посмотрел на меня:

– А ты? Всегда судишь о людях так легко?

Фыркнув, я собрала свои вещи и хлопнула дверью ванной. Я злилась на него, а еще больше – на себя. Инстинкт ящерицы, потерявшей в любовных баталиях не один хвост, нашептывал: будет больно. От этого типа надо срочно избавляться. Я почти слышала треск рвущейся плоти, но ничего не могла с собой поделать. Чувство мерзкое, но сладкое. Он словно навел на меня морок. Так, пора покончить со всей этой черной магией и ящеричными хвостиками!

Я быстро умылась, оделась. Где опять моя идиотская сумка? Ну, конечно! Осталась в комнате! Пришлось вернуться. Алекс валялся на кровати с планшетом. Всклокоченные волосы, смуглая кожа на фоне белой простыни, длинные гибкие пальцы, скользящие по экрану. Пожалуй, дам ему последний шанс!

– Еще раз напишу тебе телефон моей актрисы, на тот случай, если совесть проснется. – Я щелкнула «молнией» сумки.

Над планшетом взметнулся насмешливый взгляд.

– Что это за рулон туалетной бумаги?

– Это не рулон, а мой журналистский блокнот, – с достоинством ответила я, вырвав чистый листок и нацарапав на нем номер Аниного сотового.

– Надежда отечественной журналистики, – хмыкнул он. – Кстати, журналист – это ведь литератор на скорую руку, может, когда-нибудь напишешь роман? Обо мне!

– Еще чего!

Дверной звонок вскрикнул подстреленной птицей. Я вцепилась в сумку. Вдруг показалось, что под дверью затаилась жаждущая крови Лизка. Или Аполлинария.

– Ты кого-то ждешь?

– Да нет, – пожал плечами он и, накинув халат, пошел открывать.

Звук отпирающегося замка, короткий приглушенный разговор у двери, и в комнату, подобно весеннему ветру, ворвался женский смех. Такой обворожительный, что я невольно заскрипела зубами. Вскоре объявилась и сама хохотушка. Пергидрольные локоны, бурый загар из солярия, спелая грудь, свободно колыхающаяся под шелковым халатиком. О таких, как эта девица, женщины, презрительно поджав губы, говорят: «Ничего особенного!» А вот мужчины гарантированно спотыкаются взглядом.

Я бросила сумку и устроилась на диване. Останусь ненадолго!

Девица протянула Алексу цветастую пиалу:

– Вот это я понимаю, сосед! А то я собралась шарлотку испечь, а сахара нет.

– Да без проблем, Лан, обращайся.

С пиалой в руках Алекс направился к кухонному шкафу.

Лана мазнула по мне взглядом, под которым я остро почувствовала свое мятое платье и полное отсутствие косметики.

– Это шарлотка по новому рецепту. Обязательно тебя угощу! – прощебетала она, старательно делая вид, что они с Алексом здесь одни.

– Спасибо. – Он протянул ей пиалу.

– Тебе спасибо, сосед!

И она удалилась, грациозно покачивая бедрами.

Хлопнула входная дверь.

– Я смотрю, вы с соседкой накоротке, уже выяснил, где у нее татуировка?

Алекс усмехнулся:

– У нее нет татуировок. И не испепеляй меня взглядом! Я не проверял, но думаю, Лана не стала бы их делать. У нее даже уши не проколоты, значит, боится боли.

Я рассмеялась:

– Интересная версия, но боюсь, Шерлок, тут вы перемудрили!

– Возможно. Хочешь кофе?

Решил сменить тему. Ну и ладно. Мудрая женщина никогда не полезет к мужчине с ревнивыми расспросами.

– Ни за что не поверю, что у тебя с этой Ланой не было романа!

– Не было. – Он стоял спиной, колдуя над туркой.

– Почему?

– Она мне не нравится.

Все! Хватит к нему приставать! Как гласит английская пословица, любопытство сгубило кошку!

– И чем не нравится? Грудь слишком большая?

Просто прикуси свой дурацкий язык – и все!

– Язва! – расхохотался Алекс. – Когда мы только познакомились, Лана обратилась в мое агентство с просьбой скомпрометировать своего жениха.

– В каком смысле скомпрометировать?

– Хотела, чтобы мы подсунули мужику девицу, которая попытается его соблазнить.

– Чтобы проверить, способен ли он изменить Лане?

Ба! Оказывается, мы с Алексом почти коллеги! Он тоже проводит тесты на верность.

– Не знала, что твое агентство оказывает подобные услуги, – развеселилась я.

– Не оказывает, потому что это непорядочно. И Лане я тогда отказал. Эта девица мне не нравится, потому что она плохой человек.

– Шутишь?

– Нет, – продолжал он без тени улыбки. – Лана – интриганка, которой наплевать на чувства других людей.

– Ты такой благородный! – едко произнесла я. – Почему же не возьмешься за дело моей актрисы?

Алекс не ответил. Протянул мне чашку кофе, а сам устроился с планшетом за барной стойкой.

Долбаный моралист! Бьюсь об заклад, предложи Лана больше денег, он взялся бы за ее дело, не раздумывая!