Саркофаг - Валерий Моисеев

- Каирский музей, - прочитал Летун по слогам вывеску на английском языке. - Что, может быть, зайдем?

Влад кивнул, все равно нужно было где-то отдохнуть и переждать когда спустится ночь. Передвигаться по пустынному городу в светлое время суток было верхом глупости. Всякая двигательная активность была относительно безопасна только под покровом темноты. И еще не факт что у гоблинов не было приборов ночного видения, тепловизоров и иных хитроумных приспособлений для ловли людей.

Парадные двери, как ни странно, были заперты. Стас полез было в свою сумку за отмычкой, но Сенсей остановил его.

- Не стоит, слишком уж мы здесь на виду. Пока ты будешь копаться, нас могут увидеть.

Они обошли здание музея сбоку, и подошли к какой-то подсобной двери, которая тоже была заперта. Сенсей справился с ней в рекордно короткий срок. Он просто разнес ее в щепки ногами.

Музей встретил их темнотой, прохладой и пылью, которая казалось, лежала здесь на всем. Выбравшись из узких коридоров подсобных помещений, они вышли в центральный зал и остановились пораженные. Здесь было относительно светло, потому, что высоко наверху, на уровне верхнего этажа вместо крыши была огромная круглая ротонда. Сквозь ее запыленные стекла внутрь музея падал тусклый, разбавленный свет яркого Каирского солнца.

Две колоссальные сидячие статуи, по всей видимости, изображавшие фараона с его царственной супругой, презрительно смотрели на людей с высоты своего циклопического роста.

- А они покрупнее томиноферов будут, раза в три как минимум! - пробормотала Алена, внимательно всматриваясь в лица древних изваяний.

- Чего-то физиономии у них какие-то беспородные, - заметил Стас. - Круглые лица, носы картошкой. Ни дать ни взять крепостные крестьяне, конца семнадцатого века.

- Тоже мне лорд Байрон выискался! - презрительно фыркнула Ольга. - Сам в зеркало давно смотрелся?

- Я бы попросил! - возмутился Стас. - Моих прабабушек любили аристократы!

- Тише вы! - нетерпеливо прикрикнул на них Сенсей. - Никто ничего не слышал?

Все стали внимательно прислушиваться и оглядываться по сторонам.

Внезапно в мертвой тишине музейного зала явственно послышалось:

- Апчхи!

Услужливое эхо подхватило звук и разнесло его по многочисленным коридорам. Теперь уже было невозможно определить эпицентр первоначального чиха.

- Ну, насколько мне известно, обычно мумии не чихают, - сказал адьютант.

- Им просто чихать нечем потому, что у них носы отгнили, - хихикнул Стас. - А так бы они с радостью!

- Заткнись! - недовольно покосился на него Влад и громко крикнул, - Эй, есть здесь кто-нибудь?

- Энибоди хиар? - продублировал его Летун на английском.

Ответом им было презрительное молчание.

- Найду ведь, ноги повыдергиваю! - без особой убежденности пообещал Сенсей.

Внезапно снова кто-то громко чихнул. Теперь, по крайней мере, всем стало понятно, откуда именно доносится чихание. Выставив вперед автомат, Влад скользнул в сторону правого угла зала, где стоял огромный многотонный саркофаг из красного гранита. Его расколотая крышка была выставлена для обозрения посетителей музея тут же неподалеку. Вслед за ним двинулся Сенсей.

- Вылазь давай, а то гранату кину! - пригрозил Влад.

- Даже если там кто-то есть, он точно не понимает по-русски! - прошептал Сенсей на ухо Владу.

- Ничего, по интонации сообразит! - проворчал Влад.

Вынув из подсумка пустой автоматный магазин, он швырнул его навесом прямо в саркофаг и с криком 'Ложись!' вскинул автомат, изготовившись к стрельбе.

Едва пустой автоматный рожок с грохотом влетел в саркофаг, как оттуда, словно чертик из табакерки выскочил безоружный пожилой араб с всклокоченными волосами и дико вытаращенными глазами, которые словно фарфоровые ярко выделялись на его смуглом лице.

Его появление было настолько неожиданным, что все в ужасе отпрянули. Влад, который чуть было, не открыл огонь, рассерженно плюнул себе под ноги и опустил автомат. Между тем, араб тщетно пытался выбраться из саркофага. Но ввиду того что он имел довольно-таки солидную комплекцию и вдобавок хотел успеть вылезти до того как взорвется воображаемая граната у него никак не получалось одновременно и подпрыгнуть и закинуть ногу на бортик каменной коробки.

- Кэн я хэлп ю? - насмешливо спросил Сенсей, подходя к нему.

- Ю амеркэн, а ты русский? - неожиданно спросил араб на чистейшем английском и русском языках поочередно, обвиняющее ткнув пальцем в Сенсея, а потом во Влада.

- А почему не англичанин? - переходя на русский, поинтересовался Сенсей.

- Американский - это испорченный английский язык, - недовольно буркнул араб, после чего достал из нагрудного кармана очки в массивной роговой оправе и, нацепив их на свой длинный мясистый нос, строго посмотрел на Влада. - Только русские могут пугать почтенного профессора несуществующей гранатой!

- С чего это вы взяли? - удивился тот.

- В молодости, я пять лет проучился в Петербургском государственном университете! - сварливо ответил профессор. - И за это время сам стал наполовину русским! Поможет мне кто-нибудь отсюда выбраться? Или я так до скончания века отпущенного мне всемилостивейшим Аллахом буду торчать в саркофаге Аменхотепа Третьего! Да простит он мое наглое вторжение в его склеп!

Влад, отдав автомат Ольге, вскарабкался на бортик саркофага. Сенсей последовал его примеру, и, объединив усилия, они вернули почтенного египетского профессора в мир живых.

Приведя свой внешний вид в относительный порядок, араб церемонно представился:

- Профессор археологии Мустафа Азиз! С кем имею честь? И скажите мне, пожалуйста, откуда здесь в центре Каира русский подполковник с автоматом Калашникова? Вы пришли для того, чтобы снова протянуть руку помощи своим арабским братьям и избавить нас от этого древнего проклятия? Как в свое время, построив Асуанскую плотину, избавили Нил от крокодилов?

- Ну, да, типа того, - ухмыльнулся Влад, представившись и пожав руку профессору Мустафе. - Но в настоящее время мы сами в некотором роде в бегах. И должен вам сказать, что у нас в России положение не лучше чем здесь у вас.

- Какой ужас! - воскликнул профессор, всплеснув розовыми ладошками. - Примите мои искренние соболезнования! Если даже такая великая страна пала, то чего же ждать нам бедным египтянам? Воистину Всевышний отвернулся от нас за все наши многочисленные прегрешения!

- А кроме вас здесь в музее никого нет? - спросил Сенсей.

- К сожалению, я единственный кто уцелел, - профессор скорбно развел руками. - Я вынужден прятаться здесь, словно презренный шакал, потому что я боюсь! Да, и я не стесняюсь признаться в этом! Мне страшно! Если бы вы видели, что ксеносервусы творили здесь, вы бы поняли и не осуждали меня за трусость!