Философия с шуткой. О великих философах и их учениях - Педро Калеро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мнению Шеллинга, Гегель ловко пересказал его мысли своими словами, начисто лишив их первоначального смысла, а это все равно что «переписать скрипичный концерт для фортепиано».
Простой и ясный слогБиограф Гегеля Терри Пинкард пишет, что Кристиан Капп вызвал гнев двух великих философов, опубликовав в 1829 году книгу под названием «Гете, Шеллинг, Гегель», в которой последним изрядно досталось. Гегель и Шеллинг не замедлили обменяться с автором гневными посланиями. Известный публицист и сатирик Мориц Зафир заметил по этому поводу: «Философы пишут туманно, а бранятся очень даже ясно».
Философия XIX–XX веков
Заговор невеждДревнеиндийские философы подозревали, что мир, который мы привыкли считать реальным, на самом деле иллюзия. В Ведах этот призрачный мир называется «завесой майи». Настоящий мир от человека скрыт.
Эта теория пришлась по душе многим на Западе. Артур Шопенгауэр не сомневался в том, что действительность, которую мы видим вокруг себя, — мираж, порожденный нашим сознанием. Мы находимся в плену иллюзий, плотная завеса не позволяет разглядеть истину.
Но что скрывается за иллюзорным миром? Какова настоящая реальность? Учитель Шопенгауэра Кант говорил, что мир — лишь наше представление о нем, а истинная действительность для человека непознаваема. В этом Шопенгауэр с ним не соглашался. Он считал, что в основе реального мира лежит акт воли, непрерывный импульс, иррациональная сила.
Этой теории посвящена главная книга Шопенгауэра «Мир как воля и представление». В нашем представлении мир предстает скоплением индивидов; однако воля (по мнению философа, она и есть настоящий мир) всегда едина, хоть и предстает во множестве разных воплощений.
Шопенгауэр опубликовал «Мир как воля и представление» в тридцать лет, ни на миг не сомневаясь, что написал фундаментальный труд, который тут же будет по достоинству оценен и непременно войдет в историю философии. В действительности же книгу ждал ледяной прием. Философ еще много лет прозябал в безвестности, в то время как величайшим философом эпохи считался презираемый им Гегель. В оправдание своей неудачи он приводил афоризм Лихтенберга: «Если при ударе книгой о голову раздается пустой звук, стоит ли винить в этом книгу?»
Нечто большее, чем простая гиперболаШопенгауэр, старый брюзга, которого Ортега назвал «морщинистым гигантом с желчью вместо крови», был большим пессимистом во всем, что касалось человеческой природы. Он полагал, что все мы по натуре эгоисты, и моральные нормы — единственное средство защиты от жестокости и зависти ближнего. «Рассуждая об эгоизме, — писал он, — я придумал замечательную гиперболу: «Для большинства людей совершить убийство так же легко, как стряхнуть грязь со своих сапог». И тут же понял, что никакая это не гипербола».
Артур Шопенгауэр (1788–1860)
Слишком много свекровейШопенгауэр считал полигамию более естественной и гуманной, чем моногамия. Среди аргументов в защиту многоженства он приводил и такой: «Полигамия позволяет не сближаться чересчур с родителями жены, которые имеют обыкновение вмешиваться в семейную жизнь детей и вполне способны разрушить ее до основания. Однако, — добавлял философ, поразмыслив, — десять свекровей взамен одной — это уж чересчур».
Свет и скорпионыПризнание пришло к Шопенгауэру в последние годы жизни. В то время с ним пытался сблизиться один известный в Германии профессор философии, но мыслитель решительно и даже грубо отклонил его дружбу, заявив, что сияние столь яркого светила ослепляет его, вынуждая поступить по примеру скорпиона, которого вытащили на свет и не дают вернуться в спасительную темноту, то есть отравиться собственным ядом.
Незадачливый профессор пал жертвой ненависти, которую Шопенгауэр питал к ученой братии. Незадолго до смерти он произнес: «Мне не жаль, что тело мое пойдет на корм червям. Куда страшнее, что всякие профессора станут копаться в моих книгах».
Нет моногамииШопенгауэр не видел в моногамии никакой добродетели, напротив, считал ее противоестественной. «В молодости, — писал он, — мужчине требуется слишком много, а с годами все меньше. Женщине же наоборот. Потому большинство мужчин в молодости распутники, а к старости рогоносцы».
Четвероякий кореньПервый труд Шопенгауэра (за который он получил степень доктора) назывался «О четверояком корне закона достаточного основания». Только что вышедшую книгу он сразу же с гордостью показал матери, тоже писательнице, с которой в те времена был очень дружен (вскоре от этой дружбы не осталось и следа). Прочтя название, мать поморщилась: — Что это еще за четвероякий корень? Или ты написал пособие для аптекарей?
Шопенгауэр и садовникШопенгауэр, как известно, считал, что в основе мира лежит воля. Эта воля выражена в каждой вещи (и, разумеется, в каждом человеке), и через них обращается к нам, но чтобы услышать ее зов, нужно отрешиться от себя. Полностью отказаться от собственной воли. Другими словами, чтобы постичь тайну бытия, нужно преодолеть тесные границы собственной личности и превратиться в нечто вроде «мирового ока».
Сафрански рассказывает, как однажды, гуляя по Дрезденскому ботаническому саду, Шопенгауэр надолго застыл у клумбы с цветами и благоговейно их разглядывал, словно внимая одному ему слышным голосам. Приметив странного господина, садовник подошел к нему и поинтересовался, кто он и что, собственно говоря, делает возле клумбы.
— Кто я такой? — переспросил Шопенгауэр. — Если бы вы мне сказали, я был бы вам очень благодарен.
Собачья преданностьУ Шопенгауэра был неуживчивый характер. Неудивительно, что за всю жизнь он так и не обзавелся друзьями. Впрочем, самого философа это нисколько не волновало. Наоборот, он видел в отсутствии друзей повод для гордости. «Тот, кто оценивает ближнего по количеству друзей, ничего не смыслит в человеческой природе, — утверждал философ. — Дружба не медаль за особые заслуги! Собаки преданы тому, кто их ласкает и кормит. Так и с людьми. Много друзей у того, кто умеет вовремя потрепать по загривку, будь он даже сто раз негодяем».
Собака ШопенгауэраШопенгауэр до конца своих дней оставался неисправимым мизантропом. С возрастом он окончательно превратился в старого брюзгу, который легче находил общий язык с псом по кличке Бутц, чем со своими собратьями по виду. С собакой философ обращался куда лучше, чем с людьми, и порой беседовал с ней так, будто животное понимало его слова. Разумеется, время от времени он сердился на пса. И в сердцах бросал ему самое страшное оскорбление: «Человек!»
Отлов поэтовКак-то раз, прогуливаясь в лесу с Генри Торо, Ральф Уолдо Эмерсон посетовал, что среди их современников не хватает настоящих поэтов.
— А я как раз недавно повстречал одного в этом самом лесу, — признался Торо. — Правда, он был покрыт оперением и не имел кафедры в Гарварде. Зато пел божественно.
— Чудесно, — обрадовался Эмерсон. — Мы изловим его и посадим в клетку.
— Вот так, — патетически произнес Торо, — мы и истребили почти всех наших поэтов.
Кто смеется последнимСёрен Кьеркегор, которого считают предтечей экзистенциалистов за теорию единичности человеческой жизни, серьезно изучал иронию и юмор. Способность смеяться он считал компенсацией за недолговечность, боль и абсурд нашего существования. Абсурд, который сопровождает нас от колыбели до могилы. В своем сочинении «Diapsalmata» Кьеркегор писал: «В театре за кулисами начался пожар. Паяц выбежал на сцену, чтобы предупредить публику об опасности. Но все подумали, что он шутит, и встретили его слова громовым хохотом; паяц повторил свое предупреждение еще раз, но смех сделался только громче. Мне кажется, что конец света будет сопровождаться хохотом тех, кто решит, что это шутка».
Мимо целиВ книге Луи Менана «Клуб метафизиков» есть забавная история о том, как Оливер Уэнделл Холмс жестоко раскритиковал основные постулаты Платоновой философии. Холмсу хотелось узнать, что думает об этом сочинении его глубоко почитаемый учитель Ральф Уолдо Эмерсон. Приговор был лаконичным и безжалостным: «Если устраиваешь покушение на короля, уж постарайся убить его наверняка».
Капитал МарксаКарл Маркс провел едва ли не большую часть своей жизни за изысканиями в библиотеке Британского музея. Более всего его интересовали законы существования капиталистического общества. В результате философ создал труд всей своей жизни «Капитал».
В том, что касалось устройства собственной жизни, великий мыслитель должной расторопности не проявил. Его семья всегда жила очень скромно (основным источником дохода Маркса были небольшие гонорары за статьи да бескорыстная помощь друга и соратника Фридриха Энгельса). После смерти философа его дочь Женни Маркс посетовала: