Подаренная Луной - Салиева Александра, Анастасия Пырченкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 4
Владимир
— Вот же несдержанный дурак.
Облокотившись спиной на закрытую дверь, я пытался утихомирить дыхание, старательно не обращая внимания на витающее в воздухе напряжение и возбуждение.
И это всего лишь с поцелуя. Который умудрился себе позволить по непонятной для себя причине.
Что на меня нашло?
Но смотрел на её губы и понимал, что если сейчас же к ним не прикоснусь — сдохну. И сам не заметил, как оказался с ней рядом. Кажется, я нёс какую-то ахинею перед тем, как прикоснуться к чужим губам. Столь манящим, словно прохлада ветра в знойный полдень или нечаянная гроза. Молнией прострелило в ту же секунду, а мир вокруг мириадами разноцветных искр взорвался. Все мысли из головы пропали, исчезли чужие голоса. Только один остался. Но он воспринимался до того естественно, что я почти не обращал внимания на него. Вечная треклятая головная боль — и та отступила на эти мгновения. И не было сейчас ничего желанней, чем вернуться и продолжить начатое. Впервые в жизни забыться. Пусть ненадолго. Пусть потом всё вернётся на круги своя, уже возвращается, на самом деле. Пусть. Лишь бы ещё разочек ощутить себя обычным. И вновь почувствовать сладость чужих губ.
И одарить всех ближайших окружающих вертевшимися в разуме картинками с участием Эриды.
М-да…
Тут я лоханулся.
Так обрадовался тишине в мозгах и не подумал, что может у меня и не осталось в разуме ничего лишнего, но дар-то не исчез.
Что ж, не зря отец вмешался. Явно доложили пострадавшие.
Отличился, так отличился.
— Идиот, — вынес самому себе вердикт, прислушиваясь к возне в своём кабинете.
Судя по звукам, девчонка всё же решила сменить мою рубашку на то злополучное платье. Надо было порвать и его. Впрочем, это её не спасёт. Мой запах достаточно сильно въелся в нежную кожу, давая понять другим волкам, что я в ней заинтересован. Переходить мне дорогу мало кто решится, всё-таки я пока не готов делить мышку с другими.
По сути, я мог бы и Эриде приказать, подчинить, она бы и не поняла ничего, но… нет. Отчего-то не хотелось влиять на её чувства таким бесчестным способом. К тому же это опасно для её разума. Единственное, что позволил — направить её мысли в спокойное русло во время переодевания, чтобы она не впала в истерику. Утихомиривать психованную девицу в мои планы не входило. Нет, мне навредить она бы не смогла при всём своём желании, а вот себе — вполне. Лечи потом болезную. А так всё тихо-мирно прошло.
Возможно, знай я изначально, кто она и для чего здесь оказалась, относился бы к ней иначе, но на нашу общую беду познакомились мы раньше, чем отец всё объяснил. К тому моменту в памяти клеймом отпечатался эпизод эпичного переодевания на подземной стоянке рядом с капотом моего внедорожника. Теперь ещё и этот поцелуй несчастный…
Сам себя наказал им. Стоял теперь, как последний дебил, и уговаривал себя не возвращаться. Чужие мысленные стенания и укоры тоже мало способствовали адекватному поведению. Поэтому и закрыл дверь на магнитный замок, в дополнение к основному. Чтобы уж точно не сбежала, пока я нахожусь у отца в кабинете.
— Ну и? Что случилось настолько серьёзного, что ты решил спуститься на нижние этажи самолично, а не просто позвонил? — поинтересовался я сходу, как только переступил порог кабинета отца.
Сидящий за широким столом брюнет, по виду едва ли старше меня самого, с которым мы были похожи, почти как близнецы, на мои слова никак не отреагировал, продолжая демонстративно изучать документы. Делал он это нарочно. Чтобы я не смог считать его мысли раньше времени. Ещё в моём детстве научился отгораживаться от моего дара подобным образом. Сам он владел телекинезом. А на мой вопрос отвечать не спешил. С ленивой снисходительностью отложил документы, смерил меня тяжёлым долгим взглядом, откинулся на спинку кресла и завёл руки за голову, устроившись удобнее.
— Когда я сказал тебе, чтобы ни один из наших не прикасался к девчонке, умолчание конкретно о твоей персоне не подразумевало тот факт, что в этом случае ею можешь пользоваться ты сам.
— Зато теперь к ней точно никто не прикоснётся, как ты и сказал, — пожал я плечами, усаживаясь в гостевое кресло.
— С каких пор ты пользуешься самыми лёгкими и доступными вариантами? — вопросительно выгнул бровь родитель.
Исходящее от него недовольство опутало мой разум плотной пеленой, отчего отступившая на время поцелуя головная боль дала о себе знать с новой силой.
— А что ты мне предлагаешь? Носиться с ней на манер дуэньи? — поморщился я, потирая виски.
— Как вариант, мог бы нагрузить её работой, чтоб времени на всякие глупости не оставалось, и носиться с ней как раз не пришлось.
Мог бы. Да только нечего мне ей предложить. Я привык сам строить картотеку и собирать архивы. Там нечего разбирать. Если только намеренно всё перепутать и заставить разгребать. Но я же потом свихнусь обратно перебирать эту кучу макулатуры. И не найду ничего. Вот оно мне надо?
— Я тебе сразу сказал, мне её помощь никуда не упёрлась. Приписал бы её в рядовые юристы. Пусть бы там грузилась, вместе со всеми, — огрызнулся невольно.
— В рядовые? — переспросил оборотень. — Тебе что, делать нечего, как чужую работу потом переделывать? — усмехнулся. — У тебя у самого что, закончились бесполезные бумаги, которые надо подшить и откопировать, а потом снова подшить? Ну, так давай я Алину попрошу, она найдёт и подсобит тебе с этим “нелёгким делом”, — не согласился со мной, окинув очередным цепким взглядом, помолчал немного, а после выдал мрачное: — Девчонка тебе понравилась.
