Остров Рака - Александр Лекаренко

Глава 19

Они не стали дожидаться утра, чтобы продолжить эксперименты. Он был еще очень слаб. Но они оба полагали, что активизация атлантской структуры восстановит его силы скорее, чем сон под этаминалом.

- Вперед, мистер Хайд, - сказал профессор, выдавливая гриб в стакан с мадерой, - Держите в уме инструкции, шаг за шагом и не перенапрягайтесь

Он выпил вино, стоя на освещенном луной берегу моря, вдыхая его запах, под шорох его вечных волн. О, как это было прекрасно! Он мог видеть серебряную поверхность моря вплоть до выпуклого горизонта, он видел, как в серебре отражаются бегущие облака. Невыносимо хотелось поплавать, вдыхая море, брызгая серебром. Но он сдержался, он помнил инструкции. – Александр Васильевич! – карлик с длинной бородой искательно заглядывал ему в глаза. – Все в норме, профессор, нет проблем. – Ну, тогда шаг за шагом, как договаривались. Попробуйте очень спокойненько, не напрягаясь, оторвать от поверхности земли. – Он взлетел метра на полтора и посмотрел сверху на карлика, - Достаточно? – Вполне. Теперь попробуйте подвигаться в стороны. – Он описал полукруг в воздухе, повернув лицо к небу, очень хотелось рвануться к облакам, но он сдержался. – Очень хорошо, спускайтесь медленно. – Скользя, как падающий лист, он опустился и встал на песок. – Великолепно. Вы не устали? – Ему хотелось расхохотаться, но он сказал с преувеличенной вежливостью, - Нет, профессор. Я не устал. – Тогда давайте пройдемся. – Они медленно пошли по берегу. – А не можете ли вы, Александр Васильевич, локализовать источник энергии, которой пользуетесь? – Нет. Он везде. В том числе и в нервной системе. – А мне говорили… - Вас обманывали. Нервная система любого живого существа вырабатывает эту энергию. Но даже нервной системы атланта недостаточно, чтобы поднять блок весом в полторы тонны. Он должен заимствовать извне. – Откуда она берется вовне? – Из трофических цепей. – Что это значит? – Это значит, что если вас, профессор, - он ухмыльнулся, - Бросить в костер, то будет выброс энергии. Большая часть которой уйдет вовне. Но, если медленно сдирать с вас кожу, то можно впитывать ее вместе с вашими воплями. Еще лучше – пожирать вас живьем, отрывая мясо зубами, кусок за куском. В этом случае часть энергии вашего страдания уйдет во внешний аккумулятор, а часть усвоится пожирателем. Затем кто-нибудь пожрет пожирателя и процесс повторится. Так живет все живое на Земле, это биологический перпетуум-мобиле, профессор. – Но каков характер этой энергии, что она из себя представляет? – Это психическая энергия, которая вырабатывается страдающей нервной системой. Чем выше организация нервной системы, тем выше уровень энергии. Это хорошо знали и вовсю пользовались своим знанием ваши любимые инки и ацтеки, профессор. А также друиды и все жрецы по всему миру. Жрец – это тот, кто жрет жертву. А жертва – это тот, кого пожирают живьем или мучают на жертвеннике ножом, прежде чем сожрать. Вот о чем умалчивают ваши мудрые книги, профессор. Впрочем, когда ацтекскому жрецу требовалось сотворить маленькое чудо, а под рукой не было никого, с кого можно содрать кожу, он протыкал себе пенис шипом агавы и, превращая себя в генератор, делал какой-нибудь фокус. Ваши сапиентные предки, профессор, вынуждены были идти на эти и еще большие жестокости потому, что не умели ассимилировать энергию из общего хранилища, где ее более чем достаточно. А ваши еще более сапиентные современники, профессор, продолжают приносить чудовищные гекатомбы, уже не понимая их смысла, утратив священное знание войны. Ацтеки и друиды – те, кто знали, зачем убивают, но вы-то зачем сожгли Хиросиму? Зачем вам понадобился Бабий Яр? – Я тут причем? – ошеломленно спросил профессор. – Вы все – причем! Вы – люди! Вы превзошли меру зла! Вы переполнили чашу страданий! – Он простер руки в стороны, - Этот Накопитель уже не выдерживает, энергия гниет и сводит с ума тех, кто еще способен думать, Земля превратилась в гигантский гнойный волдырь! И ты, - он схватил профессора за бороду, - Смел в моем присутствии хаять цивилизованных существ, атлантов? Атланты вели свои войны по правилам, не так, как вы. Атланты убивали, но они же и охраняли. Атланты вывели вас, людей из последнего Апокалипсиса, но вы приготовили новый. Тот, кто все это затеял, уже плюнул и ушел, некому наказывать вас, вы сами себя накажете. И мы, атланты, вам поможем.

Он отшвырнул профессора, срывая с себя одежду, бросился к морю и прыгнул в ледяные волны. Родное море успокоило его, возбуждение постепенно утихло и он начал беспокоиться за профессора. Но когда он вышел из воды, профессор, целый и невредимый, сидел на берегу, пересыпая песок из горсти в горсть. – Как дела, Александр Васильевич! – крикнул он, - С вами все в порядке?

Глава 20

- Коньяк будете? – нет, спасибо. – Они сидели в креслах в уютном профессорском кабинете, вокруг высились полки с книгами, лампа под зеленым абажуром горела на столе. – А я выпью, - профессор плеснул себе в лабораторный стаканчик приличную дозу, - Замерз, как собака. Да и вы, с вашей эсхатологией, в дрожь вогнали. – Еще раз, извините. – Ничего. А что, действительно, дела так плохи? – Я имел в виду именно то, что говорил. – Паршиво-с. И все же, я самый последний из тех, кого следовало бы оттаскать за бороду. – Анатолий Кириллович… - Да ладно, чего уж там, - профессор небрежно махнул ладошкой, - Не в гроб же с ней ложиться, - он сделал солидный глоток, - В свете ваших откровений, Александр Васильевич, у меня возникает другой взгляд на вашего приятеля. – Александра? – Да. Кстати, он называл себя не Александр, а Александрос. – Не знаю, он грек, может быть. – Может быть. Исходя из того, что мне известно об атлантах – только оставьте в покое остатки моей бороды – они, скажем так, крайние индивидуалисты. С чего бы ему в друзья набиваться? И на остров он примчался так, как если бы почувствовал, что с вами не все в порядке. Осмотрелся, гостинцы извлек. Но мог бы извлечь и огнемет, если бы ситуация не удовольствовала. – Он что, снова телепортировался? – Да нет, обычным манером прибыл, на катере. Шикарная такая штука, вся из синего пластика и метров десяти длиной – японский, как минимум. Вполне вероятно, что и в прошлый раз катер стоял где-нибудь за волнорезом, вы же не летаете в нужник, хотя и смогли бы. Так вот, как вы изволили намекнуть, - профессор потянулся было к бороде, но тут же отдернул руку, - Вы не против помочь нам поскорее сдохнуть. Немыслимое дело, чтобы атланты организовали сообщество, но как можно организовать такую «помощь» без какой-то формы организации? Исходя из этого, становятся понятны хлопоты вашего приятеля. Я видел за свою жизнь, - профессор допил коньяк и налил себе еще, - Около двухсот семидесяти гибридов разного сорта, а также троих полных атлантов, которых нам удалось собрать в единое психическое целое здесь, на острове. Из них всех вы – самый мощный, в смысле разрушения. Федор был похож на вас. Но Федору почему-то было на все наплевать. А вам – нет. – Что стало с теми тремя? – спросил он. Губы профессора растянулись в улыбке, - Они покуролесили слегка, взяли, что им понравилось и ушли. – Как ушли? – Исчезли. Разумеется, их пытались обуздать, да куда там. Хорошо еще, что в живых остались – они смотрели на нас, как на червей, видно мараться не захотели. Один из них, самый младший в процессе своей сборки собрал этот домик, - профессор топнул ногой в пол, - В котором живет гном, - он опрокинул в рот коньяк, - Вы знаете, меня трудно заподозрить в пламенной любви к человечеству, но если где-то там, - профессор неопределенно помахал рукой, - атланты собираются вместе, то я человечеству не завидую.