Царевна-лягушка для герпетолога - Оксана Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Василиса! Ты… здесь? Ты… вернулась?
От волнения у моего Ивана перехватывало дыхание. Он ворвался за кулисы еще до поклона. Едва не выбежал на сцену. Похоже, он еле дотерпел до конца спектакля, а может быть, и вообще караулил на лестнице.
— Ванечка, милый, — потянулась к нему Василиса.
Голос ее звучал глухо и неуверенно, ноги заплетались, словно только что она не рассыпала сложнейшие дроби, не вытягивала всю партию на самых высоких нотах. Не стесняясь ребят из хора, Иван ее обнял, провел руками по волосам, прижал к себе, нашептывая на ушко что-то ласковое. От его прикосновений бледная, почти прозрачная кожа Василисы постепенно обретала цвет, выражение лица делалось осмысленным. Подруга озиралась, видимо, пыталась понять, где находится, кивая, улыбалась Ивану.
Наши девчонки тоже потихоньку освобождались от пелены морока, узнавая подругу.
— Ой, и вправду Василиса, — удивленно всплеснула руками Лера Гудкова.
— Неужели нашлась? — обмахиваясь фартуком, пробасила Валентайн. — Откуда она взялась-то?
— Лягушонкой в коробчонке приехала, — негромко, так, что услышала только я, пробормотал Лева, улыбаясь с непередаваемым выражением добродушного лукавства.
Ну чисто Лель. Так и захотелось то ли стукнуть его чем-то тяжелым, то ли прижаться к пусть не совсем богатырской, но такой надежной груди, если бы на лестнице с каким-то дурацким веником не маячил Никита.
Иван за цветами ожидаемо не успел, да они Василисе и не требовались. Придерживая за плечи, он словно собирался нести ее сквозь житейские бури и ветер, как редкий и очень хрупкий цветок. Впрочем, с такой же бережностью он обращался и с малагасийской радужной лягушкой.
— Мама, папа, это Василиса, и она идет с нами, — взяв быка за рога, представил Иван девушку кое-как пробившимся сквозь толчею за кулисы родителям.
Собственно, они хотели просто предупредить, что вместе с Петькой идут уже в ресторан, проверять все ли готово к банкету и встречать гостей. Ивану возразить они, само собой, не посмели.
Брат сейчас смотрел настолько решительно, что, казалось, встань тут перед ним Константин Щаславович, расплющил в лепешку и не заметил бы. Не просто так в сказках и балканских балладах русалки и вилы, если и становятся женами смертных, то либо выбирают в мужья кудесника, вроде Ивана-царевича и князя Гвидона, либо покоряются одолевшему их в поединке могучему богатырю. Вот только я понимала, что с возвращением Василисы борьба с аффинажным королем только начинается.
Поднявшись, чтобы переодеться в предоставленный нам в качестве гримерки оперный класс, я выглянула в окно. Дождь прекратился, вышло солнце, и на ультрамариновом, как владимирский сарафан-синяк, небе драгоценной пестрой тесьмой изогнулась двойная радуга.
Глава 6. Пир у батюшки Царя
— Девчонки, вы долго еще? Так мы совсем опоздаем! — изнывал под дверью оперного класса Иван, пока мы с Лерой и Валентайн после объявления результатов прихорашивали Василису.
Я ожидаемо получила заслуженную пятерку с дополнительным поощрением за работу над многоголосием и артистизм в исполнении роли Жар-птицы. Леру Гудкову отметили за сохранение традиций и соответствие региональным особенностям в воплощении обряда вождения колоска.
— Да не переживай ты, если будем опаздывать, коробчонку пригоним! В смысле, тачку возьмем, — успокаивал друга Левушка, и я подумала, что вовремя сплавила в ресторан Никиту.
Мой богатырь с однокурсниками готовили какой-то сюрприз от реконструкторов для батюшки Царя, чтобы меньше называл олухами на раскопках. И им хотелось все отрепетировать.
— Да какая тачка от Малого Ржевского до Сивцева Вражка?! — возмутился Иван. — Дольше по пробкам объезжать. Впрочем, я же не спросил, а вдруг Василиса устала.
А обо мне, конечно, ни слова. Сестра — не человек и не отпахала сейчас госэкзамен как швец и жнец, и на дуде игрец. Другое дело, что я, к счастью, не носила целый год лягушачью шкуру. Не знаю, как Василисе удалось вырваться, но выглядела она, точно на самом деле бежала из плена. Еще к тому же в рубище и босая. Как она ни старалась, а сорочка получилась грубая, напоминающая то ли рогожный мешок, то ли робу висельника. Впрочем, на вертикальных кроснах по-другому и Пенелопа изловчиться не смогла бы. Особенно из толстой наговорной пряжи. Примерно так, верно, выглядели рубахи, которые в сказке Андерсена «Дикие лебеди» сплела для братьев Элиза.
И из этой рогожки, используя подручные средства, нам с девчонками предстояло соорудить сейчас вечерний наряд. Вот ведь поставил Левушка задачку! Сказал, что пока не закончится какой-то там срок, рубашку Василисе снимать за пределами защищенного оберегами дома ни в коем случае нельзя. А как это будет смотреться рядом с вечерними и коктейльными платьями, конечно, не подумал.
— А ты морок никакой навести не можешь? — невинно хлопая ресницами, поинтересовалась я. — Чтобы рогожка выглядела, скажем, как кружева.
— За кого ты меня принимаешь? — чуть не обиделся Лев. — Морок — это по части всяких упырей! Да нормально оно будет смотреться, — успокоил он меня, передавая звенящий бижутерией сверток. — Это все — мамина работа, — пояснил он, доставая из другого пакета юбку и накидку. А она ж по стильным аксессуарам спец.
Разговор про маму меня немного успокоил. Вера Дмитриевна или тетя Вера хоть и работала художником-реставратором, постоянно пересекаясь по службе с моим отцом, в свободное время занималась дизайном одежды. Ее валяные и вязаные накидки, выполненные в технике батика пестрые шарфы и украшения из полимерной глины пользовались неизменным спросом. Сама она в силу темперамента и натуры свободного художника одевалась вычурно и немного пестро, даже когда в деревне выходила с этюдником на пленэр. При этом ее наряды смотрелись уместно и стильно, вызывая невольное восхищение друзей и зависть коллег.
Василиса, впрочем, поначалу еще сомневалась.
— А такое сейчас в столице носят? А в ресторан так можно? — переживала она, пока мы с девчонками, уложив ее волосы, наводили сдержанный макияж, чтобы немного скрыть бледность.
Хотя один из прадедушек по линии Мудрицких переехал в строящийся наукоград за Уралом из Петербурга, тогда еще Ленинграда, а вся семья отличалась рафинированной интеллигентностью, у подруги периодически пробуждался комплекс провинциалки. Особенно в том, что касалось модных тенденций.
— Это же авторская работа, — пояснила я, помогая Василисе разобраться с асимметричной юбкой изумрудного цвета и пестрой накидкой с летящими рукавами, превращавшими грубую исцельницу в нарядную и необычную вещь. — За такое на ярмарке мастеров тете Вере валютой платят.
— Стиль бохо — сейчас самый тренд, — поддержала меня Валентайн, с интересом и даже завистью разглядывая необычные массивные украшения, в которых на этот раз
