Проклятие Тутанхамона - Крис Огилви-Геральд

Начав свой список поправок с первого тома трилогии Картера, Лукас привлек внимание к отверстию, якобы пробитому ворами в двери между Вестибюлем и Погребальной Камерой. В своей работе он отмечает, что «тщательное исследование выявило тот факт, что в нижней части был пробит небольшой пролом… и что это отверстие впоследствии было закрыто и вновь запечатано»28. Лукас утверждает, что это разбойничье [sic] отверстие окружено ореолом тайны. Более того, при первом обследовании в среду 20 декабря 1922 г. он увидел, что отверстие было скрыто позади

«..(а) плетеного днища, или крышки, и всякого мусора, который Картер привалил к нему… Лорд Карнарвон, его дочь и Картер наверняка проникали в Погребальную Камеру, а также в хранилище [или Сокровищницу], в которой в древности не было двери, за исключением позднейшего пролома. Бывал ли в погребальной камере Каллендер, постоянно находившийся при них, я не знаю, но он по сложению человек очень крупный, и это наводит меня на мысль, что отверстие слишком мало для него»29.

Лукас отнюдь не глуп. Его детальный осмотр позволил выявить, когда именно гробницу вскрывали в античности, так что его утверждение, что Картер и компания побывали в Погребальной Камере до ее официального вскрытия, не следует сбрасывать со счета. Его версия подтверждается дневниковыми записями Мервина Герберта, и потому этот эпизод сегодня уже невозможно отрицать.

Что до вопроса о том, был ли пролом в Погребальной Камере открыт или закрыт, когда Картер и Карнарвон впервые проникли в Вестибюль, Лукас считал его несущественным, поскольку полагал, что их решение вновь запечатать отверстие было продиктовано интересами гробницы и ее сокровищ. Иначе Картера засыпали бы просьбами осмотреть содержимое Погребальной Камеры и Сокровищницы до расчистки остальных камер, а это привело бы к порче артефактов.

Вторая статья Лукаса по этой же теме была опубликована в 1947 г. в «Журнале Служба египетских древностей»30. Целью автора было переработать прежнюю статью, изданную в 1942 г., и после появления ряда новых источников, посвященных Тутанхамону, а также в результате анализа хлеба, найденного в гробнице, он вернулся к своим более ранним утверждениям, касающимся проломного входа в Погребальную Камеру:

«Я уже говорил [в своей ранней публикации], что Лорд Карнарвон, его дочь и Картер наверняка проникали в Погребальную Камеру… Это ставит вопросы о личности человека, закрывшего дверь, и о дате этого закрытия. Некоторые из них я хотел бы снять. Картер пишет, что «тщательное исследование вьмвило тот факт, что в нижней части был пробит небольшой пролом… и что это отверстие впоследствии было закрыто и запечатано». Это вводит в заблуждение, поскольку проломное отверстие, в отличие от двери, было заново запечатано не чиновниками кладбища, а самим Картером. Вскоре после того, как я начал работать вместе с Картером, он указал мне на факт закрытия и повторного запечатывания, и когда я сказал, что запечатанный пролом не похож на древний, Картер признал, что так оно и есть и что запечатал и наложил печать он сам»31.

Итак, кот вырвался из мешка: отверстие пробил сам Картер. Но тогда почему Лукас не упоминает об этом факте в своей статье 1942 г.? Наиболее вероятное объяснение — попытка защитить репутацию и доброе имя Говарда Картера, который умер всего три года назад, в 1939 г. Но Лукас, будучи призван к ответу и вынужден рассказать все, что ему известно о неофициальном проникновении в Погребальную Камеру, счел необходимым поведать эту информацию египтологическому сообществу.

Как восприняли современники статью Лукаса, неизвестно. Действительно, создается впечатление, что вместо признания того, что отчет Картера об открытии гробницы был не только неточным, но и заведомо сфабрикованным, египтологическое сообщество либо не сумело оценить всю важность откровений Лукаса, либо просто предпочло игнорировать их. Открытие гробницы Тутанхамона, бесспорно, явилось величайшим археологическим достижением, и позднейшая дискредитация главного автора этого открытия грозила повредить чести почтенной профессии египтолога. Эти соображения взяли верх, и тема потихоньку сошла на нет.

Так, согласно письменному отчету британского химика Альфреда Лукаса, близкого друга и коллеги Говарда Картера, когда в гробницу 26 ноября 1922 г. впервые вошли исследователи, в ней не было никакого повторно запечатанного отверстия между Вестибюлем и Погребальной Камерой. Это указывает, что Картер, Карнарвон и леди Эвелин всего лишь воспользовались отверстием, пробитым ворами, чтобы проникнуть в Погребальную Камеру и Сокровищницу, которые для Пеки Каллендера оказались недоступными по причине его крупного телосложения. Затем, после того, как они осмотрели святая святых гробницы, они наглухо закрыли отверстие, пробитое ворами, в манере прохода во Входной коридор, использовав камни, цемент (строительный раствор) и вновь наложенные оттиски печатей.

Но это заключение Лукаса основано на его собственном осмотре вновь запечатанной поверхности, а также на признании Картера, что он запечатал отверстие, пробитое ворами, чтобы предотвратить нежелательный интерес к камере, находящейся за ним. Мы знаем, что Картер был склонен свободно манипулировать правдой, рассказывая о событиях вокруг открытия гробницы, а Лукас, будучи честным ученым, видел явную логику в рассказе Картера и принимал его без лишних вопросов. Что бы ни намеревался сказать своей статьей Лукас, трудно допустить, чтобы он мог искренне поверить в то, чтобы чиновники царского некрополя могли оставить открытым отверстие, пробитое ворами, ибо мы знаем, что оно было запечатано Картером и компанией, впервые осмотревшими его 26 ноября 1922 г. Это свидетельство взято из рукописного, еще не опубликованного рассказа лорда Карнарвона об открытии гробницы, хранящегося ныне в собрании рукописей Британской библиотеки. Хотя рукопись не датирована, ее машинопись можно отнести к периоду между воскресеньем 26 и четвергом 30 ноября 1922 г.32

По аналогии с машинописным черновиком статьи, написанным Карнарвоном в воскресенье 10 декабря 1922 г. и цитированным выше в настоящей книге, рукописный рассказ начинается с изложения истории Долины Царей и различных старателей, проводивших здесь раскопки со времен Бельцони (начало XIX в.). Описывая первоначальную находку каменных ступеней, спускающихся в гробницу, во Входной коридор, Карнарвон рассказывает, как они обследовали внутреннюю дверь и осмотрели оттиски печатей, а затем говорит:

«Сделав снимок, мы решили продвинуться немного дальше. Это было сделано, и в неясном свете свечей нашим возбужденным взорам открылось волшебное зрелище. Всюду виднелись позолоченные ложа, ларцы всех видов и прочие предметы, едва различимые в полумраке. К счастью, над нами находилась большая усыпальница Рамсеса VI. Это излюбленная туристами гробница, и в ней проведено электрическое освещение. Проведя провод и расширив отверстие, мы получили возможность проникнуть внутрь и осмотреть первую камеру.

Между двумя статуями царя находился закрытый и оштукатуренный вход, на котором стояли царский картуш и печать некрополя. В одном месте грабитель пробил небольшое отверстие и проник через него внутрь, отверстие было тщательно замазано штукатуркой и опечатано инспекторами [курсив автора]'33.

Итак, не может быть споров о том, каково было состояние двери, когда ее впервые обнаружили. Картер и его спутники вскрыли отверстие, пробитое ворами, со всеми предосторожностями археологии того времени и проникли внутрь Погребальной Камеры. Это подтверждает и весьма интересное письмо, написанное Карнарвоном британскому филологу сэру Алану Гардинеру (1879–1963) и датированное вторником 28 ноября 1922 г., всего два дня спустя после того, как Картер первоначально проник в Вестибюль. В нем Карнарвон ясно говорит: «Завтра [29-го] состоится официальное вскрытие, и прежде чем выбраться, мы еще раз осмотрели стены камеры…»34.

Это последнее свидетельство крайне важно, ибо если бы отверстие, пробитое ворами, было оставлено открытым, ничто не препятствовало бы им проникнуть в Погребальную Камеру в то же самое время, когда они вошли в Вестибюль. Это явно говорит о том, что дверь, видимо, была повторно запечатана еще в древности. Однако письмо Карнарвона Гардинеру сообщает и нечто другое, ибо прямо говорит, когда именно они с Картером впервые проникли в Погребальную Камеру. В дневнике Картера есть запись о том, что леди Эвелин — которая, как мы знаем из записной книжки Мервина Герберта, побывала в святая святых гробницы до ее официального вскрытия, — уехала в Каир из Луксора в субботу 2 декабря 1922 г., ее отец уехал двумя днями позже, в понедельник 4 декабря, и оба спешно отплыли из Каира в Англию. Это означает, что в Погребальной Камере они побывали самое позднее в пятницу 1 декабря, в последний день, когда леди Эвелин смогла побывать в Долине. Однако ей было необходимо какое-то время, чтобы упаковать чемоданы и попрощаться, так что маловероятно, чтобы группа приняла решение отправиться в Погребальную Камеру в самый последний день пребывания леди в Луксоре.