Хорошая работа - Дэвид Лодж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Список кандидатур представить в приемную вице-канцлера до среды, 8 января 1986 г.»
— Боже милостивый! — опять восклицает Филипп Лоу, дочитав меморандум.
От волнения ему хочется писать. Он быстрым шагом идет в мужской туалет, где Руперт Сатклиф и Боб Басби уже пристроились возле двух писсуаров.
— Как хорошо, что я вас встретил, — говорит Филипп, становясь к третьему. Перед его носом болтается висящая на цепочке шестигранная резиновая ручка. Это нововведение появилось пару лет назад, когда в целях экономии в мужских туалетах Университета установили автоматические сливные бачки. Кому-то в Хозяйственном отделе пришло в голову, что система, при которой вода сливается через определенные промежутки времени, в том числе ночью, в воскресенье и по праздникам, крайне нерентабельна, и решено было снизить расход воды. — Мне нужен доброволец, — продолжает Филипп и вкратце обрисовывает ситуацию с Теневыми Резервами.
— Боюсь, это не мой репертуар, — откликается Руперт Сатклиф. — Над чем вы смеетесь, Лоу?
— Не мой писсуар. Отлично, Руперт, отдаю вам должное.
— Репертуар. Я сказал репертуар, — ледяным голосом поправляет Сатклиф. — Слоняться весь день по заводу — это не для меня. Трудно себе представить более скучное занятие. — Застегивая пуговицы на ширинке (а брюки Сатклифа относятся к пуговичной эпохе), он отходит к раковине в другом конце комнаты.
— А вы, Боб? — спрашивает Филипп, поворачивая голову в противоположную сторону. Басби уже закончил свои дела возле писсуара, но все еще приводит в порядок одежду, теребя ее и дергая ногами, как будто его прибор так огромен, что его можно упаковать обратно только нечеловеческими усилиями.
— В этом семестре никоим образом, Филипп. Кроме обычных обязанностей у меня сейчас куча дел по организации забастовки.
Боб Басби протягивает руку перед самым носом Филиппа и дергает за цепочку. Бачок опорожняется, обдавая брызгами ботинки и низ брюк Лоу, а резиновая рукоятка, как только Басби ее отпускает, щелкает Филиппа по носу. Хозяйственный отдел явно не продумал технологию сливания воды в располагающихся рядом писсуарах.
— Кого же мне послать? — грустно спрашивает Филипп Лоу. — К половине пятого я должен назвать имя. Мне даже некогда советоваться с другими кафедрами.
— А почему бы вам не взять это на себя? — предлагает Руперт Сатклиф.
— Но это абсурд! При всех моих обязанностях декана факультета?
— Сама идея в корне абсурдна, — возражает Сатклиф. — Какое отношение к Году Промышленности имеет Факультет Изящных Искусств? Или наоборот — Год Промышленности к факультету?
— Вот и высказали бы свои соображения лично вице-канцлеру, — говорит Филипп. — Какое отношение ФИИ имеет к ГП, или ГП к ФИИ?
— Я не понимаю, о чем вы?
— Так, маленькая шуточка, — говорит Филипп вслед Сатклифу. — У декана нашего расчудесного ФИИ редко возникают поводы для шуточек, — продолжает он, обращаясь уже к Бобу Басби, который старательно причесывается перед зеркалом. — Это ответственность без власти. Знаете, мне бы следовало попросту приказать одному из вас заняться этой ерундой с тенями.
— Вы не имеете права, — самоуверенно заявляет Басби. — Сначала нужно собрать заседание кафедры и обсудить кандидатуры.
— Знаю. Но у меня нет времени.
— А что если Робин Пенроуз?
— У нее же самая низкая должность на кафедре. Это наверняка…
— Зато как раз ей по теме.
— Разве?
— Ну, да. Она же пишет книгу по викторианскому рабочему роману.
— Ах, вы об этом… Вряд ли это одно и то же… А впрочем, Боб, неплохая мысль.
В тот же день, но гораздо позже, когда Ширли и весь персонал офиса уже ушли домой, Вик сидит один в административном корпусе и работает при свете одной настольной лампы. И тут ему звонит Стюарт Бакстер.
— Вик, ты слышал про Год Промышленности?
— Достаточно, чтобы понять, что это пустая трата времени и денег.
— Я готов с тобой согласиться. Но Совет решил, что мы должны поучаствовать. Отличный рекламный ход для нашей группы предприятий. Председатель прямо-таки загорелся этой идеей. Мне поручено скоординировать наши действия…
— И чего ты хочешь непосредственно от меня? — нетерпеливо перебивает Вик.
— К этому-то я как раз и подхожу. Ты ведь знаешь, что такое «тень»?
Когда Стюарт Бакстер заканчивает свой рассказ, Вик говорит:
— Ни за что.
— Но почему?
— Я не хочу, чтобы за мной весь день ходил какой-то ученый болван.
— Но это только раз в неделю, несколько недель подряд.
— Почему именно я?
— Потому что ты — самый энергичный директор в нашей региональной группе. А мы хотим показать им лучшее.
Вик знает, что комплимент начисто лишен искренности, но не собирается это комментировать. Когда-нибудь в будущем может статься полезным напомнить о нем Стюарту Бакстеру.
— Я подумаю, — говорит Вик.
— Извини, это нужно решать прямо сейчас. Вечером я встречаюсь с Председателем.
— Дотянул до последнего, да?
— Честно говоря, моя секретарша дала маху — потеряла письмо.
— В самом деле? — с недоверием переспрашивает Вик.
— Буду очень признателен, если ты поучаствуешь.
— Ты хочешь сказать, что это приказ?
— Не валяй дурака, Вик. Мы же не в армии.
Несколько минут Вик держит Бакстера в напряжении, а сам прикидывает, выгодно ли, чтобы тот был ему обязан.
— Кстати, а как насчет воздуходувки?
— Пришли мне заявку, я займусь этим вопросом.
— Спасибо, — говорит Вик. — Заметано.
— А как с моей просьбой?
— Я согласен.
— Отлично! Твою «тень» зовут доктор Робин Пенроуз.
— Врач?
— Нет.
— Надеюсь, не психиатр?
— Нет. Насколько я понял, он читает лекции по английской литературе.
— По английскому чему?
— Больше ничего не знаю. Только что получил сообщение.
— Черт меня побери!
Стюарт Бакстер хихикает.
— Почитай пока какие-нибудь умные книжки, ладно, Вик?
Часть II
После минутной паузы миссис Торнтон продолжила:
— Вы уже познакомились с Милтоном, мисс Хейл? Видели наши заводы? Наши изумительные склады?
— Нет, — сказала Маргарет. — Ничего схожего с этим описанием я пока не видела.
И тут она почувствовала, что, выказав свое полное безразличие к подобным местам, вряд ли говорит чистую правду; поэтому добавила:
— Осмелюсь заметить, папа показал бы мне их, если бы я захотела. Но я, признаться, не нахожу удовольствия в посещении промышленных предприятий.
Элизабет Гаскелл. Север и Юг1
Девять дней спустя, в среду 22 января, в половине девятого утра Робин Пенроуз, будучи в отвратительном настроении, вышла из дома в снежную вьюгу, чтобы положить начало своему пребыванию в роли тени от Факультета Изящных Искусств Раммиджского Университета (или ТФИИРУ, как ее именовали в меморандуме, присланном из секретариата вице-канцлера). В одном из документов ей сообщали, что она прикреплена к мистеру Виктору Уилкоксу, исполнительному директору компании «Дж. Принглс и Сыновья», на один день в неделю на протяжении текущего семестра. Робин пришлось выбрать среду, поскольку в этот день у нее не было лекций. Именно поэтому в среду она обычно сидела дома — проверяла студенческие работы, готовилась к занятиям и предавалась научным исследованиям. И теперь ей было до слез обидно, что придется пожертвовать единственным свободным днем. В первую очередь именно поэтому Робин чуть было не отказалась от предложения Филиппа Лоу выдвинуть ее на роль «тени». В конце-то концов, если Университет не собирается оставлять ее в штате (а Лоу обратился к Робин с просьбой в тот же день, когда сообщил о ее незавидном будущем), почему она должна жертвовать собой ради Университета?
— Правильно! — воскликнула Пенни Блэк тем же вечером, расстегивая джинсы в женской раздевалке университетского Спортивного центра. — Не понимаю, почему ты вообще согласилась?
Пенни была подругой Робин, феминисткой с кафедры социологии. Раз в неделю они играли в сквош.
— Я и сама уже жалею, — посетовала Робин. — Нужно было сказать ему, чтобы… чтобы…
— Чтобы он засунул Теневой Резерв себе в задницу. Почему ты этого не сделала?
— Не знаю. Хотя нет, знаю. Мой внутренний голос, гаденький и расчетливый, нашептывал мне на ушко, что в один прекрасный день мне понадобится от Лоу рекомендация.
— Ты права, дорогуша. Именно так эти облеченные властью мужики и подминают нас под себя. Это уловка того, кто сильнее тебя. Черт бы побрал все эти крючки и петли!