Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна

- Да, - снова ответил Виктор, - это моя жизнь и позволь мне самому решать, как мне жить.

- Это абсурд! – Эдвард ударил по столу кулаком.

- Не абсурд, я не хочу заниматься дурацким фарфором или льном! – Виктор с ненавистью глядел на отца.

- Но почему?! – это было больше похоже на плач, нежели на вопрос.

- Потому что я не ты! – выпалил Виктор, - я не позволю своим детям слепо следовать строго намеченной траектории, я не хочу быть их богом!

- А ты дорасти до моих лет, и удержи хотя бы то, что есть! – Эдвард встал напротив сына, физически он его уже догнал.

- Через двадцать лет, если ничего не совершенствовать все начнет сыпаться, а через пятьдесят здесь все прейдет в упадок, - заключил Виктор.

- Никогда, это не произойдет!

- А что если, ты же не Господь Бог, ты не можешь знать, что будет завтра, но мир измениться, поверь мне, - Виктор говорил, то, что думал.

- Ты просто безумец! – Эдвард уже просто не знал, что сказать, - но ты должен быть здесь…

- Да, знаю я, одна и та же песня все эти годы. Ты – наследник, ты получишь все, ты – должен сохранить, ты должен, должен, только и слышно. А никто, никто не спросил, чего хочу я! – пылко произнес Виктор.

- Никто никогда не спрашивал, кто что хочет, - Эдвард снова подошел к окну.

- Да, если бы Томас, Роберт, Маршалл, Эдмонд или мой дед бездействовали, то мы бы просто до сих пор жили бы в Девоншире и пасли овец, а поскольку страна благодаря техническому прогрессу не нуждается в большой массе крестьян, и, следовательно, мы бы были простыми рабочими, - мысли Виктора были последовательными, но Эдвард понимал к чему, он клонит.

- А теперь мы должны это сохранить, - ответил отец.

- Нет, консерватизм в данный момент не уместен, - Виктор сложил руки на груди.

- Как мало ты знаешь о жизни…

- Стоит только захотеть можно и горы свернуть.

- Все в юности революционеры, а с возрастом становимся консерваторами. Неужели ты увлекаешься всей этой марксисткой чушью? – спросил Эдвард, теперь он понял, хоть дома и не было книг Маркса и Энгельса, он читал это в пансионе вместе с другими такими сорвиголовами.

- Да, каждый современный человек должен знать такое, - Виктор встал и собрался ухолить, - так мы поговорили обо мне? – он вздрогнул от его вопроса, в котором ощущался возраст, на много старше его настоящего.

- Нет, но разговор окончен, - Эдвард сел в кресло, - Печально, что все так складывается, но пока ты живешь, как я хочу, и через четыре года ты будешь учиться в Эдинбурге.

- Я пойду.

- Постой…

- Что еще, - он обернулся.

- Присмотри на Руфусом, - попросил отец.

- Нет, потому что ты отнял меня от дома еще моложе.

Виктор вышел из кабинета, пока он шел по коридорам, в его голове билась только одна мысль. «Никогда, никогда, потому что я сбегу отсюда когда-нибудь, я не хочу быть здесь».

Утром он и Мария уезжали, а вместе с ним Руфус. Виктор устало посмотрел на брата, он уже ощущал, как будет ужасен следующий год. Он закрыл глаза, забывая на минуту обо всем, есть гораздо большее, нежели чем долг и семья, есть зов своего сердца, а сейчас его сердце бешено колотилось, от одной лишь мысли, что возможно где-то там высоко парит его мечта. От этой мысли он зажмурил глаза, каждый новый удар сердца наполнял душу сладостью, переполняя ее самыми лучшими чувствами. Пускай он может и не быть здесь, за то с ним всегда будет аромат его ирландских трав, что он пронесет через всю свою жизнь, бережно храня, как напоминание о своем детстве, о той земле, на той, что он родился.

Гнев бывает, глуп и нелеп, и человек, будучи не прав,

может быть раздражен.

Но человек никогда не впадает в ярость,

если он, по сути дела,

в том или ином отношении прав.

Виктор Гюго «Отверженные»

Глава вторая.

Прерванная жизнь.

Октябрь - декабрь 1910.

За два месяца проведенных в стенах пансиона, Виктор понял, что хочет уйти и отсюда. Порой он, как неприкаянный ходил по коридорам и комнатам, никого не замечая. Он все больше испытывал одиночество, не смотря на то, что с ним всегда был Артур и Гарольд, Джерад с ними с этого года не учился, и они остались втроем. В последнее время в душе он ощущал опустошенность, наверное, это все из-за Руфуса. Как он видел его лицо, слышал его голос, он испытывал только одно желание – придушить его, но каждый раз Виктор себя отдергивал, понимая, что мысли его сами по себе абсурдны. Но почему там, где Руфус он чувствует себя лишним, хотя он понимал, в чем дело. Во всем виновата его мать, это она внушала ему, что он не достоин, носить фамилию Хомс. Она так и сказала, когда он опять покидал Хомсбери, все, что оставалось Виктору, так это поклясться, что он достоин этого титула и фамилии.

Учителя отчитывали его за то, что он не приглядывал за братом, ни в чем ему не помогал, и самое главное не хотел это исправлять. Он помнил тот октябрьский день, когда с друзьями они пошли в ближайшую деревню, с переходом в новый класс, теперь для него были возможны вылазки хоть в ближайшие деревни, и ему навязали Руфуса, хотя по правилам это было запрещено. Виктора трясло от злости, все, что ему хотелось – чтобы он потерялся и больше не возвращался. Руфус со своими манерами, женственными чертами лица больше смахивал на жеманного юношу, нежели на скромного простого ученика, каким был Виктор. Мальчишки в деревни заметили это, и, конечно, завязалась драка.

- Угости монеткой, - вроде бы дружелюбно начали они, одни из них - белобрысый был немного старше Виктора.

- Нужно работать! – выпалил Руфус, - так всегда говорит мой папа.

- Ба, папа говорит! – воскликнул коротышка, - как мило звучит.

- А, ты, что не знал, что Ллойд Джордж запретил эксплуатировать детей! – сказал рыжий.

- Да, ты из этих эксплуататоров! Берни, бей его! – позвал кто-то из темноты.

- Да, я выше вас! – Виктор, наблюдавший за всем этим, дивился надменность Руфуса, - маленькие оборванцы! – это не давало ему право принижать других и возвышать себя, кем он вообще себя возомнил.

- Эй, пацаны, бросьте его, - Виктор вышел из тени.

- А ты кто такой? – они все обернулись к нему.

- Сколько вам надо? – спросил он, вытаскивая из карманов монеты.

- А ты не простой, - белобрысый приблизился к нему, - не похож на этих богатеньких, - Виктор ухмыльнулся, он как раз и был из таких, - кстати, где ты живешь?

- Я из соседней деревни, - соврал Виктор.

- Я тебя не помню, - возразил темноволосый.

- Я постоянно меняю место, ненавижу свою семью и убегаю от них, - Виктор сделал такую же ухмылку, как и все, чтобы показаться своим

- Ну, что пацаны пошли. Считай - тебе повезло, - это было обращено к Руфусу.