Кошки не плачут - Соня Сэнь

Спустя какое-то время меня поставили на тротуар, укутали в куртку и сунули в руки шлем. У меня не было никаких сил протестовать. Сжав голыми ногами холодные бока байка, я привалилась щекой к спине Вика, словно мы были знакомы по крайней мере полжизни.

— Ты только держись, ладно? И не разжимай рук, даже если станет страшно.

— Страшно? Не пори ерунды. Я с двенадцати лет с байка не слезаю.

— Правда? — недоверчиво покосился на меня парень.

— Ага. Заслуга друга-Карателя, — я захихикала при виде его вытянувшегося лица. — Да поехали уже, промокнем ведь — дождь собирается…

— Не забывай держаться.

— Заткнись и поехали!

… До Кленового Бульвара мы добрались довольно быстро — я даже ощутила что-то вроде досады оттого, что начавшееся так необычно знакомство закончилось. Я велела Вику припарковаться у привычной части ограды, под сенью деревьев — хотя час для закрытия главных ворот был еще ранний, не хотелось привлекать лишнего внимания. Сегодня кое-кто уже видел меня при полном параде, так что шепотки в спину и любопытные взгляды мне обеспечены. А что станет с университетскими сплетницами, узнай они, что вечером меня подвез симпатичный парень на крутом байке? Кроме того, выглядела я не лучшим образом — остатки косметики окончательно размазались по лицу, прическа развалилась, одной босоножки нет, легкий шарф намок под дождем и обвис некрасивой тряпкой… Впервые в жизни я испытывала что-то вроде смущения по поводу своего внешнего вида, на который мне было наплевать даже в те дни, когда случалось ходить с заплывшим кровоподтеком вместо глаза. После драк в «Кусаке» и уличных стычек было бы странно беспокоиться о своей привлекательности, что бы там ни ворчал Арк о загубленной женской судьбе. Почему же сейчас, под пристальным взглядом глаз Вика, так хочется провалиться сквозь землю от стыда? Стареешь, Шеба…

Усилившийся дождь вынудил нас искать убежища под кронами деревьев, навалившихся на ограду. Было совсем темно; мокрые улицы мерцали в свете редких фонарей, да иногда слышались торопливые шаги какого-нибудь припозднившегося студента. Город, в обычное время оживавший с наступлением ночи, был непривычно тих и безлюден.

— Тебе лучше идти, — подал голос Вик, стоявший так близко, что я ощущала тепло его груди, на уровне которой как раз очутился мой нос. Я подняла глаза, не зная, сердиться или обижаться, но парень пояснил: — Ты босая, простудишься. Земля ледяная, да еще и мокрая…

— Да, точно. — я смущенно хмыкнула, взглянув на босую ногу — пальцы и пятка уже вымазались в грязи. Вот черт… Как бы действительно не схлопотать простуду — если до этого Рэй не прибьет меня за угробленную босоножку.

— Значит, ты здесь и учишься, и живешь? — задумчиво спросил Вик.

— Ага. Этим летом поступила.

— А в гости к тебе можно будет напроситься… как-нибудь?

— К нам мальчиков не пускают, — засмеялась я.

— Досадно. А если я переоденусь девочкой?

Вообразив себе эту картину, я и вовсе загоготала. Не выдержав, фыркнул и Вик.

— Ну, хорошо. А где еще тебя можно найти, Шеба?

— Зачем тебе меня находить?

— Кто знает… Может, ты мне понравилась.

— Хм. — я поскребла ногтем кончик носа. — Ну, если не испугаешься, приходи как-нибудь ночью в «Кусаку», это на окраине Веселого Квартала. Я там часто бываю.

— Ты? — темные глаза недоверчиво уставились мне в лицо.

— Не верится? Приходи, и сам увидишь.

— Но ты меня точно не обманываешь?

— Я ненавижу ложь…

— Прости. Я не это имел в виду… Просто такая девушка, как ты, не ассоциируется у меня с грязными трущобами, где опасность подстерегает на каждом шагу.

— Да-а? — заинтересованно протянула я. — И какая же я, по-твоему?

— Ты… нежная, хрупкая, милая. Ты напоминаешь сердитого, но слабого котенка, который не знает, у кого искать защиты. Это так трогает…

— Я? Слабая? Беззащитная? — хотелось засмеяться, но я лишь сглотнула вдруг застрявший в горле комок: почему-то слова Вика задели за живое.

— Ну, не настолько беззащитная, чтобы не суметь постоять за себя, конечно. Я помню твой удар пяткой, — улыбнулся он. Я молча кивнула, гадая, чем этот парень мне так нравится. Рэй бы он наверняка не пришелся по вкусу: она не в восторге от мальчиков-азиатов. Я же, сколько себя помню, всегда испытывала к ним странную слабость — возможно, из-за восхищения восточными единоборствами, которым пыталась научиться. Впрочем, несмотря на характерный разрез глаз, чуть приплюснутый нос и лицо «сердечком», Вик все же больше походил на европейца, и, быть может, поэтому был таким симпатичным.

— Мне пора, — сказала я, возвращая ему куртку и шлем. — Да и тебе лучше поторопиться — слышал о комендантском часе? Город прочесывают усиленные патрули…

— Мы еще увидимся, — он вдруг протянул руку, бережно провел пальцами по моей мокрой щеке, — жест, который я нескоро забуду, — и отстранился, растворившись в темноте. Через мгновение рев байка стих в отдалении, и я, очнувшись, привычным макаром полезла через стену. Внизу, у подножия дерева осталась мокнуть под дождем вторая, ненужная теперь, босоножка.

… В квартире было темно и зябко; на ходу стягивая с себя насквозь мокрое платье, я попутно включила свет в коридоре и шмыгнула в ванную. Раздевшись окончательно, юркнула в душевую кабину и отвернула на полную оба крана. От соприкосновения с горячей водой кожа вмиг покрылась цыпками, тело свело приятной судорогой. Бррр, как же я замерзла в этом чертовом платье и кружевном белье! Все, отныне — только теплые свитера и уютные джинсы. И пусть Рэй со своими нарядами катится к дьяволу.

Небрежно завернувшись в большое махровое полотенце, я, позевывая, поплелась в свою комнату. Толкнула дверь, включила на ощупь свет… и окаменела: на кровати, нагло поглаживая прибалдевшего Лу, полулежал мой брат собственной персоной и ласково мне улыбался. Весь в черном, точно сам он — сгусток ночи, столь им любимой. Золотисто-рыжие локоны стянуты на затылке в хвост, в ухе поблескивает платиновая серьга. И глаза — два ярких изумруда: так не способны отражать свет глаза человека. Ах, да… ведь Фэйт и не был им.

— Привет, сестренка. Я уж заждался. — вампир с интересом наблюдал, как я судорожно пытаюсь прикрыть полотенцем оголившееся бедро. Похоже, его забавляло мое смятение.

— Тебя никто сюда не звал, — почти обиженно огрызнулась я, стервенея от нелепости своего положения. Почему в момент опасности я постоянно оказываюсь невооруженной, да еще и одетой в черт-те знает что? Придерживая полотенце на груди, я рявкнула: — Сегодня всемирный день кровососов, что ли? Чего вы все ко мне пристали?