Верь, люби, живи! - Доктор Нонна

Мадам Лотта привычно проснулась в семь утра, чтобы приготовить завтрак своему любимому постояльцу. Она слышала, как в его комнате звонит будильник, однако ни через десять, ни через тридцать минут Владик не появился. Женщина встревожилась и направилась к его комнате – было слышно, как за дверью скулит Бони, которую не вывели с утра на прогулку. Мадам Лотта постучалась, однако ответом ей была тишина. Поджав губы, она приоткрыла дверь и заглянула – Влад лежал на кровати, а его щеки пылали нездоровым румянцем. Почувствовав неладное, женщина подошла к кровати, шаркая ногами, и дотронулась до лба лежащего:

– Деточка, ты весь горишь! Надо срочно вызывать врача!

Мадам Лотта проворно выскочила в коридор и вернулась буквально через три минуты с чашкой чая, бутылкой уксуса и полотенцем.

– Скоро придет доктор, – захлопотала вокруг больного хозяйка дома. – А мы пока собьем тебе температуру хоть чуть-чуть.

С этими словами она откинула одеяло с молодого человека и увидела, что тот лежит в одежде. Влад никак не реагировал ни на слова, ни на действия мадам Лотты, поэтому та решила действовать самостоятельно. Она осторожно расстегнула рубашку мужчины и стала стягивать ее с пылающего жаром тела. Больной застонал, но глаз не открыл. «Интересно, – женщина наконец обнажила торс своего любимца и теперь держала предмет его гардероба в руке. – Манжеты влажные почему-то... И воротничок... Неужели спал в мокром? Боже мой! Бедный мальчик! Надо и брюки тогда снимать, и носки...»

Предположения пожилой женщины оказались верными: и брюки, и носки отдавали влагой. Она нахмурилась, но решила подумать об этом позднее, после того, как разотрет больного уксусом. Смочив полотенце едко пахнущей жидкостью, мадам Лотта без стеснения занялась делом. Было видно, что Владу холодно, однако женщина не прекращала процесс – ей нужно было не пропустить ни одного миллиметра худенького тела больного. Наконец она накрыла больного одеялом и положила влажное полотенце ему на лоб. Температура стала немного спадать, и Влад забылся беспокойным сном.

– Где наш больной? – сквозь сон услышал молодой человек. Боль снова вернулась к нему, и он застонал. В комнате началось какое-то движение, и Влад открыл глаза: над ним склонились мадам Лотта и пожилой худощавый мужчина, с взлохмаченной шевелюрой седеющих волос и в очках в роговой оправе.

– Очнулся? Молодец, – удовлетворенно хмыкнул мужчина и представился, – Олег Александрович!

Влад хотел ответить, но не мог произнести ни слова.

– Не напрягайтесь, Влад, я знаю ваше имя, – доктор предупреждающе поднял руку. – Давайте лучше осмотрим вас.

Через пятнадцать минут был вынесен вердикт:

– Двусторонняя пневмония. Надо госпитализировать.

– Олег, может, не надо? – мадам Лотта стояла в дверях. На ее лице явно читалось страдание. – Я все здесь могу делать: и уколы, и капельницу. Там же больных полные палаты, никто за ним не будет ухаживать, а здесь я всегда рядом буду.

Олег Александрович внимательно посмотрел на женщину, а потом ответил:

– Хорошо, давайте сделаем так: больной остается здесь, я буду приходить каждый вечер, чтобы оценить его состояние, а вы будете четко следовать моим предписаниям.

– Спасибо вам, спасибо, – слезы полились из глаз хозяйки дома. – Я все сделаю, он поправится.

– Я очень на это рассчитываю, – нахмурился врач и еще раз посмотрел на Влада, у которого опять была высокая температура.

Через три недели Влад наконец-то встал с постели. Так тяжело он еще никогда не болел – дни и ночи слились воедино, сны путались с реальностью, и где была правда, а где вымысел, понять не представлялось возможным. Влад слышал голоса отца, мадам Лотты, Лины, плач ребенка; иногда ему казалось, что он горит в здании старого завода, а временами – что плавает в океане среди красивых рыб. Вода приносила облегчение, боль уходила, и начинался здоровый сон.

Наконец болезнь стала отступать, и наступили дни бессмысленного лежания в постели. Бони скакала рядом с хозяином, и Владу так хотелось поиграть с любимицей, однако жуткая слабость не давала возможности заниматься чем-то, кроме рассматривания потолка или рисунка обоев. Молодой человек хотел почитать книгу, но даже это занятие было ему пока не под силу.

«Как я скучаю по Лине, – думал он, рассматривая свой протез. – Мы так долго с ней не виделись. Интересно, а сколько дней прошло с тех пор, как я был у нее в последний раз?» И тут Влада осенило: «Боже, что она теперь думает? Мы так странно с ней расстались, я чуть не овладел ею, своей ученицей, а потом просто пропал на несколько дней! Она вправе теперь обидеться на меня, не желать меня видеть! Что же я натворил? Надо срочно ей позвонить!» Несмотря на страстное желание набрать номер телефона любимой девочки, Влад этого сделать не смог. Телефон находился в прихожей, и добраться до него молодой человек никак не мог. Он поддался порыву вскочить и бежать к аппарату, однако через несколько секунд упал в кровать, бессильно откинувшись на подушки. При малейшем движении кружилась голова, на лбу выступили капельки пота, а дыхание сбилось. Влад не смог дойти даже двери собственной комнаты. В отчаянии он уставился в окно – там светило солнце.

Через неделю Влад добрался до прихожей и опустился на табурет, который стоял рядом с телефонным аппаратом. Успокоив дыхание, он поднял трубку и набрал номер.

– Слушаю вас, – раздался женский голос на том конце провода.

– Маргарита Исааковна, это я, Влад, – голос срывался от волнения. – Как Лина? Где она?

– Владик, где вы пропадали? Лина вся извелась, перестала в школу ходить, стала на тень похожа.

– Маргарита Исааковна, все в порядке, я был болен. Позовите Лину, пожалуйста, мне надо с ней поговорить, – мужчина произносил все скороговоркой, словно боялся, что еще несколько секунд промедления разлучат его с любимой навсегда.

– Конечно, Владик, сейчас позову.

В трубке наступила тишина. Влад слышал только стук сердца, он торопил время и одновременно хотел оттянуть волнительный разговор.

– Влад, – раздался нежный голос Лины. Она вложила в это слово все чувства, которые пережила за три недели: и обиду, и тревогу, и отчаяние, и желание увидеться, и по-детски наивную любовь.

– Линочка, девочка моя любимая, родная моя, – молодой человек не мог совладать с эмоциями. – Прости меня, что я пропал так надолго, я тяжело болел и никак не мог позвонить тебе. Прости, моя родная. Я очень по тебе соскучился, я так хочу тебя видеть, но, к сожалению, не смогу до тебя дойти, пока мне это не под силу.

– Влад... – снова повторила Лина, вложив в произнесенное имя совсем другие эмоции: радость, облегчение и нежность.