Улан. Экстремал из будущего - Василий Панфилов

– Красные? Так… А легкая или драгуны?

– Эм… легкая вроде, лошадки маленькие.

– Фу, аж от сердца отлегло, – выдохнул Никифор.

– Союзники? – предположил успокоившийся Русин.

– Не… вражины, но из легкой кавалерии. Не помню, чьи они, но то не важно. Мушкетов у их нет, только шаблюки да пистолеты могут быть. Пистолеты же эти… – Ветеран сплюнул, выражая презрение к «неправильному» оружию. В чем-то его презрение было оправданно – попасть и уверенно вывести из строя противника из «пукалок» можно было только с близкого расстояния. Учитывая же высокие скорости в маневренном конном бою и необходимость «провожать» попавшего на мушку противника, потому как несовершенная конструкция в сочетании со столь же несовершенным дымным порохом дает задержку выстрелу до полутора секунд… Несерьезно.

Но Игорю легче от этого не стало – первый бой и сразу с превосходящими силами.

– Сворачивай к роще! – заорал ветеран на возниц из местных, помогая себе жестами. Забитые крестьяне ничего не понимали и только вжимали головы в плечи.

– К роще! – подскакал к ним Игорь и продублировал приказ на немецком. – Затем лошадей из телег выпрячь и завести тех в заросли.

Крестьяне закивали, опасливо поглядывая на улан, но приказ выполнили четко.

– Чего эт ты им? – озадачился Никифор.

– Да к роще отправил, чтоб тут панику не наводили.

– Правильно сделал.

Пока возницы нахлестывали лошадей, стараясь уйти от приближающейся опасности, Русин поглядывал на ветерана, но… тот явно был рад предстоящему бою, даже замурлыкал себе под нос что-то бравурное.

Вот наконец и вылетели противники – действительно, ровно шесть. С ходу атаковать улан с их пиками, пистолями и более крупными лошадьми враги (действительно оказавшиеся легкими кавалеристами типа гусар) не спешили, взяв русских в полукольцо и вынуждая перемещаться. Матерые, все в возрасте от тридцати, опасные.

Никифор как будто «повелся» на их незатейливые маневры и послушно подавал коня в разные стороны, вынуждая попаданца делать то же самое. Немного успокаивало Русина то, что ветеран очень демонстративно «подыгрывал» врагам, пуча грозно глаза и раздувая усы, чего за ним не водилось, явно имел какой-то план. До попаданца доносились обрывки слов противника, но на вопросительный взгляд старшего товарища Игорь отрицательно помотал головой:

– Не понимаю. Немецкий, но какой-то очень уж дремучий диалект, да много примесей, скандинавских, похоже.

Хмыканье, и снова конный «балет». Вот немцы начинают кружить вокруг русских, потихонечку смыкая кольцо… Уланы в ответ достают пистоли – и круг снова быстро становится шире.

Никифор слегка пришпоривает коня… Немцы отъезжают, соблюдая дистанцию. Кстати, они быстро поняли, что Игорь новичок, и стали «давить» на него. Сказать, что было страшно… нет, не было – было какое-то оцепенение, мысли текли медленно и вяло. Попаданца спасала только выучка, вбитые «в подкорку» рефлексы.

«Дядька» пару раз глянул на него, не показывая тревоги, но подавая условленный знак «сразу вдруг».

Суть «балета» в том, чтобы вынудить противника занять невыгодную позицию. Для этого немцы имитируют атаки, подъезжают ближе и отъезжают дальше, двое из них то достают пистолеты из-за поясов, то прячут их обратно – у остальных врагов огнестрельного оружия вроде бы нет. И кружат вокруг, кружат… На нервы давит очень сильно, легко ошибиться, не вовремя сорвавшись на ложную атаку и пропустив настоящую. И столь же легко впасть в оцепенение: по крайней мере, без Никифора попаданца давно бы уже…

Кружат уже долго, по ощущениям Русина не меньше десяти минут, и нервы на пределе… Вот «дядька» подал знак: «внимание»…

– Гу-у! – каким-то невероятным инфразвуком орет Никифор, вонзая шпоры в свою Ласточку, и кобыла делает неистовый рывок вперед, приближаясь к немцам. Враги, по-видимому, перестарались с «балетом» и сами себя загипнотизировали, так реакция последовала, но… чуточку медленней, чем нужно было, чуточку не так…

– Рра! – орет Никифор, вонзая пику в бок неловко повернувшего немца, пытавшегося одновременно увернутся от пики улана и отбить ее клинком.

– Ду хаст смерть! – неистово орет Игорь, несколько запоздало пришпоривая свою Звездочку. Запоздало, но опытный «дядька» умело «скомкал» врагов, и те на несколько секунд сгрудились в кучу, мешая друг другу.

– Аараа! – и выпад пикой, с поразительной легкостью пронзивший первого убитого врага.

– Ббах! – прозвучали сдвоенные выстрелы Никифора – вот в такой ситуации, когда враги замешкались, пистоли и пистолеты вполне хороши!

Один из немцев кулем упал с коня, другой выронил легкую саблю, повисшую на темляке, и схватился за плечо. Практически тут же «подранка» добил Игорь, развалив по всем правилам – до седла. На землю упали две неопрятных кровавых обрубка, остро воняющие кровью и дерьмом.

Оставшиеся в живых противники уже не думали о бое и пришпоривали коней. Попаданец же в это время механическими движениями почистил саблю, посмотрел на обрубки… и долго блевал. Тогда он думал, что навсегда запомнит свой первый бой и что убитые будут приходить во сне… Ошибся, вскоре последовали новые и новые сражения, и убитые стали всего лишь неприятным воспоминанием, быстро покрывающимся пеленой.

Затем были уже не стычки, а настоящие, пусть и небольшие сражения, в одном из которых пришлось взять командование на себя и получить за это капральский чин. Ну и наконец – сражение при Гросс-Егерсдорфе, где русская армия вдребезги расколошматила прусскую и не воспользовалась плодами победы из-за странных действий Апраксина, приказавшего после победы отступить…

Экскурс в прошлое – Гросс-Егерсдорф

– Да нас ить больше почитай в два раза! – орал пьяный гвардеец. – Растопчем немчуру!

– Топтальщик, – пробормотал Репин, доросший за эти годы до корнета, с нехорошим прищуром глядя на преображенца. С нехорошим, потому что именно этот гвардеец был… не лучшим представителем, мягко говоря. Орал много, делал мало…

– Да уж, – поддержал непосредственного (на тот момент) командира Игорь, – в два раза! А толку-то от этих двух раз? Шестнадцать тысяч иррегулярной кавалерии, толку-то от нее… Да больных после марша сколько… А по цифрам-то да, грозно выглядит!

Утверждение было несколько странным, если не знать ситуацию в целом. Иррегулярная конница хороша только в разведке и рубке уже убегающего врага, а уж если эта конница в большинстве калмыцкая… Не внушали они доверия ни ему, ни остальным.

Грабить – да, а вот воевать – нет. Были уже случаи убедиться, что в битвы они не спешат, а вот по части сбора трофеев – первые. Доходило до того, что русские полки громили врага, а трофеи собирали калмыки. Мало того, они могли ограбить еще и русских солдат, были прецеденты. Наказывали – вплоть до виселиц, но как-то бестолково, так что бардак продолжался.

Плюс казаки. Тоже мародеры еще те, да и в битву совсем не спешат, хотя и умеют, тут не отнимешь. Но эти-то хоть разведкой занимались, да охраной обозов, да арьегард-авангард… В общем, при деле. Правда, Апраксин почему-то не спешил пользоваться их услугами… Даже разведку не высылал![27]

– Да мать! – Егор крепко сжал зубами погасшую трубку. – Неужели нельзя было выслать тех же калмыков погулять по прусским тылам?!

Вопрос был из серии риторических. Апраксина солдаты невзлюбили. Командующий оказался таким, что попаданец стал понимать Сталина с его репрессиями. Тут не то что расстреливать – на свечке поджаривать начнешь! Хреновый командующий, снабжение армии отвратительное… Продолжать можно было долго, так что в солдатской среде уже шли разговоры об измене.

Войска уже не первый день стояли друг перед другом, испытывая нервы на прочность. Однако если пруссаки делали попытки провести рекогносцировки, то русским войскам Апраксин прямо запретил это делать. То есть небольшие отряды, посылаемые командирами полков и батальонов, что-то пытались делать, но результаты были скромные.

Уланы стояли вместе с казаками перед левым флангом у поселка Зитенфельде. Именно впереди – сзади их подпирала пехота, расположившаяся практически на берегу Ауксины. Место, по мнению Игоря, было не самым удачным, возможности для маневра были слабоваты. Да и казаки…

Сейчас это было не воинское сословие, служащее России, а жители отдельных государств[28], которые еще недавно посылали своих послов в Европу. Сравнительно недавно, с исторической точки зрения, они стали некоей автономией Российской империи. Ну а сейчас та самая империя давила на них, стараясь лишить самостоятельности.

В общем, воевать они умели, но не слишком-то хотели, да и к уланам относились с изрядной долей пренебрежения…

Лапотники! – и все тут. Они – потомственные вояки во многих поколениях, а большая часть сослуживцев Игоря – вчерашние крестьяне. Ну и отношение соответствующее. И пусть эти лапотники воевали эффективней, но все равно быдло.