Привет из прошлого - Яна Лари

ужасом замечаю, что невольно поглаживаю её стройные обтянутые чулками ноги, жадно касаясь кожи над кружевной резинкой, и яростно трясу головой, чтобы выбраться из паутины тягучего марева. Никого ещё я не хотел так остро, с таким отчаяньем и так... низко.

Пячусь от неё, как от чумной, спотыкаясь о поваленные в драке стулья. Мне бы сбежать. Уйти без разницы куда, лишь бы подальше от её чар. Даже лёжа в отключке эта девка потихоньку наматывает на свой маленький кулачок мои дрожащие внутренности. И я ненавижу за это нас обоих. Её за то, что сотворила с Егором, а себя за то, что вместо ожидаемого от возмездия кайфа, жалею и каюсь как последняя тряпка. И, что хуже всего, хочу её. Всю без остатка. Хочу, как зелёный сопляк, до умопомешательства, забывая, почему она здесь и за что.

В ванной засовываю голову под струю холодной воды, стыдясь своего порыва, а следом, холодея, соображаю, что бросил её одну, без сознания. "Молодец, Бестаев, ты просто король мудаков!". Забегаю обратно в гостиную, прихватив с кухни стакан воды. Майя лежит как я её и оставил. Неподвижная и хрупкая, с разметавшимися по столу огненно-рыжими волосами. Надеюсь это не её натуральный цвет, он ей совершенно не подходит. Эта девушка не пламя. Но она живительный воздух способный, в один вмиг его распалить.

Вот же придурок! Снова думаю не о том...

Пока прожигал её паяльником, был чуток адекватней. Какая мне к чёрту разница до её волос? Ну, необычная, не такая как все. Жаль, судя по бреду, что срывался с её губ, наверняка наркоманка. Хотя это меня так же совершенно не касается.

Склоняюсь над девушкой, чтоб привести её в чувство и переложить на диван. На краю сознания гложет чувство чего-то неправильного, но я его упрямо прогоняю. Эта ситуация априори не может быть нормальной. Сам не успеваю понять, как умудрился проигнорировать почти звериное чутьё и позволил себе расслабиться. Слишком резко взрывается в моей нетрезвой голове вспышка боли и слепит столь желанным сегодня забытьем.

Кира

Вот и сбылась моя заветная подростковая мечта – Антон Бестаев лежит у моих ног. Хочется думать живой. Впредь нужно быть аккуратней со своими желаниями, они у меня хоть и воплощаются достаточно редко, но все как назло через одно место. Впрочем, глядя на его равномерно вздымающуюся грудь, не трудно догадаться, что этот холённый мерзавец всего-навсего спит беспробудным сном. А разбитая о его больную голову бутылка послужила ему колыбельной.

Пошатываясь, переступаю через распростёртое на полу тело, нехотя любуясь заметно оформившимися с последней нашей встречи мышцами, эффектно подчёркнутыми бронзовой от загара кожей. На море ездил, гад. Неплохо устроился...

А плечо горит так, что охота двинуть с ноги прямо по его расслабленной физиономии, да только легче не станет и боль не пройдёт. Ещё и ногу зря ушибу, обойдётся. Вместо этого внимательно разглядываю раскуроченную парнями комнату, не упуская из виду ни одной детали. Обстановочка стильная, дорогая. Интересно, чем он занимался эти семь лет, банки грабил? А чему я собственно удивляюсь? Бес если ставил перед собой цель, то двигался к ней с упорством носорога, особо не заморачиваясь такими пустяками, как совесть. Взять к примеру наш допотопный телевизор, который попеременно то рябил, то искажал звуки, а дирекция детдома всё жалась заменить его на новый, подаренный спонсорами. Антон просто вышвырнул рухлядь в окно. Естественно старичок разбился вдребезги. Разгорелся грандиозный скандал, с коллективным наказанием и безрезультатным расследованием (с доносчиками разговор у нас был коротким). В итоге его всё же заменили на вожделенную плазму и Бес на время успокоился. А вот я на что надеялась, веря его обещаниям позаботиться и забрать к себе, когда стану совершеннолетней, непонятно. Зачем ему лишняя обуза? Неудивительно, что он меня так бездушно слил. Ну, ничего, Антош, я тоже приготовлю тебе сюрприз к пробуждению. До масштабов твоей подставы он, конечно, не дотянет, но я и о такой возможности не мечтала.

Ярость, злость, унижение и ещё кучу самых низменных чувств перемешались во мне взрывным коктейлем и, подпитываемые пережитым ужасом, неконтролируемо рвутся наружу. Они рассыпаются звоном битых зеркал и стекла. Расходятся треском вспарываемой мебели. Расстилаются травянистым запахом искромсанных мною комнатных растений.

Да у него здесь уютно!.. было.

Финальным штрихом сбрасываю в огромную, белоснежную ванну несколько десятков найденных в квартире книг. От произведений Дюма и Лермонтова, в добротных кожаных переплётах, до иллюстрированных сказок Шарля Перро и Братьев Гримм. И всё-таки немного медлю, рука не поднимается их уничтожить, но помешанного на чтении Беса это заденет сильнее всего. Надеюсь "Теремок" одна из любимых сказок его детства, вот  пусть и обустраивает свой по-новому. Нелюдь.

С покрытого трещинами зеркала на меня смотрят сотни потухших глаз с покрасневшими от слёз капиллярами. И я внутри подобно им, раскрошена на множество острых осколков, а их холодная тяжесть давит на грудь таким весом, что даже вдохнуть больно. Эти ощущения должно быть продиктованы состоянием аффекта. Сейчас меня не пугает вероятность того что Антон может очнуться. Мной движет не разум, а старая обида и ненависть. Разве так себя чувствуют отомщённые?

Когда на кучу ложится последняя найденная книга, открываю горячую воду и, облокотившись о бортик ванной, заворожено слежу, как медленно гибнут его самые ценные сокровища. Под звуки монотонного журчания из меня понемногу утекают боль и злоба. Впервые за много лет я позволяю себе вернуться мыслями к пережитому после его отъезда. Вновь протягиваю через себя чужую жестокость в надежде освободить дрожащего внутри меня подростка, "Теперь всё будет хорошо, малышка. Теперь мы с ним квиты".

7 лет назад.

Детский дом "Золотко".

– Верни мой мобильник, – потребовала я, стоя перед ковыряющей свой обед брюнеткой, одной из последних пассий Бестаева.

Он пропал через неделю после того как мы с Бесом простились. Мне было сложно понять, каким манером его могли вытащить прямо из-под матраса, на котором я сплю, но факт оставался фактом: и двух дней не прошло, как тот самый кнопочный телефон с небольшим сколом в нижнем углу экрана, оказался у этой крашеной пигалицы с красивым именем Любовь. Правда любовь её одинаково согревала всех желающих, но в тот момент меня это уже не беспокоило. Глупо продолжать ревновать к парню, которого больше нет рядом.

Её подруг моё заявление изрядно позабавило, девушки, все как одна, уставились на меня со смесью стёба и недоумения. Люба лишь хмыкнула, неспешно дожевывая отправленную в рот ложку рисовой каши с изюмом. Даже стоя я смотрела