Литературная Газета 6261 ( № 57 2010) - Литературка Газета

Ты помнишь? – детство, стриженые ногти,

Огромный бант, умолкший третий класс...

Горнист, волнуясь, врёт на каждой ноте...

Так в пионеры принимали нас.

Смеркается. Салют. Ноябрьский праздник.

Вдруг – полная луна, как мандарин...

И ангелоподобный одноклассник

Мне о геройстве что-то говорил.

Мы были так торжественно-серьёзны,

Так дружно шли, поддерживая строй,

Что в небесах рассчитывались звёзды,

Как фонари – на «первый» и «второй».

А он грустил, что слабое здоровье,

И всё ж мечтал в матросы, хоть убей,

Где море на закате – цвета крови,

А может – даже голубей...

***

Ветра нет, но зябко у воды,

И деревья смутны, как во сне...

Может, нынче свет моей звезды

Наконец дотянется ко мне?

Даже не очнутся берега,

Только сердце грохнет в тишине,

И у закадычного врага

Пробегут мурашки по спине...                                                                                

***

Расставание – это конец суетливых событий

И начало внимательной памяти.

                                                      Этой порой

Столько пишут картин!

Совершают великих открытий!

Строят замков воздушных,

жилых у реки под горой!

Мне отныне дано без усилий, по звёздному гуду,

Узнавать, как живёшь,

                                        как работа твоя и родня...

Вот и всё. Не грусти, я тебя никогда не забуду.

Не проси, ты и сам никогда не забудешь меня.

***

Помню, целовались, смеха ради,

Без единой мысли в голове,

На мосту, в уснувшем Ленинграде

(Был когда-то город на Неве).

Плыли сверху, снизу сквозь глубины

Два ломтя взрослеющей луны...

Были мы не то чтобы любимы,

Но не так, что вовсе не нужны.

Как бы жизнь потом ни бунтовала,

Ни летела или ни ползла,

С той поры, ни много и ни мало,

Целая эпоха утекла.

Радость, беды, мелкие простуды

Призабылись.

                       Но поди забудь:

Золотые шпили, как сосуды,

Пламенем питают Млечный Путь...

Волосы пахнут морем

Ольга НОСОВА

***

В моих пальцах раскрошится сахар, а мне плевать.

Ты оближешь мне руки с жадностью злых щенков.

Отвернусь и улягусь в заправленную кровать,

Расплескав по ковру твоё тёплое молоко.

Ты уткнёшься мне в спину

горячим лохматым лбом.

Ты мне вовсе не друг, я тебя, извини, терплю.

Я устану рычать и раскрою фотоальбом,

Заплатив за минуту молчания по рублю.

Твоя верность – собачья, сучья – меня страшит.

Мне не нужно носить газеты и бить хвостом.

Мне наскучило быть хозяйкой твоей души

Не звериной, но что-то вроде. Мой тесный дом

Начал ёжиться. От приближенья твоей руки

Всё щетинится, бесится, просится на дыбы…

Мне пора бы прогнать тебя. Или сменить замки,

И тебе не давать ключи: «Извини, забыл…»

***

А волосы пахнут морем. Оно мне сегодня снилось.

Я шла босиком по пляжу, песчаному и сухому.

И девушка неподалёку шептала кому-то: «Милый…»

И корни больших деревьев пронзительно пахли мхом.

И кошка на толстой ветке теплу

подставляла спину,

Мурлыкала, как ручная, когтистую свесив лапу.

И солнце стеклянной крошкой

блестело в песке тропинок.

Резиновые сандалии, размякшие от тепла

И соли морской, несла я в руках, непривычно смуглых.

Я шла и прощалась с летом.

А солнце в песок сползало.

Я шла и прощалась с морем.

Дорога, вильнув за угол,

сама за меня решила, меня приведя к вокзалу.

А волосы пахнут морем. Оно мне опять приснится.

Солёное, в бликах солнца, у ног моих снова ляжет.

И ветер, что носит чаек, запутается в ресницах.

И будет колоть мне ноги песком опустевший пляж.

***

Мне снится твой голос, он колет меня иголками.

Я слышу твой запах,

пронзительно-тонко-вишнёвый.

А я пред тобой открытая, словно голая.

И взгляд твой колючий царапает губы и нёбо.

Ты учишь английский, чтоб жить непременно

в Англии.

А я боюсь самолётов и не летаю.

Ты фыркаешь на моего Набокова, любишь Агнию

Барто, Пастернака, Бёлля и, конечно, Цветаеву.

Ты длинными фразами, мне непонятно-колкими,

Стреляешь в людей, за надменностью

пряча хрупкость.

Мне снится твой голос, он колет меня иголками.

Ловлю тебя – серыми каплями нежно в руку.

Ты делаешь сальто – и снова недосягаем.

Приблизишься – и опять отойдёшь на мили.

А я так настойчиво себя тебе предлагаю,

Без сроков, клятв, обязательств, имён-фамилий.

Ты вертишь словами, как фокусник апельсинами.

Ты вертишь газетными датами, как словами.

А я позабыла, какая бываю сильная,

Бреду, за ограды цепляясь длинными рукавами.

На ступенях крыльца

Татьяна КРАВЧЕНКО

СОСНА

Меня обронила сосновая шишка

И долго в ладонях качал ветерок...

Сама и не помню я, как это вышло,

Упала на землю – пророс стебелёк.

Над озером синим, у кромки обрыва

Стою, и душа моя силой полна.

В бездонное небо смотрю безотрывно,

А кто я – не знаю… назвали Сосна.

***

Из полночного сада взбегаю босой

На ступени крыльца

отворённой веранды,

Где прохладно синеют

сквозные квадраты

И шершаво вздыхает доска под ногой.

Этот звук в темноте так любим и знаком!

И глядит из угла отрешённо и томно,

Позабытый кувшин

потускневшим зрачком,

Словно старый хранитель

уснувшего дома.

И душой навсегда отрекаюсь от зла,

Оттого ли, что синь сквозняком, оттого ли,

Что поделен сей мир

на квадраты стекла,

Что поделена полночь

на равные доли.

***

Ну спи, не бойся, всё уже прошло,

Звезда Полынь давно уже упала.

Седой Харон о камни стёр весло,

Скрипят во тьме уключины устало.

И руки стёр, а души всё плывут…

Жара стоит, и Лета обмелела.

Не бойся, спи,

Нас в этом мраке не найдут.

Закрой глаза, пока заря не заалела.

Земля во сне вздыхает тяжело,

А травы пьют отравленную воду…

Не надо плакать – всё произошло,

И мы с тобой плывём по небосводу.

Вот такие пироги...

Валентина КОРОСТЕЛЁВА

К СОЛНЦУ

Как дышится легко в начале марта,

Какая синь простреливает высь!

И в сторону успеха смотрят карты,

И к солнцу поворачивает жизнь,

И птицы под окном теряют совесть:

Шумят с рассвета, господи прости,

И пишется сама собою повесть

О том, что живы вечные пути.

И обжигает радостью морозец,

И тело вновь певуче, как струна, –

А дома вновь благоухают розы,

Поют бокалы, ждущие вина…

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ПОЭТЫ

Живут по глубинкам поэты,

Призванья хлеб чёрствый жуют.