Тибетская книга мертвых (сборник) - Глен Мулин

Великий гуру увидел замечательную возможность, которую открывало ему приглашение царя, и он сразу же откликнулся на его призыв, пересек Непал и прибыл в Самье в Тибете в 747 г. Царь пригласил его именно в Самье, чтобы Падмасамбхава изгнал демонов, обитавших в этой местности. Как только были возведены стены монастыря, который строил там царь, они сразу были обрушены землетрясениями, которые, как считалось, вызвали демоны, враждебные буддизму. Когда великий гуру изгнал демонов, землетрясения в этой местности, ко всеобщему удивлению, прекратились. Падмасамбхава лично наблюдал за завершением строительства монастыря и в 749 г. основал в его стенах первую общину тибетских буддийских лам.

Во время своего пребывания в Тибете в этот период и во время последующих посещений Тибета Падмасамбхава организовал перевод многих тантрических книг на тибетский язык с индийских оригиналов, написанных на санскрите, некоторые из которых сохранились в тибетских монастырях, и распорядился, чтобы их спрятали с соблюдением соответствующих ритуалов в различных потайных местах. Он также передал некоторым из своих учеников йогическую способность реинкарнироваться в должное время, предписываемое астрологией, чтобы они могли достать эти книги вместе со спрятанными с ними сокровищами и всем необходимым для правильного проведения ритуалов, описанных в текстах. Такова общепринятая версия. Однако, согласно другому преданию, тертёнов следует считать различными воплощениями самого великого гуру.

По самым грубым подсчетам, религиозные тексты, которые тертёны уже достали из тайников за прошедшие столетия, могли бы составить энциклопедию из примерно шестидесяти пяти томов печатного текста, каждый из которых, в среднем, состоит примерно из четырех листов обычного формата.

Таким образом, следует считать, что наш текст, «Бардо Тхёдол», который является одной из таких возвращенных апокрифических книг, был составлен (ибо его анализ показывает, что это скорее тибетская компиляция, чем непосредственный перевод с некоего неизвестного санскритского оригинала) в первые века ламаизма – или, как считается, во времена Падмасамбхавы или вскоре после этого. То, что его сейчас повсеместно используют в Тибете в качестве важнейшего элемента похоронного обряда, и то, что его, в различных версиях, признают различные секты, не может не быть результатом его практического использования в течение нескольких поколений. Этот факт довольно убедительно свидетельствует в пользу его древности, добуддийского и, как мы полагаем, по крайней мере частично бонского происхождения и свидетельствует, что утверждения о причастности к его появлению тертёнов не лишены оснований.

Мы хорошо осведомлены о скептическом отношении европейских ученых в отношении предания о тертёнах. Тем не менее имеются вполне веские основания подозревать, что они не вполне правы. Поэтому нам кажется, что единственный здравый подход к проблеме тертёнов заключается в том, чтобы сохранять объективность до тех пор, пока не будет накоплено достаточно данных, которые позволили бы вынести окончательное суждение. Даже если окажется, что теория о тертёнах не имеет под собой основания, тот факт, что «Бардо Тхёдол» в настоящее время считается в Тибете священной книгой и в течение значительного времени ламы читают ее над умирающим, разумеется, останется фактом. Пересмотру может подвергнуться лишь теория, касающаяся текстовой компиляции того, что в своих основных моментах явно представляет собой доисторический ритуал.

В том, что касается источников, использованных самим Падмасамбхавой, то, кроме близких по духу традиционных учений, каковые он, без сомнения, включил в некоторые из своих тибетских трактатов, он мог пользоваться и другими материалами. В частности, из устных преданий, распространенных сейчас среди лам, мы узнаем, что в Индии у него было восемь гуру, каждый из которых представлял одну из восьми главных тантрических доктрин.

В распоряжении переводчика имелась одна из тибетских книг, отпечатанная ксилографическим способом, в которой якобы излагалась истинная история великого гуру однако на самом деле со значительной примесью мифов. Эта книга, состоящая из семнадцати листов, называется Orgyan-Padmasmzad-pahi-bkah-thang-bsdüd-pa (произносится как Ugyan-Padmay-zad-pai-ba-thang-dü-pa), что означает «Краткое свидетельство, сделанное Угьян Падмой (или “Рожденном в лотосе Падмой” – Падмасамбхавой)». На двенадцатом листе, в шестнадцатом разделе, есть следующий фрагмент, подтверждающий историческую традицию, касающуюся происхождения текста «Бардо Тхёдол»:

«Узри! шестнадцатый раздел, в котором рассказывается о восьмилингпа, духовных вождях, [таков]:

Восемь инкарнаций великих бодхисаттв – это:

Угьян-линг-па, в центре;

Дордже-линг-па, на востоке;

Ринчен-линг-па, на юге;

Падма-линг-па, на западе;

Карма-линг-па, на севере;

Самтен-линг-па и Ньинда-линг

[и] Шиг-по-линг (или Тердаг-линг).

Эти восемь великих тертёнов придут;

Они – суть только лишь мои собственные инкарнации».

Судя по приведенному тексту, Падмасамбхава лично объявляет о том, что тертёны, или «Выносители» сокрытых книг, будут его собственными инкарнациями. Далее следует, что тертён нашей книги «Бардо Тхёдол», – это пятый из них, получивший имя по названию местности, называемой «Земля кармы», что подтверждает данные ксилографической версии «Бардо Тхёдол». Земля кармы расположена в северной части Тибета. Нам не удалось определить точный период времени, в который жил этот тертён, хотя он часто упоминается в легендах и преданиях Тибета. Имя Ринзин, которое упоминается в ксилографической версии раньше вышеупомянутого и означает «Обладатель знания», говорит о том, что он был верующим или ламой. Карма-линг-па, упомянутое в обоих источниках, также содержит указание на древний тибетский монастырь, центр раннего ламаизма, в провинции Каме в Северном Тибете.

По нашему мнению, лучше всего подходить к проблеме истории и происхождения «Бардо Тхёдол» с точки зрения сохраняющего объективность искателя истины, который признает значение человеческого фактора и почти неизбежного изменения древних учений, сначала передававшихся устно, записанных уже после того, как они окончательно сформировались. Как и в случае с египетской «Бардо Тхёдол», широко известной как египетская «Книга мертвых», в тибетской «Книге мертвых», несомненно, отражена вера бесчисленных поколений в состояние существования после смерти. Ни один из переписчиков не мог быть ее автором, и ни одно из поколений не могло быть ее создателем. История этой книги, если бы она стала до конца известна, могла бы быть только историей ее составления и записи, и ответ на вопрос, была ли она составлена и записана в относительно недавнее время или во времена Падмасамбхавы, или еще раньше, не смог бы коренным образом отразиться на тех древних учениях, на которых она основана.

Хотя в своих основных моментах «Бардо Тхёдол» – книга удивительно научная, нет необходимости считать, что она точна во всех деталях, поскольку, несомненно, в текст вкрались значительные искажения. Однако в целом она, судя по всему, несет высшую истину, ранее скрытую от многих исследователей религии, излагает философию столь же тонкую, как философия Платона, и психологию, которая далеко опередила ту, что находится в стадии младенчества и является предметом изучения Общества психических исследований. И в качестве таковой она заслуживает серьезного внимания стоящего на пороге новой эры западного мира, освободившегося, в значительной степени, от заскорузлости Средневековья и жаждущего вобрать мудрость изо всех священных книг человечества, независимо от того, какой вере они принадлежат.

XV. Перевод и редактирование

Несмотря на то что перевод данной рукописи полностью осуществлялся в присутствии редактора в Гангтоке, в Сиккиме, основную работу проделал переводчик, покойный лама Кази Дава-Самдуп. Сам лама весьма уместно подвел итог работе редактора, упомянув, что редактор был его живым словарем английского языка. И в самом деле, ничем иным редактор и не мог быть, ибо он практически не знал тибетского.

Переводчик и редактор стремились переводить как можно более близко к тексту, насколько это позволяла фразеология тибетского и английского языков. Иногда переводчик отклонялся от буквального перевода, отдавая предпочтение смыслу.

Написанные на тибетском языке тантрические тексты, такие как «Бардо Тхёдол», особенно трудны для перевода. Кроме того, некоторые фрагменты изложены весьма лаконично, что вызвало необходимость использовать пояснительные слова, которые мы даем в квадратных скобках.