Северянин - Алексей Ермоленков

отец проявился там, где я его и встречал. Сначала он обошел зал и критическим взглядом осмотрел все, буквально каждую деталь, затем подошел к накрытому столу и уселся на свой трон. Фактически он был моим, но его я сюда велел доставить именно для него, поэтому даже и не подумал что-либо говорить на эту тему.

Все время, что Подгорный Отец осматривал зал, и ровно до того момента, как он со мной заговорил, я продолжал стоять в поклоне, боясь пошевелиться и тем самым выказать неуважение.

— Присаживайся, — по-хозяйски пригласил меня за стол Подгорный Отец.

Я, наконец-то, выпрямившись, присел на каменный стул.

— Благодарю тебя, Подгорный Отец, что согласился встретиться со мной.

— Согласился?! Да если бы не эти две шантажистки, я бы хрен когда пришел к человеку.

— Прошу прощения, что доставил тебе неудобство, но речь пойдет о твоем народе — о гномах и их дальнейшей судьбе.

Подгорный Отец ничего не ответил. Это уже хорошо. Значит готов выслушать. Ну, а на сухую такие разговоры не ведутся. Я откупорил бочонок тысячелетнего бардамара, и невероятно притягательный запах ударил мне в голову. Мне так захотелось испить этого напитка, что я на миг прикрыл глаза. Но потом опомнился и стал наливать его в кружку, инкрустированную драгоценными камнями, которая предназначалась Подгорному Отцу.

Глава 6

Империя Элизиум. Гора Гериндорфа

Я старался не разлить ни капли. Такой напиток не должен пропадать. Но, как только я налил десятую часть кружки, Подгорный Отец остановил меня.

— Погоди, — сказал он и, взяв кружку, ополоснул ее содержимым, а затем выплеснул бардамар на пол.

Я замер с раскрытым ртом, глядя на ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ барадмар, что растекался по полу зала.

— Чего застыл? Наливай!

Я тут же отошел от шока и продолжил. Налив буквально еще треть, я вновь был прерван.

— Хватит.

Я взял свой кубок, который, кстати, был сделан для того, чтобы из него пили бардамар, и потянулся к бочонку с самогоном.

— Дай сюда, — услышал я голос Подгорного Отца.

Я послушно отдал кубок.

Подгорный Отец налил в него немного бардамара, затем сполоснул и вылил на пол. После чего наполнил его почти наполовину. Мой кубок был значительно меньше, чем его кружка, поэтому бардамара у меня оказалось чуть меньше половины, а в бочонке оставалась еще почти треть.

— За твое наследие! — поднял я свой кубок.

— За которое? — тут же заинтересовался Подгорный Отец.

— Вот за это, — кивнул я на трон, на котором он сидел.

— За трон, что ли?

— Нет, за искусство творить из металла. За величайших кузнецов, которые обязаны тебе своим мастерством. И за всех жителей Эратиона, которые имеют счастье пользоваться результатами твоего наследия!

— Ну, за это грех не выпить, — подобрел Подгорный Отец.

Я чуть ли не трясущимися руками поднес кубок к лицу и, закрыв глаза, вдохнул невероятный аромат. Подумать только — ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ бардамар!!! Напиток настаивался целую тысячу лет, это просто невероятно!!! Насладившись запахом, я, не открывая глаз, сделал небольшой глоток. То, что я пил до этого, не шло ни в какое сравнение с данным творением. Я даже описать этот вкус не могу. И уже сбился со счету, пытаясь определить, сколько у него послевкусий. Последим оказалось послевкусие иллюмиэля, что придавало завершенность картины общей вкусовой гаммы напитка.

Прочувствовав всю гамму положительных эмоций от этого напитка, я открыл глаза и увидел, как Подгорный Отец внимательно наблюдает за мной.

— Скажи, могу я поставить тебе памятник в моей столице? Только не тот, которых у тебя уже много. Я бы хотел изобразить тебя, варящего бардамар. Тому, кто создал такое великолепие, просто необходимо поставить памятник в самом прекрасном городе этого мира.

Хранитель сначала долго смотрел мне в глаза, видимо, пытаясь понять, что это сейчас было — пустая лесть или же я действительно восхищаюсь бардамаром. Но ответил он совсем не то, что я ожидал от него услышать:

— Ты для этого сюда меня позвал?

Я тут же пришел в себя.

— Прости, не для этого, просто я никогда не пробовал тысячелетнего бардамара. Лишь пятисотлетний. И тогда я подумал, что совершеннее напитка и быть не может, но я сильно заблуждался.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить?

— Я создал государство Империю Элизиум…

— Знаю. Давай ближе к делу.

— Я хочу привлечь в империю гномов, но только так, чтобы над ними не было власти действующего в настоящее время Патриарха. Я не хочу, чтобы мои подданные гибли из-за расхождения взглядов Патриарха и моих. Ведь они принесут мне клятву крови, а если Патриарх им что-либо запретит или, наоборот, поручит, то гномы скорее умрут, чем нарушат его приказ.

— Это так. И как ты собираешься разрешить эту дилемму?

— Я прошу тебя назначить второго Патриарха с такими же привилегиями и обязанностями, как и у первого.

— Ты хочешь, чтобы я назначил тебя своим Патриархом, своей правой рукой на Эратионе? Тебе мало титула Повелителя Смерти и Повелителя Жизни?

— Нет, не меня. Я не гном, да и вряд ли вообще гожусь быть Патриархом.

— Верно. Рад, что ты это осознаешь. Но для чего мне назначать второго Патриарха? Что мне с этого?

— Ты знаешь, что все имперцы, и я, в том числе, принесли клятву на крови, которую мы нарушить не можем. И клятва эта обязывает нас заботиться не только о нас самих и народах альянса, но, в определенном смысле, и о других. В основе наших деяний лежит забота о ближнем и процветании Эратиона. Предположу, что о таком народе мечтает каждый Хранитель. И, как бы ни повернулся выбор гномов, что не являются имперцами, ты всегда будешь уверен в том, что у тебя есть верные тебе гномы, которые не свернут с пути заветов Создателя. Если же Патриарх будет один, то рано или поздно такие гномы прекратят свое существование, а конкретнее, как только умрет последний гном — Защитник Жизни. Ведь остальные останутся верны действующему Патриарху и просто умрут, не сумев выполнить его приказ. Я не говорю, что это произойдет скоро, но это не исключено.

Подгорный отец сидел и смотрел мне прямо в глаза, а я не отводил взгляда. Было заметно, насколько сильно я его озадачил. Он продолжал сверлить меня тяжелым взглядом и тяжело дышать, даже не замечая этого. Наконец, он задал очередной вопрос:

— Кого ты видишь в роли Патриарха?

— Гериндорфа, сына Велиндора.

— Достойный гном… уважаемый.

Вновь воцарилось молчание, которое было прервано тем, что Подгорный Отец пригубил бардамар. Я последовал его примеру.

— Хорошо. Зови его.

Я