Любители варенья - Фридрих Незнанский

— Пал Алексеич, что там насчет ордера на обыск? Да, я звонил в прокуратуру. Да, я написал рапорт. Я знаю, кто эти люди, Пал Алексееич… Я знаю, какие у них связи… Но эти… люди ведут себя более чем странно. Где они только не появляются — везде трупы. И потом — пуля из «Ставриды»… Прочитайте еще раз мой рапорт и копии допроса. Я настаиваю… Да, я подожду.

Васнецов положил трубку и злорадно повторил вслух:

— Нет, вы от меня просто так не отделаетесь…

Начальство, похоже, не в восторге от его действий. Ну ясно, не хочет связываться с московским руководством. Ведь те тоже станут реагировать, а Пал Алексееич не любит лишних неприятностей. На него прямо гипнотизирующе действует имя Турецкого. Можно подумать, что если он бывший важняк — то непогрешим. А его дружок? Ну да, бывший спецназовец, ГРУ — это тоже марка. Но ведь ясно, как день, — оба ввязались в дело, которое странным образом их заинтересовало. Им что, мало своих дел в Москве? Пускай там улучшают криминогенную обстановку. А здесь своих сыскарей хватает.

Васнецов был уязвлен активностью московских сыщиков. Убийство проститутки и труп на стройке как-то связаны. Он еще не знал как, а москвичи, похоже, уже что-то пронюхали, вышли на некий след. Нет, он им не уступит свою территорию. Это его участок, и расследование он будет вести сам. Вдруг это то самое дело, которое принесет ему славу? Перед глазами возникло милое лицо Лены, и он почему-то вспомнил фразу, которую вычитал в одной из книг: «Все, что мы делаем, мы делаем ради женщины». И ради славы… — захотелось закончить мысль.

Мысли о славе он с сожалением отодвинул подальше, тут бы с рутинными делами справиться. Он вызвал Шебалтина.

— Ну что нового на Багратионовской?

— Соседи опознали Сытину, местную алкоголичку.

— А на след преступника вышли?

— Нет. В доме через дорогу сосед-старик видел, как ночью какая-то компания забрела в сарайчик в заброшенном дворе, но внимания не обратил. Говорит, выходил в уборную. Те вели себя тихо, а поскольку это известное место сборища местных алкашей, соседи туда даже не заходят. Опрос среди местных жителей ничего не дал.

— Сытину на экспертизу отвезли?

— Да, Степанычу передали. Уж обрадовался… У него и так за три дня три жмурика, а тут новое поступление…

На столе зазвонил телефон, и дежурный сообщил:

— Товарищ старший лейтенант, тут сообщение все из того же района — улица Рабочая. Ну, туда уже был утром один выезд, где мужика в гараже кирпичом прибили, а он живой остался.

— Да, в курсе, — сухо ответил Васнецов. — Туда Медведев с группой ездил. Он же и допрашивал двоих, один из них хозяин гаража.

— Так звонит опять та же гражданка, которая и в первый раз звонила. Говорит, в соседнем дворе между гаражами труп женщины лежит.

— Ну и утречко! — воскликнул Шебалтин, прислушиваясь к зычному голосу дежурного. — Жмурики, как грибы после дождя появляются… Вроде и погода сухая…

— Шебалтин, твои шутки неуместны, — оборвал его Васнецов. — Найди мне Медведева и Краюшкина. Пусть собираются на выезд.

Зинкин двор гудел оживленными голосами, народу набежало со всех окрестностей. Пришлось Краюшкину прикрикнуть и дать команду ближе чем на десять шагов всякой праздной публике к месту происшествия не подходить. Медведев, руководивший операцией извлечения трупа из узкого прохода между гаражами, заметил в толпе приземистую загорелую женщину, в которой узнал утреннюю собеседницу. Это она сегодня помогала ему привести в чувство своего бывшего мужа, хозяина гаража со странным именем Ретя. Она же и звонила повторно в милицию с сообщением о трупе. Сейчас эта дворовая активистка, наклонив свою курчавую с короткой стрижкой голову, слушала заполошную худощавую тетку, которая трещала, как пулемет, и к тому же вертелась, как уж на сковородке, чтобы ничего не пропустить из происходящего.

— Зинка, да стой на месте, не мельтеши, — попридержала ее за рукав байкового халата жена Рети, которая на фоне своей собеседницы выглядела куда как солиднее. Прямо как директор крупного магазина. Интересно, где она работает? — почему-то подумал Медведев. Судя по тому, как активно она принимает участие во всех происшествиях, должность у нее руководящая.

— Ой, Тамара, страсти-то какие! То Ашота едва не кончили, то вот этой бедняге череп проломили… — горевала вертлявая Зинка. — А у меня у самой две на выданье, как теперь их на улицу пускать? Стра-ашно… Кто же это за вражина такой у нас появился? Всегда было тихо, ну, иногда спьяну мужики бока намнут другу другу, но ведь никогда до смертоубийства не доходило!

— А сегодня у нас на Багратионовской алкашку Сытину кто-то придушил, — сообщил новость сосед Митрич, как раз с Багратионовской и прибывший на новое происшествие. Весть о том, что за одно утро полегло немало народу, облетела Рабочую и примыкающие улицы. И Митрич, как человек любопытный, едва успевал охватить все события.

— Да что ты говоришь? — ужаснулась Зинка и всплеснула руками. — Да кому ж она помешала? Такая себе безобидная алкашка была, никогда не скандалила… Вот несчастье-то. Кстати… А она ведь мне тридцать рублей должна! Вот несчастье-то… — еще пуще загоревала Зинка.

— Ой, надо же! Бедная Сытина! Действительно, кому она нужна была? — огорчилась Тамара и тут же добавила, насмешливо обращаясь к соседу: — А ты тут как тут, везде поспеваешь.

Тамара не уважала Митрича за его бабский интерес ко всякого рода скандалам.

— А я любознательный! Прошу не путать с понятием «любопытный», — огрызнулся Митрич. Он недолюбливал Тамару. Подумаешь — заведующая детсадом! Он и сам не из простых. К нему на поклон кто только не ходил, пока с почетом не проводили на пенсию. По своей должности главного провизора он очень тосковал, поскольку тогда в нем все нуждались. А сейчас и не вспоминают, сколько народу он, может, от смерти спас.

Подъехала перевозка, и девушку в синем платье уложили на носилки. Прежде чем задвинуть носилки внутрь машины, Медведев обратился к народу:

— Кто-нибудь ее знает?

Соседи опасливо подступились к убитой и, вздыхая и причитая, заявили, что девушка не из здешних.

— А платье-то какое красивое… — заметила Зинка, горестно поджав губы. — Вот мамка ее старалась, наряжала свою доченьку и не знала, что в последний раз…

Зинка неожиданно завыла, но Тамара тут же пресекла ее:

— Не вой, весь народ перепугаешь.

Кое-кто из соседок уже дружно захлюпали.

Медведев махнул «Труповозке», и та тревожно засигналила, разгоняя взволнованную толпу.

— На экспертизу повезли, — со знанием дела прокомментировал Митрич.

Медведев тем временем направился к Тамаре.

— Уважаемая, вы вроде жена того самого Рети? — спросил он, ловко оттерев плечом Митрича, который упирался и не желал пропустить ничего интересного. Женщина в халате тоже вытаращила глаза и смотрела в рот милиционеру.

— Бывшая жена, — поправила его Тамара и одернула платье. Уважительный тон мента ей польстил.

— Наш сотрудник сейчас с ним разговаривал, но он какой-то совсем невменяемый. А нам надо всего несколько вопросов задать. Не поможете?

— В роли переводчика при алкаше? — самодовольно усмехнулась Тамара.

Митрич внутренне аж ахнул. Ну бой-баба, не зря про нее такая слава по району ходит. Вон как с ментом в чинах говорит!

Медведев улыбнулся. По виду баба совсем простая, а как мысль свою оформила!

— Ну, если вам уже доводилось бывать при нем переводчиком, то особого труда для вас это не составит? — взял он ее под локоток и повел со двора.

Зинка раззявила рот и так и стояла столбом, пока Тамара с ментом не скрылись из вида.

— Видал? — спросила она у Митрича.

Тот с завистью ответил:

— Да, надо же, как повел ее, словно барыню… Гляди, как все глаза вылупили. Прямо кино и немцы…

Действительно, вслед колоритной парочке смотрели все соседи, особенно мужики. Потому что Тамара, не взирая на свою довольно квадратную фигуру, чисто по-женски мужчинам нравилась — всегда загорелая, тело гладкое, на ее грудь вообще ни один мужик безразлично смотреть не мог. При всем этом большая задница, но упругая. Мощные руки и ляжки вообще выше всякой похвалы. А лицо просто загляденье — полные щеки с едва заметным пушком, губы с четким рисунком и глаза! Кто хоть раз заглянул в ее глаза, забыть не мог — ярко-зеленые и узкие, как у рыси. И рядом с такой местной красавицей запросто под руку шел здоровенный мент вразвалочку. Соседки исходили завистью. Мало того что у Тамарки какой-никакой, хоть и бывший, муж имеется, вдобавок молодой любовник Колька, механик с рыболовецкого сейнера, так еще и красавца мента запросто подцепила.

Медведев, конечно, не видел, какой он произвел фурор вкупе с активной гражданкой Тамарой, но Тамара заметила краем глаза, а главное, почувствовала этот интерес всей своей широкой спиной. И испытывала редчайшее наслаждение, которое определила про себя одной фразой: «Умыла я вас всех!»