Меморандум - Владимир Кусакин

Мишель притащил четыре винтовки и патроны, мы попрощались и уехали.

Июнь 1918(Мишка)

Вел машину в этот раз Вован , он давно уже подбирался к рулю, и в этот раз пришлось уступить, по дороге могли шляться разные лишенцы. Вот он меня и посадил справа, стрелять в случае чего.

Так и сказал: -Сначала стреляем, потом задаем вопросы...

Стаса, по идее надо было загнать на крышу и сделать из него огневую точку, да дороги больно плохие. Пришлось эту идею похерить как несвоевременную. Вот он и пристроился сзади, как фон-барон. Как я понимаю, что-то не то со зрением, у командира нашего, в темноте стал хуже видеть, а признаться слабо. Не желает показывать, потом я его в Швейцарию возьму, по Ленинским местам, там ему глазки и полечат. Только вот дело надо сделать сначала. Я конечно не верю в высшее предназначение человека, и религия меня не трогает совершенно, Вован тоже некрещенный, только и он говорит, что каждый человек рожден для чего-то определенного, какого-то важного дела, и если пройти мимо и не сделать, то точно в рай не попадешь. Попам не верит, были говорит подвижники святые на Руси и будут еще, да только их по пальцам пересчитать можно всех до единого, а остальные, как и мы грешные, на зарплате сидят.

Около двух ночи мы вьехали в город. Ни патрулей, ни заставы, при вьезде не было.

– Удивительная беспечность, - сказал Стас, -принимая во внимание события сегодняшнего дня.

– Ничего удивительного тут нет, - сказал командир, -это основополагающий принцип коммунизма.

– Какой?

– Стыдно Минька не знать классиков марксизма, это Стасу простительно, он темный у нас пока!

Стас заржал на заднем сидении.

– Ну и скажи тогда , раз умный такой - я сделал вид что надулся.

– Основная мысль такая: А я чем хуже?! Начальник к примеру спит ...

– А я чем хуже?- заорали мы

– Т-ш-ш-ш, вы что разорались? Минька, дорогу запоминаешь?

– Ну!

– Баранки гну! Ты знаешь где эта больница, или госпиталь?

– Судя по тому, что машина вернулась через минут пять, значит где-то около вокзала! - сказал Стас.

– Вот так!- сказал командир.

– Да уж! - подтвердил я, поворачивая к вокзалу.

На первом же круге вокруг вокзала, мы заметили знак "Госпиталь" на доске прибитой к столбу, с разбитой керосиновой лампой сверху.

– Загоняй машину в кусты, - сказал командир, -отсюда пешком прогуляемся. Не понравился мне этот начальник, умный уж очень, так что не расслабляйтесь, ребятки!

Я фыркнул: - Ребятки!

– Не расслабляйся Минька! Чувство у меня нехорошее...

Это другое дело, это я понимаю, когда у Вольдемара чувства играют в задней части, то можно им верить, сколько раз уже такое было.

Луны не было, да и звезд маловато, темнота как в заднице у негра. Стас во что-то вляпался, и теперь возил ногами по траве, пытаясь очистить ботинки и тихонько ругался.

– Мишка первым, Стас замыкающим, пошли!

Мне не понравилось что во дворе госпиталя, несмотря на ночное время, было столько народу. И потом, они все сидели или перемещались парами, как педики, некоторые были в больничных халатах, но в просвет у ворота явно проглядывали гимнастерки.

– Нас уже пасут! - сказал я, Вован выглянул из-за моего плеча, -Попробуем потихоньку, Стас, ты проканаешь за своего, если нет, то поможем, и автомат не держи на виду! Если спросят пароль, скажешь "Мушка" или "Штык", - он развязал на треухе Стаса веревочки, теперь одно ухо торчало вверх, другое свешивалось вниз.

– Ну вот, выглядишь как дурак! Давай!

Стас выскользнул из-за куста, где мы прятались, и направился по дуге к входу в здание, пока на него никто не обращал внимания, но у самых дверей он был остановлен часовым.

– Стой! Пароль?

– Мушка!

– Не-а, не мушка - часовой явно был не дурак поговорить.

– Тогда штык!

– И не штык, думай снова!

– Я тебе что сюда пришел, винтовку изучать? - окрысился на него Стас, -Счас в глаз дам, твоим же прикладом!

– Так-ба сразу и сказал, что приклад, а то мушка, мушка! Мушка-то третьеводни была. Ну иди, иди, а то вид у тебя паря дурной какой...

Стас вошел внутрь. Все было тихо. Через десяток минут он появился из-за угла здания, вышел не спеша, и прихрамывая направился в нашу сторону.

– Минька, осел! Ты как учишь? Почему он прется сюда, его что, в гости приглашали?

– Недоработка! - ответил я. -Строго взыщу!

На самом деле, не подвел бы под монастырь такой ученик, если за ним следят, а таких примеров пруд-пруди, то он их и приведет за собой, всю ораву. Доказывай потом что мы честные крестьяне, и уже встали на вахту во имя победы мировой революции, а может и совсем не ложились, как товарищ Ленин, который страдая склерозом оставлял свет в своем кабинете на всю ночь, а солдаты охраны щурясь на свет говорили:

– Четвертый месяц не спит наш Ильич однако! Голова!!!

Когда Стас приблизился к нашему укрытию вплотную, и стал озираться как шпион из мультфильма, я схватил его за воротник и затащил в кусты, и через наполовину разобранный забор в переулок. Командир появился через минуту, махнул "все чисто", и спросил:

– Что узнал?

– Там внутри почти весь ЧК, по коридору не пройти, везде охрана...

– А ты как...?

– Сказал, что ищу сестру милосердия...

– Нашел?

– Нашел! Она дала мне адрес доктора!

– Давай!

Командир выхватил бумажку из руки Стаса: -Молодец! Догадался!

Вот такая несправедливость! Он молодец, а я осел значит, недогадливый!

– Минька! Обижаться позже будешь, давай шевелиться!

Мы помчались к машине, надо было посмотреть, что там написано. Включили верхний свет и Вован прочитал: - Староконюшенный пер. Д.16 Чигирь А.А.

– Ну? - спросил я, -Идем или едем?

– Куда? Мы же не знаем где этот Староконюшенный, ночь на дворе, как мы будем искать?

В дверь просунулась голова Стаса: - Там на обратной стороне она план нарисовала, как пройти! Я ехидно захихикал...

– Каракули какие-то, а не план, ничего непонятно! - У Вольдемара был глупый вид.

– Переверни бумажку, что ты ее вверх ногами держишь?

– Командир! - опять Стас, -Мы сейчас в этом переулке, а дом доктора на другой стороне, вон наискосок!

– М-да! - сказал я, -Пропадешь ты без нас, Командир хренов!

– Чучундра!

– Сам, Чучундра!

– Вот граждане, полюбуйтесь, сидят в машине две Чучундры, а время идет..! - голова Стаса

опять торчала в дверях.

– Он прав? - спросил Вован.

– Иногда! - ответил я, -Пошли к доктору!

– Лечиться! - сказал Стас.

Только сейчас я почувствовал, что мы - команда.

Июнь 1918 (Троицк, ночь, Командир)

Быстрым шагом мы подошли к двухэтажному особняку, Стаса оставили в палисаде на всякий случай, да и от сапога его воняло на километр. Мишка постучал в богатую, отделанную бронзовыми накладками дверь. Мы рассудили, что шум у дверей доктора в такой час, не сможет особенно удивить соседей, поэтому попинали в дверь дополнительно.

На втором этаже зажегся свет, и слегка дребезжащий со сна голос спросил в приоткрытое окно, зачем мы так стучим, если на дверях есть звонок.

– Срочное дело, доктор! - сказал я, -Нас послал за вами товарищ Никифоров!

Дверь наконец скрипнула, и он показался на крыльце с лампой в руках.

– Что за срочность? - спросил он, -Мы же только расстались, час назад!

– Пять минут на сборы! - я хотел побыстрее оказаться в машине, подальше от ушей которые могли слышать наш разговор. -Вы один дома?

– Нет, конечно! Даша! Дарья Ивановна! Принесите свечи, мне нужно в ЧК, к этому Никифорову! И принесите мой саквояж с инструментарием!

Из-за стеклянных дверей, ведуших куда-то вглубь дома, показался семисвечный канделябр, который держала прелестнейшая ручка из всех что мне довелось видеть, а потом показалась она - божественное создание позднего Ренессанса, модель для Систо Бадалоччио. Ее светлые волосы были убраны под чепчик, с волшебными кружевами по краю, ночная сорочка, с накинутой сверху шалью, оставляла открытыми маленькие, как у китайских статуэток ступни, обутые в легкие войлочные туфли, в другой руке она держала саквояж.

У меня за спиной раздался легкий стон и звук сползающего по стене тела. Я лягнул ногой назад наугад, и куда-то попал.

– Доктор! - я не узнал мой голос. -У вас не найдется капельки бургундского, или на худой конец ста граммов спирта, исключительно в медицинских целях?

– Что вы, голубчик! Какое бургундское! А спирта так и быть, хотя и его немного...- доктор повернулся к громадному, занимающему пол-стены буфету.

– Оставьте, дядя! Неужели вы не видите, что они не из ЧК? Кто вы такие, и что вам нужно?! - голосок Дарьи Ивановны дрожал от гнева.

– Даша! Дашенька! Да что же ты такое говоришь, детка?

– Посмотрите на их одежду! И бургундское!...

– И правда! Что-то я спросонья ничего не вижу...- он поморгал виновато, -Извольте обьясниться, господа-товарищи! Вы кто, воры?