Шелк и тени - Мэри Патни

Перегрин видел, что под рубашкой Дженни скрывается тело женщины, а не ребенка. Никакие детские платья не смогут этого скрыть. Раздумывая, он крепко сжал зубы. Проститутка зарабатывает, конечно, больше, чем продавщица или молочница, но ее век короток. У этой девочки нет будущего. Интересно, знает ли она, что ее ждет впереди?

— Ты сможешь покинуть этот дом, если того захочешь? — спросил он.

— Очень сомневаюсь, — ответила она с горечью. — Даже если я убегу, мне некуда идти. Не хочу возвращаться домой. Мой отец сам бы использовал меня, если бы не знал, что за девственниц платят дороже. Работать на улице хуже, чем в публичном доме, а идти в услужение тоже не сулит ничего хорошего. Моя сестра служила горничной, и каждый мужчина в доме мог воспользоваться ею. В конце концов она умерла, пытаясь избавиться от ребенка.

Перегрин задумался. Кажется, у девочки есть здравый смысл. Похоже, она задумывается над своим будущим.

— Чем бы ты хотела заняться, выйдя отсюда? — спросил он.

Лицо Дженни стало серьезным.

— Я всегда мечтала быть горничной у какой-нибудь леди. Они обслуживают только одну даму, а не весь дом, имеют дело с красивыми вещами, им дарят платья. Я бы хотела служить какой-нибудь молодой и модной даме, которая бы одевала и защищала меня. Может, мне потом удалось бы выйти замуж за лакея. — Она немного подумала и добавила: — Конечно, если он не будет таким же пьяницей, как па.

Глаза Дженни засверкали надеждой.

— Почему вы меня расспрашиваете? — задала она вопрос. — Вы что, хотите, чтобы я стала вашей любовницей? Вы бы не пожалели. Я знаю все, что нравится мужчинам. Если пожелаете, я могу быть девственницей хоть каждую ночь.

— Мне не нужна любовница, — ответил Перегрин, — а если бы была нужна, то я предпочел бы, чтобы, она выглядела как женщина, а не как ребенок.

Он был недоволен тем, что его любопытство породило такие фантазии в голове Дженни.

На худеньком личике Дженни появилось плаксивое выражение.

— Пожалуйста — взмолилась она. — Вы не пожалеете.

Перегрин вздохнул. В городе было полно девочек, подобных этой. Некоторые из них находились даже в худшем положении, чем она, торгуя своими худенькими телами в подворотнях, умоляя каждого прохожего купить их, лишь бы заработать хоть монету на пропитание. Их было великое множество. Они рождались и сгорали, как мотыльки на пламени свечи. Его прежняя жизнь была бесконечной борьбой за выживание, и он быстро узнал, что сострадание — непозволительная роскошь. Он видел все формы деградации и страданий и хорошо усвоил, что всем не поможешь. Конечно, он может помочь этой девочке. Но что с того, если он спасет одну проститутку? На ее места придут тысячи других. Сколько несчастных, покалеченных детей бродят по улицам.

Дженни продолжала с надеждой смотреть на него, и он не мог вынести этого взгляда. Обычно он был более решительным в своих поступках и умел бесповоротно отказывать. Но иногда под влиянием какого-то импульса, который был выше его понимания, он совершал благородные поступки. Вот и сейчас в глубине души почувствовал этот импульс. Почему не протянуть ей руку помощи, если это никак не помешает намеченной цели? Иногда надо делать и добрые дела.

— Мне не нужна любовница, — резко повторил он. — Но если ты действительно хочешь уйти отсюда, я дам тебе кров и помогу найти работу.

От радости у Дженни перехватило дыхание.

— Да, я хочу уйти, — прошептала она. — Вы можете не сомневаться в этом, но ведь она никогда не отпустит меня.

Перегрин задумался. Конечно, он может выкупить девочку, но лучше ее выкрасть. Это будет дешевле и принесет ему удовлетворение. Таинственность стала основой его поведения, и в данном случае он все сделает тайком да к тому же утрет нос этой жестокой миссис Кент.

— Ты постоянно пользуешься этой комнатой? — спросил он.

Девочка кивнула.

— Я приду сюда завтра ночью, — продолжал Перегрин, — между двумя и тремя часами. Я брошу камешек в твое окно. Если ты будешь одна и захочешь уйти, то открой окно, и я закину веревку.

— Я не смогу поднять раму, — сказала Дженни. — Она накрепко замазана.

Подойдя к окну, Перегрин раздвинул тяжелые драпировки и увидел, что девочка права. Окно не открывалось годами, и на один слой краски наносился другой. Вынув нож, он стал по краям отскабливать краску, стараясь не разбить стекла. Рука его устала, но рама скоро открылась, и вместе с шумом улицы в комнату ворвался свежий ветер.

Выглянув в окно, Перегрин увидел темную безлюдную улочку, которая отделяла бордель от соседнего дома. Все окна заведения были плотно зашторены, значит, маловероятно, что кто-то заметит, как Дженни будет спускаться по веревке. Он высчитал ее окно, чтобы не ошибиться, а потом предложил девочке попробовать самой поднять раму.

— Вы будете ждать меня, если я вдруг окажусь не одна? — с беспокойством спросила она.

— Подожду с полчаса, и если ты к тому времени не освободишься, то приду снова следующей ночью. Если понадобится, приду и в третий раз. На веревке будут узлы, чтобы тебе было легче спускаться. Ты сумеешь выбраться без лишних проблем?

— Я постараюсь, — кротко ответила Дженни.

Решив, что он пробыл в комнате девочки достаточно долго и никто его ни в чем не заподозрит, Перегрин направился к двери.

— Мне пора, — сказал он. — Надеюсь, ты приведешь простыни в нужный беспорядок, чтобы мадам ни о чем не догадалась и решила, что все свершилось?

Дженни с возмущением посмотрела на него.

— Конечно, я все сделаю. Я прекрасно знаю, как все это выглядит.

— Мне остается довериться твоему опыту, — сказал Перегрин, усмехнувшись. — Ты действительно хочешь уйти отсюда? Ты же меня совсем не знаешь. Может, я еще хуже, чем миссис Кент.

Дженни пожала плечами.

— Вполне возможно, но стоит рискнуть. У меня здесь нет будущего, а другой случай может не представиться.

— Ты храбрая девочка.

— Или просто глупая, — заметила она простодушно.

В свете догорающих свечей она была похожа на ребенка, которого няня укладывает спать, но выражение ее лица было совсем взрослым. Перегрин улыбнулся, радуясь в душе, что поддался порыву. Девочка была умненькой и жизнерадостной. Она не упустит шанса начать новую жизнь и приложит к этому все свои силы.

После того как довольный Велдон привез его в гостиницу, Перегрин еще долго сидел, припоминая и записывая все имена и адреса этой ночной экскурсии, чтобы потом передать их Бенджамину Слейду для проведения дальнейших расследований.

Глава 5

Это был не очень многолюдный, но приятный бал. На нем можно было не танцевать, а немного отдохнуть, что Саре очень нравилось. Обменявшись приветствиями с друзьями и знакомыми, они с Чарлзом нашли уютный уголок и выпили холодного пунша. Чарлз спросил: