Свеченье слов. Поэтические произведения - Олег Сергеевич Прокофьев

в окно!

Ветка в окно!

65

Бережно прошло и — нежно

Слышен ход облака.

Неба локон сполз.

Ушел за куст минут

И в грохоте ветров

Стоит над лесом дней.

Что осталось?

Я, отсталость.

В опушках вижу тягу к дому,

В оврагах — дьявола соблазн.

В паутине рвется миг,

Не лучший.

На пальцах искры треск.

Вот, говорят, вчерашний лист —

Сегодня ветвь,

А волос — сеть и прядь.

Но бережно — когда?

И нежно — не заметил —

Я сам попал в сегодня.

66. На бульваре

Зеленые пудели, деревья,

Ласкает ветер вас.

Давно ль весна носилась мокрой псиной,

Пахла бочкой и дрожжами?

Сегодня лелеет аллеи

Явная музыка птиц.

Скамьям-пижамам

Солнце льстит.

Лесть не к лицу.

Разбили сквер — разбей ограду,

Нельзя, не сломав, уйти!

Бульвар вульгарен,

То ли — лес.

Правдиво там (вчерне),

Из-под скелета дерева торчат кусты.

Как сон ты нужен мне,

Лес,

Когда устал.

67. Гроза

Небо колется на синие и твердые куски.

Как до потопа потны тучи.

Сугробы неба, облака,

Дождями просятся на землю.

Земля гостеприимна.

Прозрачный ветер обовьет нагнувшиеся травы,

И тополь в жилах заскрипит,

Запенится листва.

И хлопнет солнечная дверь.

И станет некогда и тесно.

День — пузырь еще не лопнувший —

На пересохшей чаше мира

Свеченьем фосфорным горит.

Концы обугленных ветвей

Простерты к небу.

Лист за каплей пролетел.

Но где ему! их много, полчища,

И скука ливня всем заложит уши.

До неба — пелена.

В ней дырки грома.

68. Вечер

Грачи гремят и воздух рвут на части.

Трактор в поле почву теребит,

Следами ровными сознанье затемняя.

Штриховка вспаханных полей

Сетчатку мне рябит.

Но есть беспечность соловья:

Та птица — невидаль и невидимка,

Поющее зерно.

В рассыпчатой листве,

В комках кустарника,

В морщинах трав —

Повсюду слышится такое:

«Мир-не-плох,

Вниз головой,

Вниз головой,

Ничто, ничто, ничто…»

В слиянии земли и неба

И в явственном сиянии росы

И первых звезд,

За рваным бархатом теней

Растительной нирваны торжество

И серых листьев сон.

69. Дождливое

Ну, бесконечен плеск…

Слагают капли по секундам время вод,

Струится за́ угол прошедшая вода,

Течет и пробкой залегает —

Встречаются простые вещества,

Зернистая земля, безвременно сырая,

Слезу́ — в комок,

Душе — замок.

Сыра земля!

Ты пьешь за здравье неба

И за тучи упокой.

Нет конца водослуженью.

Напрасно мечет бисер дождь

И слушает земля закон, —

У песчинок долгий срок

Недвижного лежанья,

И слабый червь из чрева почв

Крадется с чувством прилежанья.

70. Ветер

Деревья чуткие, без слов,

Сгибаются неутомимо.

Пушнина белых облаков

Несется опрометью мимо.

Лесное бурное смятенье,

Смешенье бурости мохнатых рук

И зелени сопротивленье.

Небес руководящий круг.

Свобода ветра — в голубом,

Где нет движенья.

Ему преуспевать в одном —

В сумятице без притяженья.

И вот, шальное вдруг нашло

Носиться бесом по полянам,

Таскает за́ волосы зло

Деревья тихие и пьяные.

71

Волокна неба можно разобрать

По направлениям,

По плану замкнутых течений.

На чаше, сплюснутой у края,

Они плетут покой потопа.

Они не то что в забытьи,

Они —

Изображают тишину,

Из форм бродячих что-то лепят,

Но нам не разобрать.

Из поля зрения облаков

Идем домой

И спим, глаза прикрыв руками,

И входим в полое пространство нас,

Где носимся, страдальчески вздыхая,

По плану замкнутых течений,

По жилам, вынутым из слов.

К моменту облачных решений

Мы пробиваем небосвод

И можем всё —

Но сон уходит.

72. В лесу

А. Г. Габричевскому

Листва в слезах.

Костлявый сук рассек сосну.

Стволы во сне туман проткнули

И теснятся.

Земля опухла и небрита,

В ней будущее скрыто.

Произрастают пни.

Они познали человека,

Прямотою среза приглашают сесть.

Я прохожу.

Я деревьям:

Ваша честь,

Хочу добра.

У Вас (волнуюсь) так уютно…

Природа так богата, нет, стара.

Ну, мне пора,

Мне холодно, промокли ноги.

Дома есть кровать (из дерева),

Есть книги и обои

(из дерева обои),

И тишина квартиру подмела.

А я залез за куст ресниц, за поле щек,

И кровь (смола)

Стучит в висок.

«По соседству» (1965–1968)

73. По соседству

Сосед мой, с черепом обритым,

Сказал мне поутру: «Весна.

Грудная клетка мне тесна».

И засмеялся смехом сытым.

Я разговор не поддержал.

Сосед был нуден, безволосый,

Слащавый — будто задолжал,

Того гляди, опять попросит.

Рыгнув, он скрылся за углом,

По волшебству очистив сцену.

Неужто кончился содом?

Не мог поверить перемене,

И мир, соседом оскопленный,

Потерся о мое плечо.

…Я здесь, невиданный, нетленный.

Твои страданья — ни о чем.

Кругом тебя такое чудо!

Распространение добра.