Уайтбол - Ирина Белояр

Без вариантов.

— Вик, ты когда-нибудь обращал внимание, на что похожа эта штука издали? — поинтересовался я.

Все дружно посмотрели в окно.

— Надо же, и правда — белый мяч, — без интонаций произнесла Саша.

Мяч или шар, довольно четко обрисован и слегка движется. Будто подпрыгивает, отталкиваясь от горизонта.

— Виден целиком. С чего бы? Обычно краешек торчит, ну — полусфера, — задумчиво проговорил Вик. — Не иначе — горку под собой вырастил и теперь по вершине катается. Серж, это по твоей части.

Геолог неохотно выплыл из своих мыслей:

— Это не горы. Орогенез[5] — процесс крайне медленный, там счет на геологические эпохи идет, никак не на дни. В нашем случае можно говорить только о сейсмической активности. Уайтбол, судя по всему, зона мощнейших землетрясений. Одни блоки проваливаются вниз, другие выталкиваются наверх.

— Ну да, — проворчал Вик. — И за ночь обрастают травой, вековыми деревьями, и ни малейшего следа разломов…

Серж скривился и устало произнес:

— Вик, не ты ли говорил нам, что в зоне уайтбол часто случаются галлюцинации? Подобная сейсмическая активность сама по себе уникальна — причем, не только для древней платформы, но и вообще для древней матушки-Земли. Тебе этого мало. Вековые деревья у него за ночь вырасти не могут, а горы, видите ли, могут… Давайте не множить абсурд, ограничимся тем, который уже имеется.

— Как угодно. Извини, Серж.

Но тот уже снова погрузился в себя.

Меня подмывало спросить — а как Венский описал геологам эти… ну, скажем, неожиданные изменения рельефа? Ладно, сейчас, пожалуй, не стоит.

А еще было интересно, почему во время диалога наши космические гости обменивались многозначительными взглядами… да хрен с ним. Когда-нибудь все встанет на свои места.

Или не встанет.

Я обернулся к окошку и принялся разглядывать таинственную фиговину, беспечно прыгающую на горизонте. Уж ей точно не было никакого дела до наших теоретических баталий…

— Вик, я не успел посмотреть киношку про мячик.

— У старика запись есть. Так что все равно придется.

Мяч или шар был размером с вечернее, заходящее солнце, хотя, конечно, не такой яркий. Впрочем, и не бледный. Эдакий полупрозрачный пузырь с подсветкой… и с каким-то шевелением внутри. Хотя не факт, что внутри, и не факт, что шевеление: то могли просвечивать контуры местности, по которой это чудо прыгало. А может, просто игра светотени, на контрасте освещенных и неосвещенных участков в полости шара. По мере приближения к объекту четкости почему-то не прибавлялось.

Чем дольше я на него смотрел, тем больше вспоминались цветистые легенды про НЛО, напичканные существами по образу нашему и подобию, только зелеными…

Ассоциация появилась не только у меня.

— Черт его разберет, может, он и правда к нам из космоса свалился, — проговорил Вик.

— Как советуют философ Оккам и мент Савицкий, не стоит множить сущности без нужды. Нам тут что, своей доморощенной мистики не хватает?

— Своей — хватает, это точно. Я не говорил тебе, кто у нас в группе — второе по осведомленности лицо? Только не удивляйся. Хотя ты теперь уже вряд ли чему-нибудь удивишься. Доктор Ружевски, этнограф. Эдакий кот ученый. Особа приближенная, с нашим старпером не разлей вода. Ну, и нам перепадает чуть-чуть всякой фольклорной чепухи: в свободную минутку док Ружевски любит сказки рассказывать… Так вот: если сопоставлять с некоторыми сакральными представлениями и поверьями у разных народов, получается что мячик наш — чуть ли не заурядное явление, а никакой не феномен.

— А в несвободную минутку чем этот доктор занимается?

— По базам данных рыщет. Уайтбол выкинул какой-нибудь новый фортель — док тут же в очередную академическую базу, аналогов в фольклоре искать. Когда находит — ужасно радуется и бежит рассказывать кому-нибудь, кто спрятаться не успел.

— Ладно, доктора тоже послушаем. Фильм посмотрим, сказки послушаем… а там и отпуск кончится.

— Сдрейфил, что ли?

— Не то чтобы сдрейфил, просто уже устал.

— Пройдет. Думаешь, кому-то легче?

— Остальные знают, зачем едут. Только я до сих пор не представляю, на кой мне ваш уайтбол. Чувствую себя экскурсантом.

— И это тоже пройдет. Не успеешь чихнуть, как почувствуешь себя тягловой лошадью, Атлантом, Фигаро и Золушкой в одном флаконе.

— Поживем — увидим.

— Не бросайте нас, Миша, — улыбнулся Ри. — Должен же быть в нашей сумасшедшей команде хоть один нормальный человек.

Приятно, черт возьми, когда в тебя верят.

…По мере приближения к месту мячик рос, контуры размывались, теряли контрастность…

Километрах в двадцати от Зеленцов нас тормознули омоновцы, проверили документы.

— Вик, а эти тут зачем?

— Охраняют аномальный сектор — мало ли что.

— Серьезное дело.

— А то ж.

Позже был следующий кордон, а еще через несколько верст показалась окраина поселка.

Мы проехали пустующие Зеленцы насквозь. Грустное зрелище: молчаливые избушки, поваленные заборы. Колодезные срубы поросли травой и березами. Редкие трехэтажные дома обветшали, кое-где разрушились и теперь похожи на заброшенный долгострой… Ни человека, ни котенка, только вороны иногда. Само собой всплыло в голове: «Оставь надежду всяк сюда входящий»…

— Раньше мы в этот поселок зимовать перебирались, — сказал Вик. — Вначале, пока на базе теплые корпуса не построили. А теперь тут совсем никого нет.

— Вик, далеко еще? — встрепенулся Серж.

— Да нет, все. Это уже Зеленцы. А чуть дальше, на отшибе — наша база. Приехали, дамы и господа. Добро пожаловать в дурдом.

2. У истоков

Случайные встречи с живыми святыми и сукиными детьми подстерегают нас на каждом шагу.

Дмитрий Стрельцов, Ричард Уорн «Дневники первого контакта», изд. 2091 г.

«31 мая 2050 г. первое в истории экспериментальное судно «Ганимед» приземлилось на одноименную планету в системе спутников Юпитера. Свершилось нечто, соизмеримое по значимости разве что с открытием 2025 года…

…

Стих рев двигателей и пришла тьма.

Не тишина — именно тьма, не увиделась — почуялась.

Она не была злой.

Она была нежной, домашней. Вызывавшей в памяти что-то очень давнее, теплое.

На экипаж, собравшийся в рубке корабля, смотрели сквозь иллюминатор почти земные звезды…»