Звуки тишины - Татьяна Алхимова

было в его поведении что-то очень милое и простое, зажигающее внутри мягкий, терпеливый огонёк. Почти как свет Рождественской звезды. Мы бы, наверное, ещё долго стояли и смотрели друг на друга, если бы внизу не хлопнула тяжёлая подъездная дверь. Внезапно я испугалась. Время довольно позднее уже, многие собираются за праздничным столом, Сорин вполне мог решить заглянуть ко мне, а я этого так не хотела! Тобар без труда сообразил, что что-то не так.

— Николетта, там наверняка дети, пришли петь, — шепнул он мне.

Я помотала головой — детей было бы хорошо слышно. А этот кто-то очень осторожно поднимался по лестнице. В некоторой панике я схватила Тобара за руку и втащила в квартиру, медленно закрыв дверь и приложив к ней ухо, совершенно забыв, что могла в этот момент выглядеть, как последняя дура. Шаги слышались плохо, но я была уверена, что человек остановился напротив моей двери. И в голову не пришло заглянуть в глазок!

— Я понял! — шепнул Тобар приблизившись. — Ты думаешь, что там этот парень, который приставал к тебе на улице? Да?

Мне пришлось согласно наклонить голову.

— Ну это не беда! Разберёмся! — он ловко отодвинул меня от двери, забрал фартук и надел на себя, мимоходом лукаво подмигнув.

Минуту спустя раздался громкий звонок, от которого я только что не подпрыгнула. Сердце зашлось в диком беге, даже перед глазами всё поплыло. Неужели я не ошибалась — Сорин действительно пришёл? Тобар указал мне в сторону кухни, и я послушно спряталась за поворотом, отчаянно прислушиваясь. Скрипнула дверь, и повисла тишина, если не считать музыки, которая сопровождала это безумное действо с самого начала.

— Добрый вечер! — с подозрением в голосе поздоровался Сорин, и мне стало нестерпимо стыдно и горько.

— Добрый! — весело и бодро ответил Тобар, совершенно по-хозяйски. — А вы к кому?

— Я?.. К Николетте… Мы друзья, заглянул поздравить.

— О! Подождите, я её сейчас позову. Она на кухне, немного занята.

Тобар тут же появился передо мной с совершенно серьёзным лицом и взял за плечи.

— Этот твой “друг” стоит перед дверью, даже с подарком, кажется. Но взгляд у него нехороший. Я в ваше личное лезть не буду, но одну тебя тоже перед ним не оставлю, уж извини.

Мне пришлось отвести взгляд, чтобы не выдавать себя, но, похоже, что Тобар и так всё прекрасно понял. Ситуация-то вполне себе тривиальная. Он чуть подтолкнул меня вперёд, и мы вместе появились перед Сорином. В его взгляде тут же мелькнули молнии и спрятались. Ах вот значит как…

— Привет, — улыбнулась я, привычно складывая слова руками.

— Привет… — Сорин тоже отвечал пальцами, хитрил. — Кто это тут с тобой?

— Ты зачем пришёл? Я же просила дать мне время.

— Для чего? Чтобы найти себе кого-то?

— Тебя только это волнует?

— Да! Почему не я?

— Мне кажется, мы уже обсудили это. Ты говорил с Кати?

— Нет. И не собираюсь. Мы взяли тайм-аут.

— Ах вот как! И ты решил не терять время даром? Поиграть со мной?

— Так! Стоп! — вмешался Тобар довольно резко, оборвав меня на полуслове. — Ты, как тебя? Сорин? Говори-ка вслух, нечего мне здесь ручками махать! Николетта не глухая, так что давай, не будь трусом.

У меня только что челюсть не отвисла — серьёзный выпад в сторону Сорина немного остудил пыл. Я смотрела на своего сурового соседа в смешном фартуке, переводила взгляд на застывшего друга и ждала, что же произойдёт дальше.

— А ты кто вообще такой, чтобы так со мной разговаривать?! — зло и очень жёстко проговорил Сорин.

— Ну, судя по тому, что я внутри квартиры, а ты всё ещё стоишь за её пределами, — человек важный, — приосанился Тобар, и я прихватила его за локоть. Отчасти для того, чтобы чувствовать себя уверенней на трясущихся ногах, а с другой стороны, чтобы он не наговорил лишнего. — Я тебе обижать Николетту не дам. Имей в виду.

— Нико! — обратился ко мне Сорин. — Кто это? И что он себе позволяет.

— Это Тобар, — объяснила я. — Мы готовимся к Рождеству.

— Не понял.

— Зачем ты пришёл? Я ведь просила тебя дать мне время.

— Времени было достаточно! Мне без тебя очень одиноко… Мы столько лет провели рядом, а теперь… Я не знаю, как заполнить эту пустоту, которая вдруг появилась.

— Ты сам виноват, — вздохнула я, опустив руки. Говорить ничего не хотелось. Но я собралась с мыслями и продолжила. — Ты просто запутался, может быть, даже испугался перемен в жизни. Так бывает. И я думаю, что на самом деле ты не испытываешь ко мне никаких чувств, кроме дружеских. Собственно, как и я к тебе. Твой поступок обидел меня именно предательством нашей дружбы. Я не думала, что ты такой. И мне очень больно. За себя, за Кати, даже за тебя… Пожалуйста, уходи. Поговори с Катериной, разберись в себе.

— Вот значит как… И быстро же ты нашла мне замену. С болью-то в сердце только этим и заниматься.

— Я предупреждал, — снова вмешался Тобар. — Она тебе всё объяснила? Ну так и чего ты ещё хочешь?

Тобар вряд ли понял, что я говорила, но стойко держал оборону и оставался на моей стороне. Удивительный человек.

— Да ничего я уже не хочу, — опустил голову Сорин. — Я думал, что у меня есть в жизни кто-то, кто всегда поддержит. Но, увы.

Я протянула ему руку, и когда наши взгляды снова встретились, заговорила медленно:

— У тебя была я. Всегда. Но ты знаешь, что я никогда не поддержала бы твоих плохих поступков. Измена — отвратительна. Даже если она ещё не случилась. Но я могу тебя понять и простить. А пока, извини, не готова пустить тебя в свою жизнь обратно и настолько глубоко.

— Нико… Ты ошибаешься. Ты всегда ошибалась на мой счёт. И на свой тоже. Но… Ладно, — он смерил взглядом Тобара, развернулся и, бросив, “Счастливого сочельника”, бегом бросился вниз по лестнице.

Тобар осторожно прикрыл дверь и вонзился в меня сочувствующим взглядом. Слова явно были лишними, в горле странным образом саднило, будто я залпом выпила рюмку водки, глаза горели. И против желания, вопреки дикому чувству стыда, слёзы хлынули невероятным потоком по щекам, вызывав не то приступ удушья, не то простую истерику.

— Эй, — тут же оказался рядом сосед, ухватив меня за плечи. — Не надо так! Пришёл какой-то дурак, наговорил тебе ерунды! Это он должен рыдать, потому что ты его выгнала. Так ведь?

Я только кивнула, не в силах справиться с эмоциями. Даже не могла ничего объяснить Тобару, и от этого ужасно злилась