Много дней лета - Леона Шелл

— Тогда, надеюсь, ты позволишь мне уединиться хотя бы в ванной комнате, чтобы принять душ и переодеться? — И добавила про себя: за дверью, которую она запрет собственноручно.

Но Леонардо отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что невозможно. Я не извращенец, и мне не доставляет удовольствия подглядывать за женщинами, но у меня, увы, нет другого выхода. Я не хочу, чтобы мои лезвия превратились в страшные орудия самоубийства.

Клара с подозрением посмотрела на мужчину, решая, как лучше поступить в данной ситуации. Ах, если бы узнать, что скрывается за доброй улыбкой, за жалостливым взглядом черных глаз! Действительно ли резкая перемена в его поведении связана со страхом за жизнь заложницы или в ней кроется коварный умысел?

И тем не менее девушке предстояло выбрать один из двух возможных путей. Или категорически отказаться покинуть кровать, пока он не уберется из спальни, рискуя, правда, сильно разозлить хозяина и упустить возможность мирного разрешения проблемы, или же безропотно подчиниться его указаниям и во время завтрака, пользуясь благоприятным настроением Леонардо, попробовать добиться освобождения.

С досадой стиснув зубы, девушка откинула покрывало, встала с постели и, взяв сумку и одежду из шкафа, направилась в ванную. Ей приходилось придерживать разорванную ночную сорочку, чтобы та не слишком откровенно обнажала тело.

Хозяин проследовал за пленницей. Вместе с ней вошел в ванную и закрыл дверь. Девушка резко развернулась, намереваясь в грубой форме дать выход накопившемуся раздражению. Но вовремя сдержалась. Вместо оскорблений она произнесла четким холодным голосом:

— Будь, по крайней мере, джентльменом, не подглядывай. Я обещаю, что не дотронусь до бритвенных приборов.

Ей показалось, что во взгляде пленительных черных глаз промелькнула усмешка, но тем не менее по ее просьбе он все-таки отвернулся к двери.

Бросив быстрый взгляд на его благородный профиль, Клара подошла к раковине. Придется обойтись без душа. Она быстро почистит зубы, умоется, оденется и будет готова к важному разговору. Отпустит ли синьор Висконти свою пленницу или оставит в стенах замка, целиком зависит от ее умения владеть собой.

Закончив скромный утренний туалет, Клара стала снимать ночную сорочку, проклиная в душе тот час, когда в ее размеренной, идущей как часы жизни, появился итальянский аристократ. Наконец девушка освободилась от рубашки и прямо перед собой увидела невозмутимое лицо. Тут уж сдержаться было совершенно невозможно, и женская ладонь звонко ударила по смуглой гладковыбритой щеке.

Леонардо не вздрогнул, лишь молниеносным движением схватил ее руки. Он выглядел невозмутимо, словно пощечины для него — явление обыденное, не заслуживающее особого внимания.

Вряд ли найдется еще одна женщина, которая решится ударить такого чертовски привлекательного мужчину, подумала Клара, стремясь высвободиться от тугих «наручников», которые в ответ на ее старания сжимались сильнее. Наконец его чувственные губы скривились в ехидной улыбке, и он нарушил молчание:

— Я не понимаю, почему ты стесняешься? Так реагируют девственницы. А между тем ты вчера без всякого смущения продемонстрировала мне свои прелести!

— Гнусная ложь! — воскликнула Клара, багровея от негодования, но, похоже, распалялась совершенно напрасно, ибо он продолжил не реагируя на ее возражения:

— Да, я уже ознакомился с твоим телом не только визуально, но и физически. Ты, надеюсь, не забыла, что ночь я провел рядом с тобой, сжимая тебя в объятиях и ощущая каждый изгиб твоего, надо признать, прекрасного…

— Заткнись!

Если бы ее руки были свободны, Клара зажала бы уши, чтобы не слышать мерзкие, гнусные слова в свой адрес, которые произносил ненавистный плавно льющийся сладкий голос. А тут еще взгляд, ощупывающий ее фигуру и явно намеревающийся прочесть ее находящиеся в смятении мысли.

— Отпусти меня! И отвернись! Я же просила.

— Да, действительно, — невинным голосом согласился Леонардо. — Но ты же не сказала, когда мне можно посмотреть на тебя. Вот я и решил, что уже пора…

Синьор Висконти притянул Клару за руки к себе, и расстояние, разделявшее их, исчезло. Она протестующе застонала, когда ее упругие молочно-белые груди оказались прижатыми к нежному шелку рубашки, под которой мерно вздымалась его могучая грудь. Бесстыжие соски мгновенно стали твердыми. Такую незамедлительную реакцию он вполне мог принять за открытое приглашение к близости. Ноги как назло вдруг стали ватными. Еще немного, и Кларе придется искать опору у подобного скале мужского тела. И не успела бы он и пикнуть, как оказалась бы опять в постели…

— Не пора ли тебе одеться? — Чего-чего, а подобных слов девушка от мужчины с пылким взором не ожидала. — Клаудиа, наверное, накрыла стол и ожидает нас к завтраку, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Впрочем, она легко объяснит причину нашего запоздания. Ведь я сказал ей, что ты моя возлюбленная.

Его голос звучал ровно и спокойно, в то время как Клара, растерявшись, задыхалась в нахлынувшей и поглотившей ее волне чувств и желаний. Она заставила себя успокоиться.

Наконец-то ее руки свободы! Леонардо отпустил ее, но вместо того чтобы отойти… О боже! Он взял белье, которое Клара успела достать из сумки. В одной руке он держал кружевные трусики, в другой — изящный бюстгальтер.

— Отдай! — Она протянула руку. От гнева и глубокого унижения на лице выступили красные пятна.

Ах, как она ненавидит этого подлого, низкого человека, постоянно унижающего ее и человеческое, и женское достоинство! Ей отчаянно хотелось раствориться в воздухе, провалиться сквозь землю, любым путем скрыть наготу от его настойчивых глаз. Сердце, бедное сердце! Казалось, оно вот-вот разорвется, не выдержав бешеного биения.

— Ну зачем ты опять разволновалась? Нервы необходимо беречь, — с очаровательнейшей улыбкой пропел Леонардо. Интимные предметы женского туалета по-прежнему находились в его руках. — Я помогу тебе одеться, и мы пойдем завтракать. Хорошо?

Хорошо?! Разве может быть хорошо, когда рядом находится безнравственный, порочный человек? И он собирается одевать ее? Еще чего не хватало!

Клара подошла к стулу, где лежала ее одежда. Без белья, в конце концов, можно и обойтись. Она надела брюки и рубашку, которые явно нуждались и в стирке, и в глажке. Дрожащими пальцами поспешно застегнула пуговицы и, откинув назад непослушные волосы — шпильки, к сожалению, потерялись, — с вызовом посмотрела на Висконти:

— Ну, убедился, что я прекрасно обхожусь без посторонней помощи?

Хозяин замка ничего не ответил, лишь склонив голову, изучал ее наряд. Затем бросил белье на стул и направился к девушке. Панически испугавшись, Клара попятилась, но, почувствовав спиной холодный мрамор, поняла, что бежать некуда. Могучая фигура угрожающе нависла над ней, сильные бедра прижали к стене, а руки коснулись ворота блузки.