Во всем виноват лишайник - Джон Уиндем

Нетрудно себе представить, чем это все чревато, мы сообщим о нашем открытии, а потом поясним, что воспользоваться им смогут три или четыре тысячи человек. ведь это, видит Бог, "проблема жизни и смерти — кто будет тем счастливцем, который получит право жить дольше других? Почему именно он? Цена лишайника сразу же подскочит до астрономических размеров. К нам вернутся времена золотой лихорадки — только развязка наступит гораздо быстрее. Одна, две недели, может быть, даже несколько дней… и ничего не останется. С лишанином будет покончено. Навсегда!

Чтобы получить нужное количество вещества, необходимо культивировать лишайник на тысячах квадратных миль, а это совершенно нереально. Если даже не принимать расчет сложностей, которые неминуемо возникнут при приобретении такой огромной территории, вырастить его все равно не удастся, поскольку абсолютно невозможно организовать надежную охрану — слишком велика цена.

Все эти пятнадцать лет я считал, что существует только один выход из сложившегося положения — нужно найти способ синтезировать антигерон, однако до сих пор мне это не удалось…

Впрочем, существовал еще один вариант: если набраться терпения и подождать, кто-нибудь обязательно откроет другой вид антигерона, источник которого не будет таким ненадежным. Но это по-прежнему остается одной из тех проблем, что может быть решена завтра или через много лет…

Что мне оставалось делать? Я нуждался в человеке, которому мог бы все рассказать, для проведения экспериментов требовались ассистенты. Передо мной встала очень серьезная проблема: кому доверить тайну? Как отобрать людей, способных устоять перед соблазном получить миллионы фунтов — ведь хватило бы всего нескольких ключевых фраз? Даже если бы я и нашел таких людей… нельзя сбрасывать со счетов проблему утечки информации: вскользь брошенного слова, намека было бы достаточно, чтобы кое-кто серьезно призадумался и попытался разнюхать, чем мы тут в «Дарре» занимаемся. Профессионалу понять это не, стоило бы никакого труда — и тогда, как я и предсказывал, с лишайником будет покончено!

Я не знал, кому мог бы доверять безоговорочно. Вероятно, в подобной ситуации легко потерять чувство реальности. Но вот представьте себе: вы нашли очень надежного человека, а потом в один прекрасный момент он произносит всего лишь одно важное слово, и урон нанесен… В конце концов я пришел к выводу, что в мире есть одна единственная личность, которой можно полностью доверять, — я сам. До тех пор пока я принимаю все меры предосторожности, никому ничего не рассказываю, утечка информации исключена — только так можно рассчитывать на сохранение полной секретности…

С другой стороны, если никто не способен извлечь никакой пользы из моего открытия, его и делать не стоило. Меня абсолютно удовлетворили результаты, полученные при введении лищанина лабораторным животным. Следующая ступень — попробовать действие вещества на себе. Все первоначальные выводы подтвердились. Тогда встал вопрос о вас. Кто, как не вы, должен был в первую очередь выиграть от изобретения вашего отца?

Однако тут снова возникала проблема сохранения тайны. Вы были еще совсем юными. Подобный секрет был бы для вас непосильным бременем. Кроме того, вы могли случайно проговориться — а ведь ваша фамилия Саксовер, соответствующие выводы сделать было бы совсем нетрудно. Значит, следовало провести все таким образом, чтобы вы ничего не знали.

Теперь я понимаю, что моя затея была обречена на провал. Когда-нибудь вы сами заметили бы, что с вами что-то не так, а потом сомнения появились бы и у всех тех, кто вас окружает. Однако мне сопутствовала удача, и на несколько лет я получил передышку. С тех пор как я сделал первую прививку Полу, прошло десять лет. К сожалению, за все эти годы мне так и не удалось синтезировать лишанин.

Мне кажется, я сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно. Ну а что касается проблем, которые возникли у Дианы Брекли… Удалось ли ей и в самом деле с ними разобраться, теперь уже не имеет принципиального значения. Пройдет совсем немного времени, и вокруг заговорят: «Вы только посмотрите, как молодо выглядят эти Саксоверы», и кто-нибудь обязательно захочет проведать, в чем тут дело. Так что пришла пора вам узнать всю правду. Но я считаю, что нужно постараться как можно дольше продержать мое открытие в секрете — может быть, удастся избежать кризиса. Здесь каждый месяц на счету.

Наступило долгое молчание, которое прервала Стефани.

— Папочка, а что ты думаешь о роли Дианы?

— Это очень сложный вопрос, моя дорогая.

— Ты довольно спокойно ко всему отнесся, тебя только возмутило название, которое она выбрала для своего салона.

— Да, я повел себя глупо. Сожалею. Сначала я просто разозлился. Потом злость прошла. Конечно, Диана нарушила контракт, но это не кража — ни секунды не сомневаюсь. У меня было пятнадцать лет на раздумья, а я так и не смог решить, как поступить со своим открытием. Не знаю, чем именно занимается Диана, но ей каким-то образом удалось сохранить наше изобретение в тайне. Если бы она этого не сделала, могла бы произойти трагедия, но теперь… Ну, как я уже говорил, скоро наш секрет станет всеобщим достоянием. Нет, я уже не сержусь — в каком-то смысле я даже испытал облегчение, узнав, что больше не должен оставаться наедине со своими мучительными мыслями. Но я все равно хотел бы выиграть еще немного времени…

— Если то, что сказала Диана, правда и ей удалось успешно разрешить кризис — тогда ничего существенно не изменилось? — спросила Стефани.

Френсис покачал головой:

— Три дня назад я был один. Теперь мне известно, что Диана все знает, а после сегодняшнего разговора количество людей, которым открылась правда, удвоилось.

— Но только мы, папочка, Пол и я. Если только Диана не рассказала еще кому-нибудь…

— Она утверждает, что нет.

— Тогда все в порядке.

Пол наклонился вперед.

— Конечно, — перебил он Стефани, — для тебя все осталось по-прежнему, но вот что касается меня, тут гораздо сложнее. Я ведь женат.

Выражение лиц его отца и сестры почти не изменилось

— Пока я ничего не знал — я ничего не знал, и все. Но теперь, когда мне стала известна правда… ну, моя жена тоже имеет право ее знать.

Френсис и Стефани молчали. Стефани сидела не шевелясь, ее волосы разметались по темной обивке кресла. Казалось, девушку совершенно неожиданно заинтересовал рисунок на ковре. Френсис тоже избегал смотреть сыну в глаза. Молчание затянулось и стало неловким. Стефани не выдержала и нарушила его.

— Ты не обязан сразу ей все говорить, Пол. Нам же необходимо время, чтобы самим привыкнуть, увидеть в правильном свете.