По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский

имеют местом действия именно Эзель; множество песен народных тоже; одним из главных языческих богов является Толль. Предрассудки и всякие причитания держатся здесь не менее стойко, чем одеяние; сообщают о двух выдающихся способностях эстов: одна это уменье подражать, актерствовать; другая — это ловкость, отличающая наших поволжских кустарей делать всякие замысловатые работы каким-либо первобытным инструментом. Эзельские православные эстонцы отличаются твердостью в своей вере.

Легенды и песни эстов не лишены значительной своеобразности; в них — что очень характерно — много юмора, и, как прямой след геологического характера страны, обильно снабженной валунами, камни играют в них значительную роль; христианство и язычество смешаны иногда очень своеобразно.

Епископский замок в городе Аренсбурге, на острове Эзеле

Так, например, говорить одна из легенд, когда Бог-Отец пожелал создать на Эзеле, в Каррисе, церковь, то и Бог-Сын, не спросив позволения, построил другую в Кармеле; Бог-Отец разгневался и, подняв небесный молот, готовился раздробить последнюю, но Божественный Сын сохранил церковь от погибели тем, что воздвиг наружные контрфорсы; Святой Дух, по той же легенде, построил себе церковь в Пиге. Другая легенда сообщает о том, что здание церкви в Рэтеле построено во времена язычества гигантской девицей, но обращено в церковь впоследствии. Есть очень нравственные легенды, например, о Бюсби, на острове Вормсе; тут кутили и весело жили и поживали пятнадцать пар, без благословения на брак; на один из пиров явился таинственный волынщик, и под его веселую музыку все пирующие пошли плясом в море и потонули.

Значительный цикл легенд имеет чисто историческую подкладку и касается той или другой личности. Так, сохранился в них след об одном из шведских полководцев, Якове де-ла-Гарди — «ленивом Якове», ленивом настолько, что он, даже при приближении неприятеля, сидя в бане, лениво одевался. Однажды, когда не хватило ему войск для сражения, вступил он в сделку с дьяволом, и когда тот, в назначенный срок, пришел за его душой, Яков, лежавший в кровати, попросил согласия сатаны на то, чтобы дать ему время вполне одеться; согласие было дано, но зато де-ла-Гарди никогда вполне одет не был и ему вечно не доставало чего-нибудь в одеянии для того, чтобы не отдаться в руки дьяволу. Характерен во многих отношениях рассказ о рыцарском роде Штернбергов. Когда короли шли на поклонение в Вифлеем, Богородица милостиво приняла их и сказала одному из них, коленопреклоненному: «Levez-vous, mon cousin»; от этого-то, юневшего из королей, происходит род графов Штернбергов, имеющих в своем гербе Вифлеемскую звезду над горой. В другой легенде о крестьянине с вышибленными зубами сказано, что зубов этих он лишился, когда посетил на Блоксберге шабаш колдунов и ведьм и видел между ними много немцев, для которых, в особых котлах, варилось что-то особое; он взглянул в котел, и зубы его были вышиблены.

Городок Аренсбург очень миловидный и опрятный, имеющий около трех тысяч жителей, пользуется известностью своего целебного ила, привлекающего довольно много больных даже из Петербурга. Собственно лечение илом началось здесь с 1826 года, следовательно, польза лечения должна быть ощутительная, если больные, в течение семидесяти лет ездят туда. В настоящее время здесь три илолечебные заведения; все здания деревянные, равно как и ванны, назначенные для больных. В одном из заведений висит отлично сохранившийся, найденный на Эзеле, древний меч совершенно невероятных размеров — более двух аршин длины; если действительно живали люди, сражавшиеся подобными мечами, то это несомненные потомки тех великанов, которыми изобилуют местные легенды.

Виндава.

Остров Руно. Вид на Виндаву. Неудобство балтийских гаваней. Молы. Православная церковь. Ознакомление с рекой Виндавой. О возможности значения Виндавы, как порта, по сравнению с Либавой. Мнения наших министерств. Цифровые данные.

На пути от Аренсбурга к Виндаве, ночь на 18-е июня, была беспокойна, хотя ветер и не достигал той силы, которой можно было опасаться, как по сведениям от лоцманов, так и по состоянию барометра. Судно быстро удалялось от группы островов, могущих, в более или менее близком будущем, играть значительную роль в военном отношении, — островов, полных патриархальных особенностей. Влево, в полном одиночестве среди Рижского залива, лежал, где-то недалеко, маленький островок Руно, с тридцатью дворами, населенный всего 350 шведами, потомками первых поселенцев; здесь, в одном и том же доме, живут по две и по три семьи, браки заключаются только между собой, а главное и исключительное занятие — бой тюленей; сообщение с материком, летом трудное всегда, зимой совершенно прекращается на целых полгода; при подобных условиях не мудрено, что на этом острове сохранились, во множестве, обычаи удивительные. Весело, должно быть, жить там нашему отставному моряку, смотрителю маяка. Этот островок, как говорят шутливо немцы — «Freistaat on miniature».

В пятом часу утра пароход держал курс на Виндаву, и скоро можно было отличить на горизонте нашу практическую эскадру. За ночь, от Аренсбурга до Виндавы, сделано 65 миль; осталось еще 60 до Либавы, для того, чтобы проститься с Балтийским морем, к великому удовольствию путешественников, потому что продолжение знакомства с ним представлялось не особенно приятным. Множество чаек носилось над судном и подле него и, как бы ложась распластанными крыльями на ветер, не двигая ими, скользили они словно с гор до самой волны, с тем, чтобы подняться вверх и проделать опять то же самое.

Виндава с моря представляется гораздо лучше, чем Гапсаль и Аренсбург: берег возвышеннее, отчасти волнист, покрыт зеленью; выше других поднималась лоцманская башня над старым замком, служащим ей основанием; влево обозначался шпиль лютеранской церкви, вправо — темный профиль старой мельницы.

Пароход, чтобы подойти к берегу возможно ближе и тем сократить переезд на катере, шел самым тихим ходом, и лотовый, то и дело забрасывая лот, монотонно выкрикивал: «семь, семь с половиной, восемь, семь»! и т. д. Когда отдали якорь, путешественники пересели на катер, и, буксируемые городским пароходом, направились к гавани. Эта пересадка была одной из самых трудных, так как зыбь ходила могучая и требовала больших усилий, чтобы катер, подтянутый к трапу, не поломал борта. Волны были так велики и продолговаты, что длинный катер то уходил в воронку между волн, то перекачивался на гребне волны, обнажая попеременно нос и корму.

Освещение моря было эффектно и подвижно: иногда проглядывало солнце, иногда вдруг значительно темнело, и сбитые с толку облака не знали, где и как им разместиться. В довершение, на полпути к берегу, разразился ливень, до такой степени сильный, что на короткое время скрылись из виду как темные очертания парохода, так