Иосиф Бродский после России - Денис Ахапкин

…глядя на глобус, глядишь в затылок — ср. тот же образ, повторенный через пять лет в стихотворении «Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга…»:

Остается, затылок от взгляда прикрыв руками,

бормотать на ходу «умерла, умерла», покуда

города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,

дребезжа, как сдаваемая посуда.

…вон они, те леса, где полно черники — указательное местоимение, употребленное здесь практически в функции определенного артикля, демонстрирует, что речь идет о конкретных лесах. Можно предположить, например, что местность, описываемая Бродским — Комарово (Келломяки). Однако эта «географичность» смешана у Бродского с «литературностью», поскольку данная строчка представляет собой отсылку к известному стихотворению Мандельштама 1930 года «Не говори никому…»:

Вспомнишь на даче осу, Детский чернильный пенал Или чернику в лесу, Что никогда не сбирал.

К. Ф. Тарановский отмечает, что на фоне биографических обстоятельств Мандельштама и его воспоминаний в «Путешествии в Армению» о том, что в детстве, из ложной гордыни, он никогда не ходил по ягоды, ««никогда» из последней строки как бы распространяется на будущее: «и никогда не будешь сбирать»» (Тарановский 2000: 190). Это никогда, как представляется, ощущается за счет данной отсылки и в стихотворении Бродского.

…либо город, в чьей телефонной книге / ты уже не числишься — очевидная отсылка к «Ленинграду» (1930) О. Мандельштама:

Петербург! я еще не хочу умирать:

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! у меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Однако у Бродского ситуация изменена: я еще не хочу умирать и у меня еще есть адреса — у Мандельштама, но ты уже не числишься — у Бродского. Анализируя стихотворение Мандельштама, Ю. Д. Левин отмечает, что «"есть адреса" выражает реальную возможность встречи, но по этим адресам живут мертвецы, и "еще есть" сразу же превращается в "уже нет"» (Левин Ю. Д. Избранные труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998. С. 20). Стоит обратить внимание еще на одно противопоставление: у тебя [т. е. Петербурга] телефонов моих номера, с одной стороны, и в… телефонной книге [Ленинграда] ты уже не числишься— с другой. Таким образом, если Мандельштам описывает ситуацию возвращения в родной город, пусть и изменившийся, то Бродский говорит о невозможности такого возвращения. Ср.: в «Декабре во Флоренции»: «Есть города, в которые нет возврата».

О стихосложении в этом стихотворении см.: Scherr В. Р. «То Urania» // Joseph Brodsky: The Art of a Poem / Ed. L. Loseff and V. Polukhina. Houndmills; London, 1999. P. 92–106.

Подробный анализ см.: АхапкинД. Н. «Оттого-то Урания старше Клио…»: (Взгляд на историю в творчестве Иосифа Бродского) // История и филология: Проблемы научной и образовательной интеграции на рубеже тысячелетий: Материалы международной конференции (2–5 февраля 2000 г.). Петрозаводск, 2000. С. 303–310; Ахапкин Д. Н. «Вот они, те леса, где полно черники…» («взгляд извне» в произведениях Иосифа Бродского // Образы России в научном, художественном и политическом дискурсах. (История, теория, педагогическая практика). Материалы научной конференции (4–7 сентября 2000 г.). Петрозаводск, 2001. С. 286–293.

Полонез: вариация («Осень в твоем полушарьи кричит "курлы»…») Т. 3. С. 249–250.

Впервые: Russica-81: Лит. сб. / Сост. А. Сумеркин. New York, 1982.

Автоперевод под названием «Polonaise: A Variation» вошел в TU.

Z. К. — Зофья Капусцинская, знакомая Бродского еще по Ленинграду.

…могилы нет, чтоб исправить нос / в пианино ушедшего Фредерика. Ф. Шопен (1810–1849) — польский композитор и пианист. Его творчество принесло польской музыке мировое признание, но композитор был вынужден покинуть Польшу, где действительно нет его могилы.

…и затем, что все на одно лицо / согрешивши с одним тридцать трех полюбишь — отсылка к тридцати трем богатырям из «Сказки о царе Салтане» Пушкина:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Разольется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы удалые,

Великаны молодые,

Все равны, как на подбор…

…прощай, Коперник. Н. Коперник (1473–1543) — польский астроном, создатель гелиоцентрической системы мира.

…сын Кибелы — Кибела — фригийская богиня, Великая мать богов и всего живущего, которая возрождает умершую природу и дарует плодородие. Таким образом, в каком-то смысле «сыном Кибелы» может быть назван любой человек.

См. также: Петрушанская Е. Музыкальный мир Иосифа Бродского. С. 200–201.

«Точка всегда обозримей в конце прямой…» Т. 3. С. 251.

Впервые: У.

…паутиной окованные углы / придают сходство комнате с чемоданом. Ср. реплику Свидригайлова из «Преступления и наказания» (и дальнейший мотив самоубийства как «отъезда в Америку»): «Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность».

…не отличить златоуста от златоротца… Златоуст — обычная характеристика проповедников (ср.: Иоанн Златоуст). Златоротец (золоторотец) — арестант, босяк, оборванец.

Элегия («До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу…») Т. 3. С. 252.

Впервые: Russica-81: Лит. сб. / Сост. А. Сумеркин. New York, 1982.

…повысить в ранге / достиженья Мичурина… И. В. Мичурин (1855–1935) — советский биолог и селекционер, активно занимавшийся гибридизацией растений.

Сидя в тени («Ветреный летний день…») Т. 3. С. 255–261.

Впервые: Семь дней. Нью-Йорк. 1983. 4 нояб. (№ 1).

В экземпляре «Урании», принадлежащем Е. Рейну, приписка Бродского: «Размер оденовского "1 сентября 1939 года"». См. эссе Бродского «"1 сентября 1939 года" У. X. Одена» (Т. 5, с. 215255).

После нас — не потоп… Обыгрывание известной идиомы после нас — хоть потоп, восходящей к высказыванию маркизы Помпадур (1721–1764), фаворитки французского короля Людовика XV, которого она утешала этими словами после одного из поражений французских войск.

…наважденье толп, множественного числа… Это высказывание, как и весь образный ряд стихотворения, оказывается чрезвычайно близким к идеям, высказанным испанским философом X. Ортегой-и-Гассетом (1883–1955) в его известном эссе «Восстание масс» (1930), ставшим у истоков целого течения в философии и социологии. См.: Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 309–349.

…зеркало, что Стендаль/брал с собой… Имеются в виду рассуждения Стендаля о романе в «Красном и черном»: «Роман — это зеркало, с которым идешь по большой дороге. То оно отражает лазурь небосвода, то грязные лужи и ухабы. Идет человек, взвалив на себя это зеркало, а вы этого человека обвиняете в безнравственности! Его зеркало отражает грязь, а вы обвиняете зеркало!» (пер. С. Боброва и М. Богословской. См.: Стендаль. Собрание сочинений. В 15 т. М., 1959. Т. 1. С. 451).

1983 («Первый день нечетного года. Колокола…») Т. 3. С. 262.

Впервые: Континент. 1983. № 36.

Бертани — итальянское вино, обычно красное, производимое винным домом Бертани.

«Повернись ко мне в профиль. В профиль черты лица…» Т. 3. С. 263.

Впервые: СС1.

«Раньше здесь щебетал щегол…» Т. 3. С. 264.

Впервые: НСА.

…четко вплетался мужской глагол… Здесь, как и в нескольких других текстах Бродского, обыгрывается грамматический показатель прошедшего времени русского глагола — суффикс "л". Он прямо не назван, но подразумевается, поскольку категория рода у русского глагола существует лишь в прошедшем времени. Метафора, используемая для описания прошлого: «вплетался мужской глагол / в шелест платья» — дополнительно подчеркивается аллитерацией вплетался — глагол — в шелест платья, с помощью которой выделяется соответствующий морфологический показатель. См. комментарий к стихотворению «На выставке Карла Вейлинка».

«Ты — ветер, дружок. Я — твой…» Т. 3. С. 265.

Впервые: НСА.

В горах («Голубой саксонский лес…») Т. 3. С. 266–271.

Впервые: Континент. 1988. № 58.

Горы прячут, как снега, в цвете собственный глагол… Здесь мы имеем дело с усложнением вполне традиционного олицетворения горы молчат, к которому прибавляется, кроме всего прочего, переосмысление семантических характеристик глагола и возможность описания в терминах «собственное / нарицательное» не только имени существительного (молчат — > не называют своего имени — > прячут свое имя — > прячут имя собственное — > прячут собственный глагол). Неслучайность этого образа подчеркивается тем, что в стихотворении «Памяти Т. Б.» такое переосмысление наглядно иллюстрируется — имя собственное переходит в глагол, который после смерти человека становится его именем: