Миллионы Стрэттон-парка - Дик Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут же выстроились пятеро молодых помощников, попавших в беду и защищаемых милой, но беспомощной перед лицом власти миссис Гарднер.
Пронзительный голос Марджори изрекал:
— Вы все прекрасно вытащили, ну что же, теперь тащите все назад. Здесь ничего не останется.
Бедная миссис Гарднер, заламывая руки, говорила:
— Но, миссис Биншем, я только хотела, чтоб они освободили гараж…
— Такая грязь просто невыносима. Делайте, что вам сказано, мальчики. Несите все назад.
С отчаянием осматриваясь по сторонам, Кристофер обрадовался моему с Дартом приезду так, словно его спасли в последнюю минуту от самого страшного фильма ужасов.
— Папа! — Он обрадовался нашему появлению. — Мы очистили гараж.
— Вижу. Молодцы.
Марджори повернулась на каблуке и обрушила свое недовольство на нас с Дартом, при этом осознание того, что я родной отец этой рабочей силы, на какое-то время лишило ее дара речи.
— Мистер Моррис, — поспешила воспользоваться передышкой жена Роджера Гарднера, — ваши дети просто замечательные. Поверьте мне.
«Смелая женщина, — подумал я, — если учесть, насколько уязвим ее муж перед капризами стрэттоновского семейства». Я от всего сердца поблагодарил ее за то, что она занимала ребят, пока я сидел на собрании акционеров.
Марджори не сводила с меня сверлящего взгляда, но говорила, обращаясь к Дарту, и воздух звенел от ее возмущения.
— Ты что здесь делаешь с мистером Моррисом?
Дарт испуганно залепетал:
— Ему хотелось посмотреть Стрэттон-Хейз.
— Да, в самом деле? Стрэттон-Хейз его не касается. А вот что касается Стрэттон-парка, то это твой ипподром, так я по крайней мере думала. Твой и твоего отца. А что вы оба сделали, чтобы присматривать за ним? Это мне пришлось объехать его, чтобы проверить, все ли в порядке. Полковник Гарднер и я, а не ты с твоим отцом, произвели полную инспекцию всего ипподрома.
И мне, и, вне всякого сомнения, Марджори трудно было понять, что Дарту никогда не приходило в голову, что он отвечает за состояние ипподрома. Это никогда не было его епархией. Он два-три раза открыл и закрыл рот, но так и не промолвил ни слова возражения или оправдания.
На джипе подъехал вконец измотанный полковник и, выпрыгнув из него, тут же заверил Марджори, что ее указания о том, чтобы зрители держались подальше от препятствий и больше не попадали под копыта лошадей, выполнено.
— Разве это мое дело? — пожаловалась Марджори Дарту. — Все, что нужно, это несколько столбов, кусок каната и внятное разъяснение держаться в стороне от препятствий. Об этом должны были подумать вы. Слишком много ненужных разговоров пошло о нашем ипподроме. Мы не можем больше позволить себе таких происшествий, как в субботу.
Никто и слова не сказал, что причиной печального происшествия были кони, а не люди, не зрители.
— Вот еще что, — продолжала Марджори. — Вы с отцом должны избавиться от этих, которые там, у ворот. Если вы этого не сделаете, они соберут вокруг себя всех экстремистов со всей округи, и никто не захочет приехать сюда, на ипподром, они кому хочешь настроение испортят. Это прикончит ипподром едва ли не быстрее, чем бредовые планы твоего дяди Кита или отца. Не говоря уже о Ребекке! Ты, наверное, заметил, там, у ворот, в этой кучке людей есть женщина, как две капли воды похожая на Ребекку. Сейчас это только кучка людей. Вы дождетесь, эта кучка станет толпой.
— Хорошо, тетя Марджори, — промямлил Дарт. Задание было ему не по силам, как оно было бы не по силам и любому другому.
— В их планы не входит добиться своих требований, — пояснила Марджори. — Им нужно демонстрировать. Пойдите и скажите, чтобы они лучше ратовали за улучшение условий для помощников конюха. О лошадях-то заботятся, а вот до помощников конюха никому дела нет.
Никто не вздумал возразить, что помощники конюха, как правило, не погибают.
— Вы, мистер Моррис, — она сверкнула глазами в мою сторону. — Мне нужно поговорить с вами. — Она показала на свой автомобиль. — Там.
— Ладно.
— А вы, дети, немедленно уберите это безобразие. Полковник, просто не знаю, о чем вы думаете. Это же какая-то свалка.
Она энергично зашагала к машине, не подумав и оглянуться, чтобы убедиться, иду ли я за ней, что я и сделал.
— Марк, — сказала она шоферу, сидевшему за рулем. — Прошу вас, погуляйте.
Он дотронулся до козырька своей шоферской фуражки и повиновался, как будто это было для него привычным делом, а его хозяйка остановилась у одной из задних дверей, поджидая, пока я открою ее.
— Хорошо, — сказала она, усаживаясь на просторном сиденье. — Залезайте сюда и садитесь рядом со мной.
Я сел на указанное мне место и закрыл дверь.
— Стрэттон-Хейз, — проговорила она, сразу беря быка за рога, — это то место, где ваша мать жила с Китом.
— Да, — произнес я, несколько ошеломленный неожиданным поворотом разговора.
— Вы попросили показать его?
— Дарт любезно предложил мне, и я согласился.
Она помолчала, разглядывая меня.
— После того, как Мадлен ушла, я так больше и не видела ее, — проговорила она наконец. — Я не одобряла того, что она уходит. Она говорила вам об этом?
— Да, говорила, но прошло столько лет, что она не держала зла против вас. Она говорила, что вы настроили брата закрыть перед ней двери, но все равно она очень любила вашего брата.
— Как же давно это было, — сказала она. — И сколько же прошло времени, прежде чем я разобралась, что за человек Кит. Его вторая жена покончила с собой, вы это знаете? Когда я сказала брату, что Киту не везет, он сказал, что дело не в невезении, а в характере Кита. Он сказал мне, что ваша мать не могла любить или нянчить младенца Ханну из-за того, как она была зачата. Ваша мать объяснила брату, что ее тошнит при виде этого ребенка.
— Этого она мне не говорила.
Марджори сказала:
— Я официально извиняюсь перед вами за то, как я вела себя по отношению к вашей матери.
Я задумался на миг, чтобы сообразить, как бы повела себя моя родительница.
— Принимаю, — сказал я, когда решил, чего бы хотела моя мать.
Я подумал, что на этом наш разговор закончится, но по всему было видно, что это не так.
— Третья жена Кита ушла от него и развелась с ним из-за невозможности совместной жизни. Теперь у него четвертая жена, Имоджин, половину времени она пьет.
— Почему же она не уйдет от него?
— Не хочет или не может признаться, что сделала ошибку.
Это настолько напоминало меня самого, что я не в силах был произнести ни слова.
— Кит, — продолжала Марджори, — единственный из Стрэттонов, у кого нет денег, сказала мне Имоджин. После шестой порции водки у нее неудержимо развязывается язык. Кит по уши в долгах. Вот почему он так торопится продать ипподром, ему позарез нужны деньги.
Я посмотрел на Марджори и представил себе, как она выглядит для посторонних: маленькая старая леди за восемьдесят, волнистые седые волосы, мягкая розовая кожа, темные ястребиные глаза. Острый, хваткий ум, выразительный язык — из всех Стрэттонов она, подумалось мне, больше всех остальных родственников походила на того финансового гения, который основал династию.
— Я буквально вышла из себя, когда мой брат дал Мадлен эти акции, — сказала она. — Иногда он бывал упрям. Теперь, через столько лет, я рада, что он так поступил. Я рада, — медленно договорила она, — что теперь есть человек, не принадлежащий к семье, который может заставить тепличные растения из стрэттоновской оранжереи почувствовать, что такое чувство меры.
— Не знаю, смогу ли.
— Это зависит, — проговорила она, — от того, хотите ли вы. Или, вернее, как сильно вы этого хотите. Если бы вам было все равно, вы бы сегодня сюда не заявились.
— Верно.
— Вы бы оказали мне услугу, — сказала она, — если бы выяснили, сколько задолжал Кит и кому. И что за отношения у Конрада с этим его архитектором, за которого он так держится и про которого полковник Гарднер говорит, что тот ни ухом ни рылом не смыслит в скачках и придумывает что-то неудобоваримое. Полковник говорит, что нам нужен архитектор вроде того, который построил ваш дом, но что ваш архитектор проектирует только небольшие сооружения.
— Полковник сказал вам, что был у меня?
— Это был его самый разумный поступок за этот год.
— Вы меня поражаете.
— Вы мне нужны как союзник, — произнесла она. — Помогите мне сделать бега процветающими.
Я попытался разобраться в мешанине охвативших меня чувств и под их воздействием, а не по здравому размышлению, дал ей ответ.
— Ладно, попробую.
Она протянула мне маленькую ручку, чтобы официально закрепить соглашение, и я пожал ее, взяв на себя обязательство.
Марджори уехала, не взглянув на опустошенный гараж, который находился в том же состоянии, в каком я его застал, мальчиков я нашел сидящими вместе с Гарднерами и Дартом в гарднеровской кухне, поглощающими пирог. Теплый, благоухающий фруктовый пирог, с пыла с жара. Кристофер спросил рецепт, «чтобы папа сделал его в автобусе».