Снега Берглиона - Джеффри Лорд

Под утро забеспокоились собаки. Разведчик поднялся, прихватив топор и пешню и вышел из юрты; Аквия, проснувшись, начала торопливо одеваться. Снаружи было еще темно, но Блейд разглядел с десяток теней, копошившихся рядом с упряжкой. Удивительно, но огромные мохнатые псы только жалобно выли, не пытаясь пустить в ход ни мощные челюсти, ни лапы, вооруженные дюймовыми когтями. Человек был табу; за миллионы лет, прожитых рядом с ним, собаки полностью избавились от агрессивного инстинкта по отношению к своему хозяину и господину. Они могли схватиться с волками – даже с небольшой стаей катрабов; они постарались бы удрать от дайра или сатла, огромной змеи; но человек, свой или чужой, оставался под запретом. Он был Верховным Владыкой, от которого запрещалось бежать и которому надлежало повиноваться. И если бы даже человек пожелал убить своих псов, чтобы насытиться их мясом, они не оказали бы сопротивления и не сбежали; с жалобным воем они покорно умерли бы под ударами топора.

Блейд грозно рявкнул и устремился к нартам, вокруг которых сбились собаки, и к маячившим рядом смутным теням. Похитители отпрянули и бросились к полынье; они бежали к западу, проскользнув между темной, подернутой льдом водой и гладкими стенами торосив, уходивших вверх футов на пятьдесят. В фиолетовом полумраке разведчик разглядел невысокие коренастые фигурки, облаченные в парки из волчьих шкур, от которых тянуло острым звериным духом. Туземцы размахивали дубинками и дротиками – видимо, и то, и другое было изготовлено из костей; такое оружие не представляло опасности. Блейд не сомневался, что аборигенам ледяного края неоткуда взять металл и дерево, ибо южане, сородичи Аквии, не торговали с каннибалами и не появлялись на равнинах Дарсолана; путешествие же самой Аквии было редким и странным исключением.

Он ринулся в погоню. Туземцы бежали быстро, катились как меховые шарики по белесо-фиолетовой поверхности, но соперничать в скорости с Блейдом не могли – ноги у него были в полтора раза длиннее и, благодаря жесткой короткой шерсти на ступнях, он не проваливался и снег. Нади отдать должное колдунье, подумал разведчик на бегу, она произвела существо, максимально приспособленное к жизни среди холода и льдов.

До плотной группы туземцев оставалось ярдов десять, когда они резко свернули за ближайший торос, и через мгновение оттуда вылетели две упряжки. Блейд остановился, переводя дух. Преследовать собак было бесполезно, они бежали вдвое быстрей его. Он мог, пожалуй, прикончить одного из воров, метнув копье, но железное орудие настолько превосходило по ценности жалкую жизнь дикаря, что Блейд лишь покрепче прижал к мохнатому боку холодное древко, Он постоял минуты три в раздумье, потом неторопливо направился назад, к шатру. И в этот момент послышался крик.

Отчаянный, тоскливый и тонкий вопль смертельно перепуганной женщины!

Аквия! Крик подстегнул его, словно удар бича. Почти мгновенно он понял истинную подоплеку событий – то, что он считал нападением, являлось всего лишь отвлекающим маневром. Блейд помчался к лагерю, уже не надеясь, что поспеет на помощь своей спутнице – слишком хорошо все было рассчитано, слишком хитро спланировано. Чувствовалось, что грабители имеют большой опыт в подобных делах.

Конечно, он не успел.

На истоптанном снегу валялась опрокинутая на бок юрта; собаки, нарты с запасом пищи и Аквия исчезли. Насколько он мог судить по первому взгляду, больше ничего не было тронуто; либо похитители торопились, либо их интересовала только еда. И Аквия – в том же качестве.

Ошеломленный, он покачал головой, потом в ярости вонзил пешню в плотный снег. Идиот! Имбецил, как любит повторять Лейтон, когда дело доходит до его помощников! Кажется, старик с полным правом может отнести к их числу и Ричарда Блейда…

Он должен выручить Аквию. Ради нее самой и ради собственной шкуры – вернее, ради того, чтобы избавиться от нее. И гнев – плохой помощник. Медленно успокаиваясь, Блейд стоял посреди разоренного лагеря – странная фигура, обросший шерстью гигант с железной пешней в чудовищной лапе. Капля огненной испанской крови вкупе с буйным ирландским нравом – материнское наследие! – еще туманили рассудок, но холодный английский прагматизм уже брал вверх. Он посмотрел на солнце – четверть багрового диска поднялась над горизонтом, света хватало, и разведчик ясно видел накатанный след саней, тянувшийся в обход полыньи. Вероятно, в набеге участвовало с полсотни человек Такое количество его не пугало.

Во всей той истории имелось еще кое-что, с чем он не мог смириться. Кучка жалких троглодитов перехитрила его, Ричарда Блейда, полковника контрразведки, лучшего из лучших! Суперагента секретной службы, прошедшего три преисподнии – в Альбе, Кате и в Меотиде! У него украли мясо, нарты, его собак и его женщину. Его женщину? Он поймал себя на том, что впервые думает так об Аквии, и раздраженно тряхнул головой. Нет, будь он проклят! Пусть он до конца жизни будет носить ту жуткую шкуру, если спустит такое с рук!

Собственно, других альтернатив не оставалось. Блейд сунул ладонь под мышку и нащупал выпуклость спейсера. Он понимал, что если Аквия погибнет, если ее… гмм… съедят до того, как придет помощь, ему обеспечена почетная и пожизненная должность в лондонском зоопарке. Конечно, он может наудачу перепробовать все снадобья из ее мешков, но результат, весьма вероятно, будет плачевным. Что, если у него вырастет хвост? Или рога с копытами? Или помутится рассудок? Это пахло уже не зоопарком, а пожизненным заключением в психушке…

Он решил не рисковать.

Поставив юрту, Блейд разжег огонь в печурке, благо в одном из мешков оставался еще ломоть жира. Отковырнув кусок, он сбегал к промоине, разложил наживку на берегу и со второй попытки прикончил крупного тюленя. Теперь у него было мясо, он быстро поджарил несколько толстых ломтей. Следовало поспешать – но поспешать медленно. И он действовал с основательной неторопливостью. Он не нуждался ни в одежде, ни в жилище, ни в транспорте; пища на два-три дня да оружие – вот все, что было нужно. Он имел теперь и то, и другое.

Свернув шатер, Блейд припрятал его вместе с прочим имуществом – мешками, печкой, меховым ложем и шкурами – под глубоким выступом тороса. Он завалил снегом вход в эту маленькую пещерку и нагромоздил рядом пирамиду из обломков льда. Этот указатель, плюс приметная полынья да четкий санный след гарантировали, что после спасательной операции они с Аквией смогут разыскать свое добро.

Затем Блейд натянул панцирь, повесил на левое плечо топор, на правое – сверток из шкуры катраба, в котором были фунтов двадцать тюленьего мяса, взял в руки копье и неспешно потрусил на запад по следу нарт. Огромный багровый диск, уже полностью поднявшийся над горизонтом, светил ему в спину, играя на перламутровых пластинах доспеха.