Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова

когда бросаю на нее взгляд, кричит, чтобы отвернулся. У Нисы истерика. Мне хотелось бы ее утешить, но так будет лучше. Без надежд и ожиданий. Я не могу себе это позволить.

Усаживаю ведьму на сиденье и нависаю сверху. Она на удивление замолкает и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Все, что было между нами, закончилось. Просто секс и ничего больше. Ты сама об этом прекрасно знаешь, так что не додумывай то, чего нет.

– Ненавижу тебя, Омар Аль Мансури, – цедит она сквозь зубы. Я разворачиваюсь и иду на выход из частного самолета Фоули. – От всей души желаю тебе, чтобы девушка, которую ты полюбишь всем сердцем, ненавидела тебя так же сильно, как и я! – выкрикивает она мне в спину.

Сцепив зубы, покидаю самолет, стараясь игнорировать ее слова. Жаль только, что они станут последними, которые я услышу от ведьмы Нисы.

Глава 14

Ниса

Мне хочется разнести все к чертям. И самолет этот, и страну, и Омара Аль Мансури. Он подонок и трус. И чего я от него ожидала? Чего я вообще могла ожидать от этого короткого приключения? Ведь с самого начала было ясно, что между нами не может быть никаких отношений. Тогда какого черта я сейчас схожу с ума?

Крепко сжимаю кулаки и стону практически беззвучно, чтобы стюардесса, которая крутится возле кабины пилота, меня не услышала. Но не успеваю я толком успокоиться, как в самолет так же, как меня несколько минут назад заталкивал Омар, заводят моего брата, усаживают на кресло и сваливают.

– Какого черта, Ниса? —тут же начинает рычать Мал, пристегиваясь.

Я испепеляю его взглядом, щелкая своим ремнем безопасности.

– Это я должна тебя спросить, Мал! Какого черта?! – срываюсь я.

Дайте мне только повод для драки. Да, с собственным братом, которого нежно люблю. Но сейчас во мне клокочет столько ярости, что хочется щедро ею делиться с окружающим миром. Если бы не Малоун, я бы никогда настолько близко не познакомилась с Омаром и сейчас не сходила с ума от того, что уезжаю от него. Несмотря на его обидные слова, я все равно думаю о нем как о мужчине, с которым могла бы завязать отношения.

– Ты же знаешь, что сейчас у нас сложные времена! Нахрена тебя понесло на другую сторону острова?!

– Я всегда там рисую!

– Ты знала! – снова кричит он.

– Хватит на меня орать! Ты накосячил, а теперь пытаешься на меня сбросить свою вину!

– Это еще что за хрень? – Мал хватает меня за руку и переворачивает ее так, что теперь может рассмотреть синяк на запястье. – Что это, Ниса? Что они с тобой делали?

– Ничего не делали, – чувствую, как загораются щеки, а поэтому натягиваю рукав платья сильнее, чтобы скрыть отметины, и отворачиваюсь к иллюминатору.

– Ниса, какого черта, я тебя спрашиваю? – не унимается Малоун.

– Отвали! – я выдергиваю руку из его хватки. – Лучше бы ты вообще не приезжал сюда!

– О чем ты? – хмурясь, спрашивает он, а я уже готова впасть в истерику. Кричать, требовать, чтобы меня вернули назад. Отчаяние усиливается с набором высоты. – Тебя обидели? – спрашивает Мал, смягчая тон.

– Нет! – отвечаю резко, чтобы отцепился.

– Тогда что?

– Тогда все, Мал! Мы наконец летим домой.

– Мы летим в Бахрейн, моя дорогая. А потом ты летишь домой, – со вздохом отвечает он, и внутри меня загорается дурацкая, совершенно неуместная надежда.

– А зачем в Бахрейн?

– Мне нужно забрать домой жену, – спокойно отвечает брат и откидывается затылком на подголовник кресла.

Пока он задумчиво пялится в окно, я умираю ста смертями. Все же надежда, которая еще несколько секунд назад зародилась внутри, гаснет, так и не обретя силу. Мал ни за что не позволит мне вместе с ним вернуться в Эмираты.

В Бахрейне Малоун прощается со мной и покидает самолет, а уже спустя двадцать минут я снова взлетаю в воздух. Здесь я наконец позволяю себе отпустить чувства. И, пока стюардесса занята приготовлением чая для меня, рыдаю, сжавшись в комочек на своем сиденье. Знаю, что не смогу позволить себе дома так открыто выплескивать свои эмоции, поэтому беру от этого момента все, что могу.

Я оплакиваю свое приключение, которое, как мне казалось утром, способно перерасти в нечто большее. Раздражающий, напыщенный, чрезмерно серьезный и закрытый Омар Аль Мансури пробрался мне под кожу. Я сама виновата, что допустила это, но и он мог бы остановить меня. Наверняка он, со своим опытом, прекрасно видел, что я уже на следующий день начала смотреть на него другими глазами. Точно видел! Мой кулак летит в подлокотник, а истерика разгорается с новой силой.

– Мисс Ниса, вам помочь? – участливо спрашивает стюардесса, но я отсылаю ее одним взмахом руки. – Мисс, может, воды?

– Нет, – выдавливаю из себя, заходясь рыданиями. – Оставьте меня.

Я не вижу и не слышу, как она отходит, но благодарна, что стюардесса оставила меня в покое.

Я переживу этот эпизод моей жизни. Прикладываю все усилия, чтобы убедить себя в этом. Но услужливая память – старая злобная карга – подкидывает мне все новые и новые картинки того, как я чувствовала себя рядом с Омаром. Как спокойно и тепло мне было в его объятиях. Как он криво усмехался на мои шутки. Как мы катались на лошадях. И это ощущение, когда я неслась по пустыне. Чувство свободы, которое овевало каждый волосок на голове, запускало мурашки по шее и заставляло колени слабеть. Так я чувствую себя, когда становлюсь на доску. Словно покоряю какую-то невероятную вершину. И могу обуздать стихию, усмирить которую человеку не под силу. Но я могу. А еще вспоминаю пустыню, которая навсегда останется в моем сердце.

– Гребаная куча песка, – цежу сквозь зубы. – Ненавижу.

Ближе к посадке я умываюсь в туалете, прикладываю влажное холодное полотенце к глазам и сижу так до самого аэропорта, настраиваясь сойти с трапа прежней Нисой: беззаботной и веселой. Потому что уже завтра утром я встану на доску, и все печали пройдут, словно их и не бывало. И Омара Аль Мансури я забуду, как только ступлю на родную землю. Надо было полететь к брату в Ирландию. Посетить пару замков, выпить с Райаном не одну пинту пива, пройтись по улице, крича песни, пока не сорву голос. От отчаяния я сжимаю кулаки. Да, поездка к Райану помогла бы мне залечить душевные раны.

Я была уверена, что полностью пришла в себя и могу держать свои эмоции под контролем, но ровно до того момента, пока не