Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова

Я паркую машину и с тяжелым вздохом подхватываю ткань, а потом набрасываю ее на голову Нисе. Ловко завязываю и поправляю так, чтобы все волосы были спрятаны и ни одна прядь не торчала. Чтобы ни один шакал не увидел ее уязвимости. Этот факт злит сильнее всего. Не то, что кто-то может увидеть, а то, что меня это в принципе беспокоит.

– У тебя так хорошо получается, – язвительно произносит Ниса. – И многим девушкам ты повязывал платок?

– Это называется шела, – терпеливо поясняю. – Я много раз видел, как сестры и мама его повязывают. А надевал я его только что первый раз, – последний факт раздраженно цежу сквозь зубы и покидаю салон машины.

– Я еще никогда не каталась верхом, – говорит Ниса, когда я вывожу из стойла своего скакуна и ее белую лошадь.

– Грация спокойная, так что тебе не о чем волноваться.

– Лошадь зовут Грация?

– Да.

– А твоего как?

– Ворон.

– Ему идет.

– Потому что черный? – хмыкаю я.

– Угу, – коротко отвечает Ниса. – Что я должна делать? – спрашивает она, приближаясь к Грации.

После короткой инструкции я подвожу Нису к лошади. Она хватается за седло и ставит ногу в стремя. Я беру ее за талию, чтобы подсадить, и на секунду зависаю. Ощущение ее тела в моих руках переворачивает мой привычный мир. Это ощущается слишком правильно. Слишком по-родному. Отметаю неподобающие мысли и подталкиваю Нису вверх, чтобы помочь ей забраться в седло. Сначала мы едем медленно, пока Ниса привыкает к лошади. Я рассказываю, как пускать лошадь в галоп, как управлять ею, как остановить, в какой позе сидеть. Она внимательно слушает, глядя на меня своими невероятными глазами. Мне кажется, я даже могу видеть, как все сказанное мной проникает в нее. То, как она смотрит, как слушает, как внимает каждому слову – это, надо признать, вдохновляет и заставляет грудную клетку расширяться, наполняя ее чем-то теплым. Такое же чувство я хочу испытывать с той женщиной, которую выберу себе в жены.

Внезапно, как только я заканчиваю рассказывать, Ниса толкает ногами лошадь, и та срывается в галоп. От неожиданности я даже застываю на несколько секунд, а потом скачу следом за ней. Ужасно признавать, что выглядит эта амазонка на лошади именно так, как я себе и представлял. Это срабатывает как укол, пронизывающий грудную клетку.

Я несусь за Нисой, представляя себе, как буду наказывать ее за вольности и тот страх, который сейчас испытываю. Она ведь впервые на лошади. Или соврала?

– Ты с ума сошла? – выкрикиваю, когда догоняю ее, а Ниса снова смеется своим заливистым смехом, который порождает мурашки на моей шее. – Тормози!

– Ни за что! – отвечает она, обернувшись всего на секунду, и снова срывается в галоп.

С ее головы слетает шела, едва держась на шее, и волосы теперь так же неукротимо развеваются на ветру. И выглядит это зрелище… завораживающе. Оно как будто выжигается в моей голове, и я точно знаю, что позже, когда верну Нису ее семье, буду еще не раз вспоминать ее скачки.

Когда мы возвращаемся в конюшню, я раздражен сильнее, чем был утром. Потому что знаю: через пару часов мне нужно везти Нису в аэропорт. Наверное, я, наоборот, должен быть рад, что избавлюсь от обузы. Как и она, потому что много раз за эти дни спросила, когда я наконец верну ее семье. Но что-то как-то не радостно. Наоборот, внутри меня клокочет ярость от того, что мне придется вернуть мою игрушку. И что рано или поздно найдется какой-то парень из ее среды, который захочет заявить на нее права.

Как только лошади занимают свои места в стойле, я хватаю Нису за руку и тащу к деревянной перегородке, за которой хранится сено. Выгоняю всех из конюшни, а сам заталкиваю Нису в угол.

– Эй! – только и успевает вскрикнуть она, как я набрасываюсь на ее рот. Сминаю сладкие губы своими, срывая шелу с ее головы. Зарываюсь пальцами в волосы и прижимаю Нису так близко к себе, насколько это возможно. Мне кажется, сила моего напора способна нанести ей увечья.

Ниса не отстает. Она хватает меня за дишдашу, сминает ткань на груди. Я тут же перехватываю ее запястья и отрываюсь от нее на мгновение. Даю нам это короткое время, чтобы передумать. Ни одна уважающая себя восточная женщина не стала бы заниматься сексом в таком месте. Но это не о Нисе. Ее глаза горят адским пламенем, призывая меня действовать решительнее.

Разворачиваю ее спиной к себе и толкаю к стене, заставляя упереться в нее ладонями. Сам же быстро задираю ее платье, расстегиваю молнию на своих брюках и приспускаю их ниже. Отодвигаю тонкий перешеек трусиков Нисы в сторону, приподнимаю ее ногу и медленно вхожу. Я помню, что она недо-девственница со странным диагнозом, поэтому не тороплюсь, как бы сильно ни хотелось.

– Быстрее, – выдыхает Ниса, снова провоцируя меня.

– Будет больно, – негромко рычу ей на ухо.

– Пусть будет больно, Омар, – задыхаясь, судорожно шепчет она. – Хочу запомнить.

Еще пару секунд я сопротивляюсь, но потом поднимаю ее ногу выше и врываюсь до упора. Ниса пытается ускользнуть от меня, но второй рукой я удерживаю ее за бедро. Чувствую, как она напряглась. Сейчас бы выплеснуть на нее всю ярость за то, что посмела появиться в моей жизни и нарушить покой. За то, что в принципе существует именно такая. За то, что провоцирует меня каждую секунду. Но я не могу. Почему-то хочется ее беречь. Жестко трахать, но при этом беречь. Кажется, я начал сходить с ума.

В следующий раз вхожу медленнее и не до конца. Мне приходится сжать зубы, чтобы не сделать так, как хочется мне, а лишь так, как нужно ей. Но еще мне хочется, чтобы она запомнила не грубость, а страсть, которая разрывает нас обоих. Чувство, когда сводит в паху и сжимается в грудной клетке просто от ощущения ее в моих руках. Я долблюсь в ее нежное, хрупкое тело, как отбойный молоток, совсем немного не доходя до упора. Но даже этих мгновений хватает, чтобы прочувствовать, какая она тугая, горячая и влажная. И эти стоны…

– Тише, Ниса, – шепчу ей на ухо и прикусываю мочку, после чего облизываю ее.

– Не могу, – стонет она и хнычет. – Пожалуйста.

Отпускаю ее бедро и запечатываю ей рот своей ладонью. Ускоряюсь, чувствуя, как по спине ползет жар, сотрясая каждый позвонок. Прикрываю глаза, а потом и вовсе крепко зажмуриваюсь, ныряя в ощущения. Запоминаю каждую деталь: шлепки наших бедер, негромкие