Ты мне нужна - Мэгги Кокс

– Неужели ты не догадалась? – Наклонившись через стол, Генри взял ее за руку и поцеловал. – Правда в том, что рядом с тобой у меня голова идет кругом. Когда я смотрю на тебя, Кит, грань между реальностью и иллюзией кажется мне размытой.

Генри говорил совершенно серьезно. Присутствие Кит в его жизни все больше и больше влияло на его благополучие. И не только потому, что она появилась рядом с ним, когда он в ней нуждался. Когда он смотрел в ее завораживающие голубые глаза, его сердце билось чаще. Генри поднимался в горы и сплавлялся по бушующим рекам в поисках острых ощущений и восторга. Он раскручивал и делал звездами музыкальных исполнителей, потому что верил в них, когда от них отказывались другие, не желая рисковать. Но ничто в его жизни не сравнится с ощущениями, которые он испытывал рядом с Кит. Неудивительно, что у него кружится голова!

От его комментария Кит сильнее покраснела.

– Голова у тебя идет кругом от свежего воздуха и скорости, с которой я толкала твою коляску, – пошутила она, решив не верить в иные причины его заявления.

В кафе находилась еще одна молодая пара. Когда Генри потянулся к руке Кит и поцеловал ее, он взглянул через плечо и заметил, что девушка довольно ему улыбается, словно принимая в престижный элитный клуб. Внезапно Генри стало наплевать, что на него и Кит кто-то смотрит и думает, будто они пара. На самом деле он надеялся, что окружающие воспримут их как пару. Его сестра Сэм будет на седьмом небе от счастья, узнав, что он не против такой идеи.

– Расскажи мне о женатом мужчине, с которым у тебя была связь, – попросил он.

– Ладно…

Несмотря на то что его просьба явно ее смутила, Генри обрадовался, когда Кит кивнула.

– Я рассказывала, что двадцать первый день своего рождения я праздновала в клубе с друзьями? На верхнем этаже клуба был ресторан, а он работал там официантом. Он был очень обходительным, но по какой-то причине уделял максимум внимания мне. К концу вечера, когда у него закончилась смена, он ко мне подошел. Я слишком много выпила, чтобы поднять себе настроение. Мне исполнилось двадцать один год, а в моей жизни не было ни одного значимого человека, кроме моей матери. Я чувствовала себя неудачницей. Когда он предложил отвезти меня домой, я согласилась. – Кит на секунду отвела взгляд, будто боясь раскрыть Генри слишком многое и услышать его осуждение. – Он отвез меня домой. Я снимала комнату на верхнем этаже многоквартирного дома. Он начал меня целовать. Я должна была заставить его остановиться, но я была пьяна и едва понимала, что делаю. Я ляпнула, что мне нужно прилечь, и он повел меня к кровати. – Печально качая головой, Кит поморщилась. – Короче говоря, он переспал со мной, а перед уходом сказал, что женат. И насколько я помню, он сообщил мне об этом с большим удовольствием. Вот и все. Конец истории. По правде говоря, я легко отделалась.

– И ты не сообщила о нем в полицию?

– Зачем? Он просто взял то, что, как ему казалось, я предлагала. Виновата только я. Я поступила так, как поступать не следовало, – выпила лишнего и позволила незнакомцу отвезти меня домой. Единственный мой разумный поступок в ту ночь – я настояла на том, чтобы он предохранялся. К счастью, у него были презервативы. Видимо, он не в первый раз воспользовался пьяной женщиной. – Кит смотрела прямо перед собой. – Тебе, наверное, интересно, почему я вела себя так глупо. В ту ночь я потеряла бдительность, потому что мне польстило его внимание. Иногда нам хочется, чтобы нас любили и нами восхищались. Мораль такова: каждому человеку необходимо внимание другого человека.

– Но ты позволила ему лишить тебя девственности, Кит. Печальная история. Жаль, что твоим первым мужчиной не стал человек, ценящий девичью невинность.

– Мне тоже жаль. – Она немного помолчала. – Ну, я рассказала тебе свою историю. Теперь ты расскажи о своей матери.

Какой бы болезненной ни была тема, Генри понимал – он обязан во всем признаться Кит, если хочет, чтобы между ними развивались отношения. Вдруг ему стало важно, чтобы она доверяла ему, особенно после того, что она ему рассказала. А значит, он должен набраться мужества и поведать ей о своем прошлом. Возможно, если он рискнет, то между ними сложатся по-настоящему прочные отношения.

По крайней мере, нужно попробовать.

Пристально глядя ей в глаза, Генри неуверенно улыбнулся. Хватит ли ему смелости, чтобы рассказать этой женщине о своем неприятном прошлом?

– Ну ладно, – согласился он.

Широко раскрыв глаза, Кит осторожно высвободила руку и откинулась на спинку сиденья, обратив на Генри все свое внимание.

– Моя мать была очень красивой, – произнес он и беспокойно пригладил волосы. – Мужчины слетались к ней как пчелы на мед. Мой отец – богатый помещик, безумно влюбился в нее с первого взгляда и предложил ей выйти за него замуж. Несмотря на любовь, карьера и имущество всегда были для него на первом месте. Казалось, она не особенно возражала. Ей нравилось, что ее муж принадлежит к поместному дворянству, у него много денег, но она не понимала, зачем он так много работает, если может просто проживать состояние. Если бы она удосужилась выяснить, то вскоре узнала бы, что забота о недвижимости и людях, которые на него работают, – предмет особой гордости отца. Поместье принадлежит семье с шестнадцатого века, и мой отец не собирался, как он говорил, доводить его до краха. Еще он занимался благотворительностью и надеялся, что моя мать поймет, как это важно, и начнет ему помогать. Она была специалистом по связям с общественностью, поэтому он решил, что она привлечет дополнительные средства и будет организовывать благотворительные мероприятия. Он предлагал ей попробовать наладить хорошие отношения с персоналом поместья. Короче говоря, мой отец считал, что ей нужно чем-то заняться, пока не появятся дети. Но оказалось, у нее свои представления о том, какой должна быть «хозяйка дома». Когда она переехала в поместье мужа, выяснилось, что их взгляды не совпадают. Она не смирилась с изоляцией в сельской местности. Она была истинной горожанкой и ненавидела одиночество, а мой отец постоянно занимался поместьем. Моя мать требовала круглосуточного внимания. В очень редкие моменты откровенности отец говорил мне, что он надеялся, что, родив меня и Сэм, она немного успокоится. Но вместо того, чтобы стать преданным членом семьи, она становилась все беспокойнее… и заводила романы.

Скривившись, Генри покачал головой.

– Сначала мой отец закрывал глаза на ее интрижки, надеясь, что она устанет от своего бездушного поведения и поймет, что дома ее ждут двое детей, которые ее обожают, и муж, любящий ее до такой степени, что прощает ее бесстыдное поведения и верит, будто она изменится к лучшему.

Откашлявшись, Генри взял кружку и сделал большой глоток кофе. Он вгляделся в задумчивое лицо Кит, стараясь понять, что она думает о его неверной матери и слишком терпеливом и заблуждающемся отце. Генри Треверн-старший никогда не терял надежду на то, что его жена осознает свои ошибки и будет с радостью довольствоваться ролью жены и матери своих детей.

– К сожалению, она так и не исправилась. – Он пожал плечами. – Когда Сэм и мне были девять и семь лет соответственно, она сбежала с итальянским графом и поселилась в Венеции. Она ни разу не дала о себе знать, хотя мой отец регулярно писал ей о том, как сильно по ней скучают ее дети. – Генри прикусил губу, почувствовав, как от воспоминаний сильно заныло сердце. Он снова откашлялся и отпил кофе. – Примерно шесть лет назад, когда я начал делать карьеру в музыкальном бизнесе, итальянские власти сообщили моему отцу, что она погибла в автомобильной катастрофе. За рулем сидел двадцатиоднолетний сын графа от предыдущего брака, который тоже погиб. В Венеции все знали о том, что у него и моей матери роман. Паршивенькая история, правда?

– Как грустно. Мне жаль всех вас. – Кит побледнела. – А кто заботился о тебе и твоей сестре после ее отъезда?

Генри поморщился:

– Несколько не очень надежных нянек. Парочка из них могла бы работать и дальше, но отец решил, что они недостаточно хороши для его детей. Он всегда их в чем-нибудь упрекал. Мне кажется, благодаря моей прекрасной и неверной матери он решил, что все женщины непостоянны и им нельзя доверять. Как только я и Сэм достаточно повзрослели, он отправил нас в частную школу-интернат. – Сделав еще глоток кофе, Генри понял, что тот уже почти остыл: – Тьфу. – Вытирая губы тыльной стороной ладони, он поставил кружку на стол и пылко посмотрел на Кит. – Мы могли сблизиться. Я и мой отец, я имею в виду. Но он не понимал, почему я захотел уехать и самостоятельно делать карьеру, если в один прекрасный день я унаследую его имущество и титул. Он до сих пор не понимает моего стремления быть полностью независимым и, как он говорит, желания «бездумно рисковать своей жизнью», занимаясь экстремальными видами спорта.

Кит наморщила лоб: