Я/Или ад - Егор Георгиевич Радов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, сам не понимая, что делает, Иванов 2-й подполз к девушке со стороны лица и вынул свою умоляющую часть. Он просил, он требовал. Девушка вняла этим просьбам, раскрыла свой жемчужный ротик и превратилась в замкнутую систему.
Пока они тут мило развлекались, Иванов 3-й сидел и пел самые грустные песни, которые он когда-либо знал.
А эти два друга — они тряслись в возбужденной лихорадке. Как вы могли бы и предположить, разумеется, все философские вопросы для них были уже решены, в том числе и основной.
А Иванов 3-й сидел и занимался медитацией, потому что очень боялся умереть. Как ему было горько, как ему было гадко!
В это время два проказника удовлетворились и залили всю девушку своими миллионами маленьких детей.
— Тьфу на вас! — сказала она, отплевываясь. — Плодовитые такие, а удовлетворить маленькую девочку не в силах… Два здоровых мужика!
Но Ивановым было уже не до нее.
— Ухожу я от вас! — сказала она обиженно. — Пойду к третьему. Он хороший такой, чистый… Он мне песенки пел… А вы ничего не умеете… Даже трахаться!
Она оделась, вздернула носик от возмущения и ушла. Хотя Ивановы 1-й и 2-й были несколько ошарашены, это не помешало им прекрасно попьянствовать вдвоем и побеседовать о женской сущности.
А Иванов 3-й пока что совсем завернулся там, сидя у костра. Он уже спел все песни, какие знал, и хотел чего-нибудь новенького. Обида и грусть смешались в нем с сексуальными чувствами и трепетом любви. “Какой я хороший, — думал он о себе. — Чистый такой… Проклятые женщины! О, женщины!”
Из тьмы вышла девушка, потрепанная, но не удовлетворенная. Она в спешке забыла надеть лифчик и держала его, как невинную тряпочку. Иванов 3-й посмотрел на нее с укоризной в величии своей грусти.
— Третий, а третий… — зашептала вдруг девушка.
— Чего? — спросил Иванов 3-й безнадежно.
— У меня к тебе есть одна просьба…
— Ну?
— Пойдем, я расскажу тебе…
Иванов 3-й встал и нехотя пошел за девушкой. “Опять что-то случается, — думал он. — И все же как интересно! Все время что-то происходит… А ведь я люблю ее…”
Они вошли в какой-то заброшенный дом с кроватями и каминами. Было темно и тепло.
— Ну? — тускло спросил Иванов 3-й.
— Трахни меня, — чуть слышно прошептала девушка.
“Ни фига себе!” — чуть не вырвалось у Иванова 3-го.
— Я же люблю тебя, — вдруг сказал он. — Я тебя… люблю… А ты…
— Ой, не надо, пожалуйста, не надо… Пожалуйста… Мне очень грустно…
— Все равно ведь ты знаешь, что я буду тебя любить…
— О, пожалуйста! — чуть ли не заныла девушка. — О, как я хочу тебя!
Иванов 3-й стоял как истукан. Он был растерян этим неожиданным поворотом вещей.
— Ну! — вскрикнула девушка и повалилась на кровать, стаскивая с себя джинсы.
Не помня себя, Иванов 3-й, как вор, стянул с нее трусы, а она вторила каждому его движению, но тут он понял, что ему недостает обычного циничного сексуального возбуждения — слишком важный был момент. Он собрался со всеми силами, которые у него оставались, представил на месте девушки большую голую бабу, и их половые места соединились, чуть-чуть целуя друг друга.
Как только это произошло, девушка взвилась, словно змея, задрожала дикой дрожью, закричала, как кошка, и погрузилась во вселенную сладчайшего оргазма.
Потом она в изнеможении лежала рядом, а Иванов 3-й хотел самоубиваться. Ибо что касается его, то он не сделал ничего.
Девушка в забытьи целовала все его тело и говорила:
— Успокойся… Ты самый лучший, самый сильный мужчина… Как я люблю тебя!
И легкая ласка вдруг повергла его в дикое возбуждение. И потом они трахались часа два.
А потом Иванов 3-й закурил, обнял девушку, стал гладить ее по голове, и они начали беседовать. Они беседовали о своих любовях, о своих половых связях, рассказывали друг другу неприличные анекдоты и были словно слиты в одно целое… Чудесная ночь, прекрасные воспоминания.
— Хочешь есть? — спросила девушка.
— Можно, — ответил Иванов 3-й.
Они голыми пошли на кухню, достали какую-то колбасу и стали есть, передавая друг другу. Потом он опять ее захотел, и они трахались на кухне и везде, где только было можно.
И потом — медленное засыпание, отдых, забвение… И вечный шепот: “Я твоя”.
И Иванов 3-й видел сны — прекрасные, гармоничные, где все было так хорошо, так чудесно, и все буквально было пропитано этим вечным очарованием, как будто все, что есть плохое, — всего лишь глупое заблуждение.
Глава 153
В мозгах (утро)
Настало веселое летнее утро. Ивановы спали в разморенном состоянии, и им очень хотелось в туалет, но было ужасно лень. Во рту было гадко, наступало страшнейшее похмелье. Наконец кто-то встал и устало сел у костра, пытаясь раскурить какой-то бычок.
Палатка завалилась на один бок и тоже пропахла дымом, как и все остальные предметы. Рядом лежала девушка, горячей рукой обнимавшая Иванова 3-го.
Иванов 1-й открыл глаза, сразу понял, где он, и вскрикнул:
— Подъем!
— Да пошел бы ты подальше… — отмахнулись от него остальные.
— Подъем, быстро! — сердито повторил Иванов 1-й.
— Пива хочу… — раздался сонный голос Иванова 2-го.
Девушка тоже открыла глаза и, обнаружив, что она голая, улыбнувшись, прикрылась чем-то.
— Ну что, мушкетеры! — спросила она.
Иванов 1-й, у которого дьявольски начала болеть голова, вышел из палатки и чуть не упал в костер.
— Тьфу ты, черт! — выругался он.
Он обошел вокруг костра и сказал:
— Вставайте, сейчас завтракать будем… Ну что я, один, что ли, буду все это делать!..
— Сейчас, — лениво и томно произнесла девушка.
— Сейчас мы встанем, — раздался вялый голос Иванова 3-го.
— Что значит “мы”? — улыбнулся Иванов 1-й. — Дама пускай спит хоть весь день. А нам нужно завтрак делать… Давай, вставай!
— Почему, — возмутилась девушка. — Я сделаю вам завтрак!
— Пива хочу… — опять раздался навязчивый голос Иванова 2-го.
— Вот опять же за пивом неплохо было бы сходить, — сказал 1-й.
Иванов 3-й попытался встать, приподнял одну руку, но в изнеможении откинулся назад. Ему было больно лежать из-за шишек и камешков, и также ему хотелось в туалет, но ему было лень делать все это.
Тут из палатки вышел абсолютно красный Иванов 2-й. Какая-то пчела укусила его в лицо, и у него была страшно раздутая морда.
— Ох, — сказал он. — У вас не будет… э… закурить?
— Бычки ищи, — сказал Иванов 1-й. — Все. Пошли за пивом и за сигаретами!
— Сейчас…
Но
