Женщина в красном - Элизабет Джордж

Подоплёка отношений Бена с сыном осталась неисследованной. Историческая причина их противоборства была слишком неприятной для изучения. Бену было гораздо проще повторять самому себе, что Санто такой от природы и поделать с этим ничего нельзя.

— Так уж случилось, — признался как-то Санто отцу. — Послушай, я не хочу…

— Ты? — перебил Бен, словно не веря своим ушам. — Замолчи немедленно! Меня не интересуют твои желания. Меня интересует то, что ты сделал. То, что совершил. А твои дурацкие увлечения…

— Почему, чёрт возьми, тебя это так бесит? Что тебе до этого? Если бы здесь было то, чем можно распоряжаться, я бы это делал. Но ведь нет ничего. Ничего, понял?

— Человеческими существами не распоряжаются, — заметил Бен. — Это тебе не куски мяса. Не товар.

— Ты переиначиваешь смысл.

— А ты манипулируешь людьми.

— Это несправедливо. Чертовски несправедливо.

«Кто во всём этом виноват? Я? — подумал Бен. — Когда-нибудь Санто поймёт, что несправедлива и сама жизнь. Неужели за одно мгновение нужно расплачиваться такой ценой?»

И тут ненароком вылетела единственная фраза:

— Несправедливо вместо сына иметь кусок дерьма.

Как позже выяснилось, Санто оставалось жить совсем недолго. Фраза так и осталась, словно грязное пятно на чистой белой стене. Наказанием Бену стало воспоминание о том, как после этих слов побелело лицо Санто. Он же повернулся к сыну спиной.

«Ты хочешь мужчину? Так я покажу тебе мужчину. Если понадобится, ценой смерти».

Бен не хотел думать о том, что сказал. Стереть бы всю память и механически продолжать существование, пока организм не выдохнется и не перейдёт в мир иной.

Он закрыл шкаф и повесил на место замок. Несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, затем вызвал лифт. Старинная машина спустилась медленно и достойно, что соответствовало её наружности, её металлическим резным узорам. Бен поднялся на верхний этаж, и лифт со скрипом остановился. Здесь находилась квартира его семьи, и здесь его ждала Деллен.

Бен не сразу пошёл к жене. Прежде заглянул в кухню. За столом сидели Керра и её парень Алан Честон. Алан смотрел на девушку, а она, склонив голову в сторону спальни, прислушивалась.

Тут Керра увидела на пороге отца, в глазах которого застыл немой вопрос.

— Всё тихо, — сообщила она.

— Хорошо, — пробормотал Бен, направляясь к каминной полке.

Небольшой огонь всё ещё горел, сохраняя температуру воды в чайнике чуть ниже температуры кипения. Керра поставила четыре чашки и положила в каждую чайный пакетик. Бен налил воду в две чашки и стал дожидаться, пока чай заварится. Керра с Аланом сидели молча. Бен чувствовал на себе их взгляды, хотя и не понимал, чего они от него хотят. Не только от него, но и друг от друга.

Конечно, им было что обсудить, но Бен даже думать не мог о разговоре, поэтому он налил в одну чашку молоко и положил сахар, а в другую не добавил ничего и вышел из кухни, прихватив обе чашки. Одну поставил на пол перед дверью Санто. Дверь была прикрыта, но не заперта. Бен отворил её, поднял чашку, вошёл в темноту и ногой захлопнул за собой дверь.

Лампу Деллен не включила, к тому же комната Санто выходила на ту сторону, где не было уличных фонарей. Свет виднелся в конце волнореза, на пляже Сент-Меван. Сквозь ветер и дождь он едва просматривался и темноту не разгонял. Впрочем, из коридора на коврик падала молочная полоса света. Бен увидел, что жена лежит на ковре в позе эмбриона. Она сдёрнула простыни и одеяла с кровати Санто и укрылась ими. Там, где на её лицо падал свет, оно казалось каменным. «Что у неё на уме? — думал Бен. — "Если бы только я была здесь, если бы не ушла на весь день"? Нет, вряд ли. Раскаяние не для неё».

Деллен пошевелилась. Бен ждал, что жена заговорит, но она подтянула простыню к носу и вдохнула запах Санто. Подобно самке животного, Деллен действовала инстинктивно. Этим она и привлекла Бена, когда он впервые её увидел. Оба были подростками, он был сексуально возбуждён, а она на всё готова.

Деллен знала только то, что Санто умер, упал со скалы во время восхождения. Бен больше ничего не сказал. Она переспросила: «Поднимался на скалу?», посмотрела на лицо мужа, прочла его мысли (она умела это делать) и вынесла вердикт: «Это ты виноват».

Вот так всё произошло. Они стояли возле бывшей стойки портье в старой гостинице. Вернувшись, Деллен почувствовала, что что-то случилось, и стала выяснять, в чём дело. Она проигнорировала очевидный вопрос о том, где она сама была всё это время, считая, что это её личное дело. Деллен поняла: случилось что-то страшное и намного более важное, чем её отсутствие. Бен хотел, чтобы жена отправилась наверх, но она застыла как вкопанная. И тогда он всё ей сообщил.

Деллен подошла к лестнице, остановилась и схватилась за перила, чтобы не упасть. Затем стала подниматься.

Бен поставил чашку чая с молоком и сахаром на пол, возле головы жены, и сел на край кровати Санто.

— Ты обвиняешь меня, — подала голос Деллен. — Во всём винишь меня, Бен.

— Я тебя не виню, — возразил он. — Зря ты так решила.

— Это потому, что мы в Кэсвелине из-за меня.

— Нет. Из-за всех нас. Труро и мне надоел.

— Ты бы не уехал из Труро. Жил бы там до конца.

— Это не так, Деллен.

— Это не Труро тебе надоел, я в это не верю. Дело не в Труро или каком-либо другом городе. Я чувствую твоё отвращение, Бен. Им несёт за версту.

Бен молчал.

Порыв ветра ударил в окна, загремели отливы. По всем признакам, надвигалась сильная буря. Ветер нёс с Атлантики проливной дождь. Сезон бурь ещё не кончился.

— Это я виноват, — наконец заговорил Бен. — Мы поругались. Я кое-что ляпнул.

— Ну как же иначе? Святоша. Проклятый святоша.

— При чём тут святость? Просто не надо было так себя вести.

— Дело не в этом. Думаешь, я не знаю, что было между вами? Ты настоящий мерзавец.

Бен поставил свою чашку на прикроватный столик и включил лампу. Пусть посмотрит на него, пусть увидит его лицо и заглянет в глаза. Бен хотел, чтобы жена знала: он говорит правду.

— Я объяснил, что надо быть поосторожней. Что люди не игрушки. Мне хотелось дать ему понять: жизнь не заключается в поиске удовольствий.

— По-твоему, он искал удовольствий? — с горечью спросила Деллен.

— Ты знаешь, каким он был. Добрым со всеми. Но люди могут обидеть. А он не хочет видеть…

— Хочет? Он мёртв, Бен. Больше он ничего не хочет.

Бен ждал, что жена заплачет, но она сдержалась.

— Почему я должен стыдиться, что давал сыну правильные советы?

— Правильные в твоём понимании. Не в его. Ты мечтал, чтобы он стал таким, как ты. Но он был другим, Бен. Ты не смог бы сделать его своим подобием.

— Я знаю, — отозвался Бен, ощутив невероятную тяжесть этих слов. — Поверь мне, знаю.

— Нет, не знаешь. И не знал. Не мог смириться. Как же, ведь он другой!

— Деллен, я понимаю, что был не прав. Но меня можно винить за это не больше, чем…

— Нет! — Деллен поднялась на колени. — Не смей! — закричала она. — Не говори этого сейчас! Если скажешь, клянусь, если ты когда-нибудь упомянешь, если попытаешься, если…

Внезапно Деллен замолчала, схватила с пола кружку и швырнула в мужа. Кружка попала ему по ключице, горячий чай обжёг грудь.

— Я тебя ненавижу, — произнесла она, а потом стала повторять всё громче и громче: — Я тебя ненавижу, я тебя ненавижу, я тебя ненавижу!

Бен спрыгнул с кровати и опустился на колени, пытаясь обнять жену. Она всё ещё кричала, когда он притянул её к себе. Деллен била его в грудь, по лицу, по шее, пока он не сумел схватить её за руки.

— Почему ты не позволил ему быть самим собой? Теперь он умер. Ты должен был разрешить ему оставаться самим собой. Неужели это было невозможно? Разве он просил у тебя слишком много?

— Тсс, — успокаивал жену Бен.

Он крепко держал её, укачивал, гладил её густые светлые волосы.

— Деллен, — говорил он. — Деллен, Делл. Давай поплачем. Мы можем. Мы должны.

— Нет, не буду. Пусти меня. Пусти меня!

Деллен отбивалась, но Бен крепко держал её. Нельзя выпускать её из комнаты. Она на краю пропасти, и если сделает шаг, то все они полетят вместе с ней. Бен не мог этого допустить. Хватит им и Санто.

Он был сильнее, поэтому сумел уложить её на пол и придавил тяжестью собственного тела. Деллен извивалась, пытаясь его оттолкнуть.

Бен закрыл рот жены своими губами. Почувствовал сопротивление, но через мгновение оно прошло, словно не было вовсе. Деллен вцепилась в мужа, стала стаскивать с него рубашку и дёргать пряжку на ремне.

Он подумал: «Да!» — и, забыв о нежности, стянул с жены свитер, сорвал лифчик и упал ей на грудь.

Деллен ахнула и расстегнула молнию на его брюках. Бен отбросил её руку. Он сделает это. Он овладеет ею.

В ярости Бен оставил жену без одежды. Деллен изогнулась и закричала, когда он в неё вошёл.