Молния - Дин Кунц

Он вспомнил полумертвые тусклые глаза…

Семьдесят шесть детей жили в приюте Макилрой, все не старше двенадцати лет; как только им исполнялось тринадцать, их переводили в приют Касвелл-Холл в Анахейме. В отделанной дубом столовой можно было разместить только сорок человек, и детей кормили в две смены. Лора ела во вторую смену, вместе с сестрами Аккерсон.

Стоя в кафетерии в очереди между Тельмой и Рут в первое утро своего пребывания в приюте, Лора увидела, что Вилли Шинер является одним из четырех раздатчиков пищи. Лора двигалась вперед вместе с очередью, и Угорь не спускал с нее глаз, не обращая внимания на тех, кого он обслуживал.

– Не вздумай показать ему, что боишься, – шепнула Тельма.

Лора попыталась твердо выдержать вызывающий взгляд Шинера, но первой опустила глаза.

Когда она дошла до него, он сказал: «Доброе утро, Лора» – и положил ей на поднос сладкую булочку, которую приберег для нее. Булочка была раза в два больше других и щедро украшена цукатами и глазурью.

Во вторник, на третий день пребывания Лоры в приюте, ей пришлось выдержать разговор с миссис Боумен в ее кабинете на первом этаже на тему «Как ты тут привыкаешь». Этта Боумен была толстой женщиной, носившей уродливые цветастые платья. Она уснащала свою речь штампами и прописными истинами с той самой лживой интонацией, которую идеально передразнивала Тельма, она задавала множество вопросов, не ожидая на них правдивых ответов. Лора врала, что ей нравится в приюте, и миссис Боумен была в восторге.

Возвращаясь к себе в комнату на третьем этаже, Лора встретила на лестнице Угря. Он протирал тряпкой дубовые перила. Новая бутылка полироля для мебели стояла на ступеньке рядом.

Лора застыла на месте, и сердце заколотилось у нее в груди: она догадалась, что он ее подстерегает. Он знал, что ее вызывали к миссис Боумен, и рассчитал, каким путем она будет возвращаться к себе в комнату.

Они были одни. Каждую секунду мог появиться кто-нибудь из детей или воспитателей, но пока они были одни.

Она хотела было повернуть обратно и подняться по другой лестнице, но вспомнила совет Тельмы не уступать Угрю и ее слова, что такие, как он, находят себе добычу среди слабаков. Она приказала себе молча пройти мимо, но ноги словно приросли к ступеням, и она не могла двинуться с места.

При виде Лоры Угорь заулыбался. Это была кошмарная улыбка: кожа у него на лице была бледной, губы бесцветными, а желтые кривые зубы усеяны черными пятнами, словно кожа спелого банана. Лицо под непокорной медной шевелюрой напоминало маску клоуна, но не того, которого видишь в цирке, а того, что пугает людей в ночь Хэллоуина [1] и прячет в кармане не хлопушку, а велосипедную цепь.

– А ты, Лора, прехорошенькая девочка.

Она хотела послать его к черту, но не могла вымолвить ни слова.

– Я хочу стать твоим другом, – продолжал он.

Собрав последние силы, Лора двинулась вверх по лестнице.

Он заулыбался еще шире, видимо считая, что она принимает его дружбу. Сунул руку в карман брюк цвета хаки и извлек оттуда две шоколадки.

Лора вспомнила, как Тельма комически описывала глупые и недалекие уловки Угря, и вдруг перестала его бояться. Со своими жалкими шоколадками и плотоядной улыбкой Шинер был карикатурной фигурой, пародией на зло, и она готова была рассмеяться ему в лицо, если бы не мысль о том, что он сделал с Тамми и другими девочками. Она запретила себе смеяться и быстро прошла мимо Угря, презирая его за глупое поведение и нелепую наружность.

Кoгдa он понял, что она отвергает и конфеты, и дружбу, он попытался остановить ее, положив руку на плечо.

Лора в гневе ее сбросила.

– Не смей ко мне прикасаться, псих!

Она поспешила вверх по лестнице, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Если она побежит, он поймет, что она все еще его боится. Главное, не проявить никакой слабости, иначе он не оставит ее в покое.

Всего две ступеньки отделяли ее от следующей площадки, и она тешила себя надеждой, что одержала победу, что он поражен ее твердостью, как вдруг она услыхала за спиной звук расстегиваемой на ширинке «молнии». Он сказал громким шепотом:

– Ты только посмотри на это, Лора. Посмотри, что у меня есть. – В его голосе зазвучали злобные безумные нотки. – Посмотри, что у меня в руке, Лора.

Она не оглянулась.

Она миновала площадку и пошла вверх по лестнице, твердя себе: «Не смей бежать, не смей, что я тебе говорю».

С нижней площадки раздался голос Угря:

– Посмотри, Лора, какая у меня большая шоколадка. Такую не купишь.

На третьем этаже Лора бегом бросилась в умывальную и долго скребла руки. Ей казалось, она запачкалась, когда сбрасывала с плеча ладонь Шинера.

Вечером, когда Лора и двойняшки Аккерсон уселись на пол в соответствии с ритуалом, Тельма чуть не умерла со смеху, услышав рассказ Лоры о том, как Угорь приглашал ее полюбоваться его «большой шоколадкой». Она сказала:

– Где еще такого найдешь? Это уникум. И откуда, интересно, он берет свои монологи? Может, «Даблдей» издало «Справочник классических приемов для извращенцев»?

– Все дело в том, – озабоченно сказала Рут, – что он не отказался от своих планов, хотя Лора ему не поддается. Не думаю, что он от нее скоро отвяжется, как от других девочек, с которыми у него трудности.

Ночью Лора почти не спала. Она думала о своем личном хранителе и о том, когда же он появится, чтобы расправиться с Вилли Шинером. Ей почему-то казалось, что в этот раз она не может на него рассчитывать.

Август был на исходе, и все последние десять дней Угорь неотступно следовал за Лорой, как Луна следует за Землей. Стоило ей и сестрам Аккерсон направиться в комнату для игр, чтобы сыграть в карты или лото, как там немедленно появлялся Шинер и принимался мыть окна, полировать мебель или чинить карниз для занавесок, но при этом он не спускал глаз с Лоры. Если девочки уединялись в отдаленном углу спортивной площадки за домом, чтобы поболтать или сыграть в какую-нибудь свою игру, Шинер вскоре появлялся во дворе, чтобы подстричь кусты или подсыпать под них удобрения. Хотя третий этаж был предназначен только для девочек, мужской персонал имел право входить туда в рабочие дни для уборки или ремонта с десяти утра до четырех часов дня, и в эти часы Лора не чувствовала себя в безопасности даже в своей комнате.

Но хуже настойчивости Угря была та пугающая быстрота, с какой росла его темная страсть к Лоре, болезненная тяга, которую выдавали напряженность его взгляда и кислый запах пота, распространявшийся вокруг, стоило ему оказаться в одной комнате с Лорой.