Щепотка перца в манной каше - Аркадий Шугаев

Яков Моисеевич отбыл уже к себе в гостиницу, а я все сидел, погруженный в безрадостные мысли. Инга выглядела виноватой, она явно стеснялась своего папаши. Я спустился вниз, на вахту, позвонил отцу. Объяснил ему, в чем дело и попросил снисходительно отнестись к завтрашнему визитеру.

— Ну хорошо, пусть приходит. Днем только, пока мать на работе, поговорим с ним по-мужски, — ответил отец.

Этого-то мужского разговора с потенциальным тестем я как раз и опасался.

— Нам с Ингой приходить? — спросил я.

— Не надо, без вас разберемся, — ответил Анатолий Иванович и повесил трубку.

Инга перезвонила своему родителю в гостиницу и сообщила ему место и время встречи, которой он так жаждал.

На следующий день мы с Македоном взяли коробку с кактусами и поехали на Кондратьевский рынок — пощупать, как бьется пульс торговли декоративными растениями. Оплатили в кассе место на рынке и выставили на прилавок свой колючий товар. Выглядел он эффектно: многие кактусы находились в фазе интенсивного цветения, что придавало им привлекательный, товарный вид.

Не менее убедительно выглядел Македон: белая рубашка, галстук. Александр деловито хмурил брови и переставлял с помощью пинцета коробочки с растениями, распределяя их по сортам. В классификации ему помогала двенадцатистраничная брошюрка с черно-белыми иллюстрациями плохого качества. Называлась она «Кактусы и суккуленты». Македон держал книжонку под прилавком и острым взглядом выцеливал в ней латинские названия.

Вскоре на рынке появились первые потенциальные покупатели. Македонский приступил к работе. Он брал в руки наиболее интересные экземпляры, совал подходившим людям под нос, поворачивая товар в наиболее выгодном ракурсе и убеждая покупать эти чудесные растения. Рот его не закрывался ни на секунду. Тут были и легенды о внеземном происхождении кактусов, об их связи с космосом, рассказы о том, как благотворно влияют они на ауру человеческого жилища, упоминался Фэн-шуй. Мужчинам Урмац конфиденциально сообщал, что кактусы своим внешним видом влияют на женское подсознание, пробуждая первобытные, животные сексуальные страсти. А высушенная и добавленная в чай мамиллярия толкает женщин на смелые эксперименты, особенно оральной и анальной направленности, утверждал Македонский. «Афродизиак», — часто повторял эстонец полюбившееся ему слово. Женщинам он по большому секрету говорил, что если в доме поставить горшочек с опунцией определенного сорта — муж бросит пить. Старухам обещал вечную жизнь и избавление от всех недугов. Прыщавым юношам — скорейшее наступление половой зрелости и увеличение полового члена.

Реализация шла как снежная лавина — стремительно и мощно. Я только успевал заворачивать товар и снабжать этикетками с названиями, выполняя обязанности ассистента Македонского. Через два часа я взял такси и съездил в общагу еще за одной коробкой. К четырем часам дня все было кончено. Македон сложил оставшиеся кактусы в коробку, вторую, пустую уже, мы выкинули.

Подсчитали выручку. Это был триумф! За один день, продав едва ли шестую часть товара, мы не только окупили все затраты, но и прибыль уже получили. Вся дальнейшая продажа пойдет уже в чистый плюс. Мы — талантливые бизнесмены, сомнений в этом не было никаких. По этому поводу решили зайти в кафе. Там под шашлыки мы пропили небольшую часть прибыли.

Вернувшись в общежитие, я обнаружил заплаканную Ингу.

— Что случилось? — спросил я, хотя догадывался в чем дело.

— Папа уехал домой, а собирался ведь пробыть тут еще три дня, — сквозь рыдания пробормотала Инга.

Я спустился на вахту, набрал номер отца.

— Слушаю, — спокойный уверенный голос.

— Ну как, встретились вы с Яковом? — осторожно спросил я.

— Встретились. Но он, похоже, обиделся.

— На что?

— На место я его поставил!

— Это как? Выгнал его, что ли?

— Не важно. Такой тесть нам не подходит, — папа отказался от комментариев, дав отбой.

Когда я поднялся к Инге, она уже не плакала, успокоилась. Видимо, представительство Якова Моисеевича заканчивалось таким образом не впервые.

Конфронтация отцов, слава Богу, не повлияла на наши с Ингой отношения. Мы благоразумно договорились, что не допустим вмешательства родителей в нашу жизнь. После довольно продолжительного коитуса инцидент и вовсе забылся, все опять было хорошо. Довольная Инга пошла на кухню ставить чайник.

Вдруг вбегает обратно. Возбужденная.

— Иди скорее, посмотри! — хихикая, говорит она мне.

— Ну что еще там такое?

— Там Коля Ничко…

— Ну и что, не видел я этого дурачину? Что интересного?

— Иди, иди, — настаивает Инга.

Нехотя выхожу на кухню. Оказывается, Коля Ничко зашел в гости, налепил от нечего делать из теста фаллосов и запек их в духовке. Целый противень румяных и толстых хуйков получился.

— Угощайтесь, девчонки!

Первокурсницы, собравшиеся на кухне, кокетливо хихикают, пальчиками в печеные письки тыкают. Одна только пышнотелая шикарная Регина отломила у одного из членов головку и хищно жует ее, урча от удовольствия.

Кулинар Ничко стоит в сторонке и улыбается блаженно. Молодец, порадовал девочек!

Глава 3. Свое дело

Меньше, чем за неделю все кактусы были распроданы. Когда у Вовы в комнате осталось не более 25 экземпляров, мы решили, что тема с экзотическими растениями исчерпана. Раздарили остатки девчонкам в общежитии. Мы больше не хотели заниматься кактусами, нужно было искать новую тему. Успешные рейды в Ухошино и Крым привели нас к долгожданной цели. Мы не только рассчитались со всеми долгами, но и приобрели необходимый капитал для начала собственного надежного и стабильного бизнеса.

Первым делом мы оформились как частные предприниматели. Что дальше? Дальше нужно было выбирать направление деятельности. Вышли мы с Македоном в город, посмотреть чем люди торгуют. Шмоточные рынки нас не вдохновили, не серьезно как-то двум молодым, энергичным мужчинам тряпками заниматься. Цветами торговать тоже не хотелось — скоропортящийся продукт, головняк с ними. Продуктовая тема отпадала по той же причине. И тут вдруг у метро мы наткнулись на стеллажи книготорговцев.

— Аркаша, а ведь ты неплохо разбираешься в литературе… — рассуждал вслух Македон.

— Ну, что значит разбираюсь, читаю много, вот и все.

— Если ты много читаешь, значит, должен ориентироваться в мире книг, — уверенно заявил эстонец.

— Я, Саня, читаю в основном всякую фигню. Психология там и прочая шняга. От таких книг расстройство одно. Они мешают человеку нормально жить в реальном мире, — ответил я.

— Вот это направление мы и сделаем ведущим в нашем бизнесе. Психология — сейчас это модно. Магию еще добавим, астрологию, — Македон уже все решил.

Доверяя феноменальному деловому чутью Македона, я согласился. Мы начинаем карьеру книжных торговцев.

Прежде чем начать работу, мы с Урмацем решили провести маркетинговое исследование предполагаемых торговых зон. Учитывалась «проходка» людей, интеллектуальный уровень населения, наличие тусовочных мест.

Район метро «Петроградская» представлял для нас в этом свете наибольший интерес. Там находится медицинский институт — «Первый Мед», в котором учится масса народу, потенциальных покупателей. Кроме того, сама Петроградская сторона гуще заселена образованной, читающей публикой, чем, например, Лиговка или Гражданка. Немаловажным было наличие подземного перехода, что делало торговые точки всепогодными.

После «Петроградской» на плане-схеме метрополитена идет станция «Горьковская». Ее тоже следовало взять в обработку, окучить, как говорил Македон. Да и как же можно было упускать такое бойкое, перспективное место! В окрестностях этой станции располагаются такие объекты как: Петропавловская крепость, зоопарк, Артиллерийский музей, что гарантирует наличие туристов и другой праздношатающейся публики, готовой потратить денежки. Подземных переходов на Горьковской даже два! Это еще один неоспоримый плюс.

На этих стратегических точках мы остановили свой выбор. Приложив некоторые усилия и дав чиновникам незначительные взятки, мы получили нужные документы и стали готовиться к открытию розничной торговли. Решено было открыть одновременно четыре точки. Две на «Петроградской», две на «Горьковской».

Нам были нужны столы, на которых будут разложены книги. Такие столы в магазине не продаются, только на заказ делаются. Специфика. Тут, очень кстати, вспомнилась нам с Македоном одна случайная пьянка со столярами.

Тогда мы еще учились в институте, и было у нас пять бутылок великолепного выдержанного коньяка. Мне их проспорил Махарадзе. Предмет спора я уже не помню, кажется, что-то из биохимии. Цикл Кребса как будто бы. Я в тот день предоставил грузину неопровержимые доказательства своей правоты, и тот вынужден был выставить проигранные пять бутылок. Пить с нами он отказался, не простил мне своего поражения.