Как я учился в магической школе (Ученик поневоле) - Александр Олегович Курзанцев

— Вместе так приложим — мало не покажется. Сдохнуть, конечно, не сдохнешь, но ту штуку, которая болтается у тебя между ног и которой ты так гордишься, никакие целители поднять уже не смогут, — ободрённая поддержкой остальных, заявила Вайнштейн.

— Другие ведьмы смогут, — не слишком уверенно возразил ей Кус, но та тут же парировала:

— После того как увидят, что проклятье накладывало два десятка других? — Эльза чуть злорадно хохотнула. — Да у тебя ещё и яйца отвалятся.

Парни отступили на шаг. Как я понял, у ведьм корпоративная солидарность была делом известным, и каким бы наглецом ни был сраный виконт Ситрий, мозгов у него, чтобы вовремя тормознуть, должно было хватить.

— Верно про вас говорят, мужику пакость — вам в радость. Правильно вас парни десятой дорогой обходят!

Ситрий сплюнул на пол, развернулся и с независимым видом направился в противоположную от нас сторону, увлекая за собой подпевал.

Я мысленно выдохнул. Конфликт исчерпан, можно чуть расслабиться.

Но внезапно всё тем же высоким и громким голосом Эльза прокричала в удаляющиеся спины:

— И больше не смейте к Павлу приставать! Он теперь под нашей защитой!

В этот момент я понял, что если раньше достигнуто было дно, то теперь оно оказалось окончательно и бесповоротно пробито.

Глава 6

До собственного жилища я добрался уже вечером, когда мне наконец удалось избавиться от навязчивого внимания одногруппниц и распрощаться с Эльзой — под тяжёлый вздох последней, — оставив её на некотором расстоянии от их кампуса, чтобы не светиться перед другими ведьмачьими курсами.

Солнце к этому моменту скрылось за высокой стеной, опоясывающей Академию, погружая аллеи в сумрак, и один за другим начали зажигаться магические светильники на высоких изящных ножках.

Итак, я добрался до дверей… ну, то есть до центрального входа в здание. Зайти внутрь, впрочем, так и не удалось, потому что прямо навстречу мне из распахнутых молодецким пинком дверей вывалился трудовик и, раздражённо шваркнув створкой об косяк, грубо выматерился.

— Здорова, Юрьич! — поприветствовал я его. А что? Вместе пили? Пили. За жизнь говорили? Говорили. Земляки? Земляки. Ну так и в баню все эти условности! Тем более, мы не на занятии.

— А, Паша, привет!

Увидев меня, Глушаков немедленно посветлел лицом и с чувством пожал протянутую руку. Всё в том же неизменном халате с потёртостями и беретке, он был словно ещё одно напоминание о нашей с ним далёкой Родине. Трудовик! Я понял, что чем дальше, тем более гордо звучит для меня это звание.

Рядом с ним я сразу почувствовал себя комфортней и спокойней. По тому, с какой силой Сергей сдавил мою ладонь, мне показалось, что и он испытывает сейчас подобные моим чувства. Спросил:

— А ты чего такой злой-то выскакивал? Я думал, дверь вместе с косяком вывалится.

— Да надоело всё! — выплёскивая накопившееся раздражение, эмоционально произнёс Глушаков. — Который год зарекаюсь с этим делом связываться, — я понял, что он это про свою работу преподавателем, — да только оставить не на кого, нет желающих! А просто бросить и уйти — так я не такой, по-другому воспитан.

Я ощутил очередной прилив уважения к этому незаурядному человеку.

— Как тебя вообще сюда занесло?

— Долгая история, — отмахнулся Сергей, не желая, видимо, особо распространяться на свой счёт. Задумчиво оглянувшись на дверь кампуса, а затем искоса глянув на меня, он вдруг предложил: — Мож по пивку? В городе, а? Пару-тройку кружечек. Ну и закуски, конечно. Колбаски свиные копчёные, рёбрышки жареные, рыба… О-о, ты не представляешь, какая тут рыба, портовый город же…

От перечисления всего этого у меня мигом потекли слюнки, но я всё же спросил:

— Так ученикам ведь вроде после заката покидать академию запрещено?

— Со мной можно, — Глушаков говорил так уверенно, что я сразу ему поверил. А он добавил: — К тому ж мы тебя переоденем во что-нибудь цивильное. Даже если на патруль наткнёмся, хрен кто догадается, что ты с академии.

И я согласился. Причём не столько ради пива с закуской — хотя некий гастрономический интерес у меня всё же присутствовал, — сколько ради возможности выйти за пределы окружающих академию стен. Оно, конечно, вроде и не запрещал никто, но в одиночку, в незнакомый город, да ещё и с совершенно неизвестным укладом и образом жизни, мне выходить было боязно.

Кроме того, местных денег у меня не водилось от слова совсем. В столовой тут кормили абсолютно бесплатно, одежду и учебники со всеми остальными принадлежностями для учёбы выдали, а просто подойти к той же Марне и задать вопрос про наличие какой-нибудь стипендии я как-то не удосужился. Сразу не спросил, а сейчас ещё и побаивался — больно много за последние дни со мной всякого наслучалось…

О моих финансовых затруднениях Сергею я сообщил, но тот лишь махнул рукой, сказав, что всё за его счёт, ибо он приглашает. Больше причин отказываться я не видел и согласно кивнул головой, после чего Глушаков тут же потащил меня переодеваться.

Первыми были короткие сапоги.

— Из кожи с жопы дракона? — скаламбурил я, разглядывая странное тиснение и необычный тёмно-красный цвет, на что Глушаков только хмыкнул.

Дальше в дело пошёл тугой сверток, при развороте оказавшийся плотными холщовыми штанами, рубашкой со шнурованным воротом и тонкой выделки кожаной безрукавкой. И напоследок трудовик отрыл несколько головных уборов разной степени убитости. Но надевать мятые, как из задницы, шляпы мне не хотелось, и я, приметив непонятно зачем лежащий здесь квадратный кусок ткани, завязал его на голове банданой.

Оправив кожанку, взглянул на Сергея. Тот, критично осмотрев меня, одобрительно поднял вверх большой палец, хмыкнув разве что по поводу плотно облёгшей череп ткани.

— Моряки тут подобное таскают, — пояснил он причину своей усмешки. — Да не снимай, пристанут — жахнешь чем-нибудь магическим, ну, как выстрел предупредительный, и махом отстанут. Магов тут стараются не трогать.

— Так я не умею жахать…

Нас