Штамп Гименея - Татьяна Веденская

Борис странно на меня посмотрел (примерно как на психа) и продолжил тест. Он нажал на кнопку «Более чем пять лет назад». Эх, надо же, какая я уже старая.

«Ваши друзья считают вас человеком апатичным?» – спросил робот.

Я обалдела. Ну и вопрос. Апатичным?

– Да никогда!

– Так и пиши, – вскользь пояснил Боря и отвернулся, делая вид, что не смотрит. А сам смотрел!

Я выбрала свой вариант из трех (да, нет, затрудняюсь ответить) и испытала странное желание ответить на все остальные вопросы «затрудняюсь». Но тут последовал вопрос «Считаете ли вы принцип «Каждый за себя» справедливым?». Я покосилась на Бориса, который как раз в этот момент посмотрел на меня.

– Конечно, считаю справедливым, – немедленно отреагировала я.

Борис хмыкнул и уткнулся в какой-то журнал для умников. Про высокие технологии и какие-то ультрасовременные сетевые базы данных. Я же принялась обдумывать вопрос «Можно ли доверять тому, кто однажды вас подвел?».

– Я думаю, это просто глупо! – вдруг подал голос Борис.

– А если он не специально? – попыталась внести я ясность. Мне самой сто раз приходилось подводить других по собственной глупости. Что бы я делала, если бы меня не прощали?

– Не специально не бывает. Даже если человек имел в виду что-то другое, я-то уже получил негативные эмоции. Зачем же мне дважды наступать на одни грабли? – уперся Борис.

Я подумала, что была все-таки в его жизни какая-то ИСТОРИЯ. Вот бы понять, какая. Я бы враз ему доказала, что я не такая.

– Значит, вариант «Доверять нельзя», – ответила я и нажала на клавишу. Далее я в течение получаса заявила умной машине, что:

«я абсолютно самостоятельна и никогда никуда не опаздываю»,

«большинству людей доверять нельзя»,

«я четко планирую расписание на неделю вперед»,

«взяв книгу, я всегда ставлю ее на место»,

«не совершаю необдуманных поступков»,

«я не откладываю мытье посуды на утро»,

«я целиком из железа, а местами из платины». Господи, прости все мои прегрешения, как ты выносишь, что люди так беззастенчиво, нагло, беспринципно лгут?!

– Ну как, закончила? – с интересом посмотрел на мое вспотевшее лицо Борис, а я сидела ни жива ни мертва, прикидывая, какие профессии могут соответствовать такому дикому характеру.

– Вроде да, – я постаралась унять дрожь в голосе и руках. Получалось не очень для человека, который «сохраняет спокойствие, даже когда рожает». Я, правда, не рожала. Может, поэтому я такой кремень?

– Н-да. Какие интересные тебе подойдут специальности! – заинтриговал меня Борис.

Я глянула через его плечо на распечатку. Борис был совсем чуть-чуть выше меня, а всем обликом напоминал сладострастно-мужественного Рассела Кроу. Было так приятно смотреть на мир из-за его плеча.

Так что там ждет меня в карьере?

– Налоговый инспектор… таможенник, кинолог… Это что? – растерянно прочитала я. Еще мне подошли должности следователя и инспектора ГИБДД. Конечно, куда еще ставить такую стервозную, помешанную на пунктуальности бабу, которую я обрисовала в тесте.

– Роскошно! – расхохотался Борис. – Будешь работать в таможне, я через тебя буду контрабанду проводить.

– Да я тебя арестую. Я злая, – против воли заулыбалась я.

– Вот уж не думал, что провожу время с такой бронебойной особой. Так и вижу тебя выклянчивающей штрафы у водителей без техосмотра.

– С полосатой палкой! – подхватила я, и мы вышли из тестировочного центра страшно довольные друг другом, уверенные, что все-таки все эти тесты пишут шарлатаны.

О том, что я слегка исказила действительность, я, естественно, умолчала.

Глава 6

Блат – лучшее, что только можно себе представить

Циник цинику друг, товарищ и брат, потому что в этом романтичном мире так трудно найти родственную душу, которой, так же как и тебе, не хочется ни за что отвечать. Борис, несмотря на свои постоянные напоминания о том, что я для него не более чем случайный прохожий, стал с завидной регулярностью позванивать мне домой. И даже на мобильный, на который он положил каких-никаких денег.

– Мне так неудобно, – врала я, потому что неудобно мне было как раз без мобильника. А с ним было очень даже удобно. Мой тариф позволял мне часами трепаться о любой ерунде, не платя за это ни цента, но для этого надо было регулярно, раз в месяц вносить на счет абонентскую плату.

– Зато мне гораздо удобнее, – возражал Борис и голосом старичка передразнивал моих предков. – А то когда ты треплешься дома под пристальными взорами родни, мне так и кажется, что скоро тебя спросят: «Ну когда же ты нас с ним познакомишь?»

– А что, ведь у нас чисто дружеские отношения? – не задумываясь, ответила я.

Борис замолчал. Потом откашлялся и спросил:

– С чего ты взяла?

– А разве нет? – удивилась я. Потому что я знала, что такое любовь. Я – стреляный воробей. Любовь – это когда тебя хватают за коленки. Или хотя бы на них пялятся и делают недвусмысленные намеки. Борис же, по ощущениям, меня как женщину игнорировал. Обидно, черт возьми. Иногда мне казалось, что с помощью меня он борется со сплином.

– Уверяю, у меня исключительно потребительские планы относительно тебя. Я тебя приручу, а потом буду пользоваться, – сказал он.

Однако сказал это так, что я сразу захотела ответить, что я уже вполне приручена, а за его глаза, плечи и фигуру, как у Рассела Кроу, готова заранее простить любые негодяйства. Тем более что он и правда никогда ничего мне не обещал. Правда, ничего этого я не сказала, а даже, наоборот, сочла необходимым оскорбиться.

– Всегда знала, что ты подонок, однозначно, – сказала я.

Мне показалось, или в его голосе действительно мелькнуло удовольствие? Неужели же ему так сильно хочется выглядеть в глазах других негодяем. Интересно, почему?

– Я, собственно, зачем звоню. Мне тут надоело, что ты вечно без денег и вечно в поиске работы. Я подумал, что связи для того и нужны, чтобы ими пользоваться.

– И что? – заинтересовалась я.

– Решил поговорить о тебе с некоторыми из своих коллег. Уж ты точно будешь не хуже, чем многие наши бездарные клуши в пресс-центре, – сразил меня своим банальным представлением о моей сложной творческой личности Борис. Я бы не хотела, чтобы он сравнивал меня с какими-то клушами из пресс-центра.

– Я одаренная клуша! – заявила я.

Он поперхнулся и ощутимо с трудом подавил смешок.

– Тогда будь добра приезжай завтра на улицу Академика Королева, в телекомпанию НТВП. Я выпишу на тебя пропуск, – сказал Борис.

Я замерла. Дело в том, что до сих пор я не знала о нем практически ничего, кроме того, что ему тридцать пять лет, что не был женат и что у него дорогая обувь и одежда. Ах да, и еще пес неопределенно-лохматой породы.