Штамп Гименея - Татьяна Веденская

– А у нас ружье, – исчерпывающе ответил он, после чего прием народонаселения мы прекратили и заперлись на все замки в сторожке, где просидели еще два дня, ожидая автобус.

Мимо окон то тут то там проходили с выражением тоски и несправедливой обиды вчерашние собутыльники. Они и в самом деле не понимали, что тут такого? Когда еще к ним в таежный поселок бог занесет натуральную живую бабу? В итоге, когда плацкартный вагон мчал меня, похудевшую, загоревшую и без аметистов, обратно, к столице нашей родины, я с большим трудом могла убедить себя в том, что я все еще девушка рассудительная, взвешенная и обстоятельная.

– И как это все понимать? – в изумлении оглядывая меня, спросил Андрей.

– Я прекрасно отдохнула, – ответила я. – Видишь, как я возмужала?

– И что, ты думаешь, меня может сильно порадовать, что ты возмужала? – уточнил он.

Я растерянно замолчала, потому что не знала, что и сказать. Одно то, что я опять сижу на мягком сиденье теплого автомобиля, а в качестве туалета отныне снова будет туалет, а не ближайшая от палатки ель – все это грело меня так, словно бы мне на халяву обломились все те самые пресловутые аметисты, с которых все и начиналось. В общем, моя обстоятельность и рассудительность – неоспоримое качество, с которым пришлось согласиться всем. А то бы меня понесло еще куда-нибудь.

К чему это я? Да к тому, что к выбору работы я тоже решила подойти со всей обстоятельностью. Я полезла в мировую сеть. Энергию тоже надо экономить. Зачем куда-то ходить, если можно законнектиться и искать себе рабочее место на каком-нибудь сайте типа Job.ru или Rabota.ru. Через час стало ясно, что без работы я не останусь. Количество вакансий, размещенных в Интернете, потрясало. Любые должности и практически любая зарплата. Чудеса!

– Уже взяли, – так отвечали в половине случаев из десяти.

– У вас есть диплом западных бизнес-школ? – спрашивали еще в трех.

Поскольку я даже не представляла, о чем они, то вариант отпадал. В оставшихся двух интересовались опытом работы. И на этом я заканчивала разговор. Тогда я решила поискать работу по направлению, связанному с моим историческим и архивным образованием.

– Да. Архивариус требуется. Триста долларов зарплата вас устроит? – спросили меня в нескольких местах.

– Нет. Не устроит, – обиженно ответила я. Разве я об этом мечтала, когда поступала в институт? Раскладывать бумажки? За такие деньги? Уверена, это не то, что имел в виду Борис. Мне вдруг стало жаль, что он пропал. И я подумала, что я все-таки дура, что не взяла его телефон.

Говорят, чтобы что-то начало происходить, надо перестать этого хотеть. У меня, во всяком случае, происходит именно так. Когда я, изнывая от нетерпения, облизываю полку с новенькими «Нокиями» в Евросети, мне не перепадает ничего, а когда я уже перегораю и начинаю потихонечку мечтать о десятикратном военном бинокле, Андрей дарит мне именно ту модель, о которой я мечтала. Или, например, экзамены. Если я к ним готовлюсь, нервничаю и переживаю, то гарантированно получаю трояк. В лучшем случае четверку. А вот если я вообще не думаю об этом и мысленно уже готовлюсь к тому, что объявлю папе о том, что мне необходима пересдача, мне внезапно ставят пятерку.

– Привет! – услышала я голос Бориса, именно в тот момент, когда пыталась уговорить себя, что труд оператора пейджинговой компании (единственное место, на котором не требовался опыт работы, а платить собирались шестьсот долларов) – это именно то, о чем я всю жизнь мечтала.

– Привет! – немного более радостно, чем того требовал случай, воскликнула я.

Честно говоря, хоть я уже и не убивалась по собственной дури и недальновидности, а смирилась с его потерей, рада я была так, что захотелось скакать вокруг Бориса на одной ножке. А он стоял и смотрел на меня с таким видом, словно совершенно случайно проходил мимо моего подъезда в ту самую минуту, в которую я из него вышла. Что ж, если надо, я готова считать, что это так и есть.

– Что поделываешь? – как бы между прочим спросил Борис. Весь его вид говорил о том, что я для него значу не больше, чем неожиданная распродажа горнолыжных товаров с семидесятипроцентной скидкой. Приятно, черт возьми. И все.

– Думаю, как жить дальше, – улыбнулась я, лихорадочно соображая, что бы такое придумать, чтобы он не исчез за горизонтом еще на месяц.

– До сих пор? – удивился Борис, словно бы был уверен, что я уже давным-давно возглавляю какой-нибудь коммерческий банк.

Я поделилась с ним вариантами, посетовала на жестокость этого мира к молодым специалистам по истории и на всякий случай пригласила на день рождения.

– А когда он у тебя? – спросил Борис, и я поняла, что попала впросак, потому что день моего рождения миновал как раз неделю назад. И я очень лихо отплясывала на столе в своей огнедышащей комнате под улюлюканье Петечки, моей школьной подруги Аллы и еще пары однокурсниц.

– Завтра, – ляпнула я. – Я могла бы по этому поводу угостить тебя чашечкой кофе. Я не хочу его праздновать, все-таки двадцать шесть лет – это не повод для застолий.

– И где мы будем пить эту самую чашечку? У тебя дома? – опасливо спросил Борис, видимо, распознав в моем предложении подвох и попытку познакомить его с родителями.

– В кофе-хауз, – тут же отбила я его удар. – У меня как раз есть куча флаерсов, так что кофе можно пить практически бесконечно.

– Да, – засмеялся Борис. – Я уж и забыл то чудесное время, когда флаерсы имели для меня такое же значение.

– Значит, пойдешь? – замерла я.

– Попить флаерсное кофе? – переспросил он. – Конечно.

– Ура! – не сдержалась я.

Прошло несколько часов, большая часть которых составила ночь, в процессе которой я практически не сомкнула глаз от мыслей, что бы мне такое надеть, чтобы потрясти Бориса до глубины его мужской души. Но при этом остаться независимой и циничной, плюющей на эту бездарную игру полов. Задачка была практически с одними неизвестными. Если накрашусь – решит, что я пытаюсь его соблазнить. Если не накрашусь, то не будет никакого эффекта, потому что я знаю, что я особенно хороша именно с огненной помадой на губах и с черными ресницами. Получается эдакая Кармен. Пришлось выбрать нечто среднее – накрашенные губы и некоторая небрежность в прическе и одежде так, чтобы было незаметно, что я изо всех сил хочу сразить его своей красотой.

– Прекрасно выглядишь, – выдохнул Борис, оценив мои креативные потуги. Мой наряд состоял из туники, мешковатой просвечивающей юбки, а на ногах были невесомые босоножки. Лето – чудесная пора, позволяющая ходить практически голой и не нарушать при этом приличий.

– Спасибо, – уверенно ответила я.

– Поздравляю с днем рождения. Сколько тебе стукнуло-то? – спросил Борис, а меня всю передернуло. Я почувствовала себя врушкой, а мне, как, думаю, и всем, не нравится чувствовать себя непроходимой врушкой.