Тупик во все стороны - Алекс Норк

Блейк поздоровался и отрекомендовался словом «сыскной агент», показав лицензионное удостоверение. Если не уточнять, что он частный агент, простой человек сразу отождествляет это с полицией.

— Вы позволите войти, мэм.

Его впустили в прихожую.

— Я по поводу убийства миссис Линч, вы, наверное, о нем знаете.

— Знаю. И мне говорили, вы были у нас здесь вчера. Но я с утра уехала к сестре в город.

— Да, — соврал Блейк, — не застали. А вы ведь лучше всех знали покойную, долго у нее проработали.

— К сожалению, мистер Блейк. Сколько раз хотела уйти.

— Мы слышали, у покойной был тяжелый характер?

— Гадкий характер. Только она умела подвешивать людей на золотой крючок. Этим богачам ничего не стоит.

Интонация была откровенно злой.

Хозяйка тут же продолжила:

— А больше всех доставалось Шираку.

— Он вам жаловался?

— Он серьезный мужчина, такие не жалуются. Только я не раз видела, как он спускался от нее с белыми губами. Да, я это видела.

— А другие?

— Мисс Адамс, та иногда взбрыкивала. Как-то я убирала у нее в комнате, а она вошла и обругала Линч старой сволочью. Сказала еще, закончит свои рисовальные курсы, и ноги ее здесь не будет.

— Линч, кажется, имела обыкновение выбирать свой цвет для каждого дня?

— Да уж, выдумывала себе развлечения.

— Я даже видел цветные носовые платки в ее тумбочке.

— Всегда там лежали.

Блейк сразу изменил тему:

— А пистолет, мэм, у нее был пистолет. Вы не помните, какой он был — большой, маленький?

— Вроде был, но не видела никогда. Наверное, держала его у себя в сейфе.

Блейк задал еще пару вопросов о чем-то уже не важном, поблагодарил и, когда шагнул за порог, услышал:

– Каждый из них мог ее убить сгоряча, вот что я вам скажу. И еще скажу, будь я среди присяжных, пожалела бы этого человека.

Что-то он не припомнит такого еще расследования в своей жизни. Каждая новая информация загорается маленькой свечкой, но не прибавляет свет к остальным. Будто каждая их них горит в своем помещении.

В офисе Блейк обнаружил всего одно сообщение.

Длинный и очень бестолковый факсовый текст излагал соображение некой дамы относительно кончины своей собаки, которая умерла не своей смертью, а в результате отравления. Отравителем был, как утверждалось, сосед. Далее следовала цепочка совершенно шизофренических обвинений в его адрес.

Блейк решил, что кроме дел по супружеской измене ему нужно подчеркнуть в сайтовом объявлении, что расследованием гибели животных он не занимается тоже. И всерьез подумал, а не включить ли в этот список и похищение людей инопланетянами.

Вкось в окно он заметил подъехавший к входу в их офисное здание дорогой лимузин. И, увидев появившегося из него человека, поймал себя на том, что почему-то не удивился.

Еще через минуту в комнату вошел Чилвер.

«Как эти бандиты высокого ранга умеют хорошо одеваться», — подумал Блейк и просто кивнул Чилверу в ответ на вежливое приветствие.

— Извините, что без предупреждения. Найдете для меня несколько минут?

Блейк показал на кресло напротив.

Опять поймал себя, уже на том, что внутри не появилось враждебного чувства. И правда, зачем, раз общество из поколения в поколение дает воспроизводиться негодяям. В конце концов, уборщик не должен злиться на мусор.

Он даже пододвинул пепельницу к другому краю.

— О, нет! Пять лет, как избавился от этой ужасной привычки.

— Мой кофе ведь пить не станете?

Чилвера отчего-то это развеселило.

— Нет, я не сноб. Ха, вас удивит, но дома я люблю иногда поесть кукурузу прямо из банки. И запить кока-колой.

— Кошмарное сочетание.

— Не спорю. — Его лицо стало серьезном, и умным, черт бы его побрал. — Не буду, впрочем, зря отнимать вашего времени.

Чилвер позволил себе лишь очень маленькую на сосредоточение паузу.

— Незадолго до смерти Линч я получил странное письмо вырезанными из газеты буквами, где было сказано, что некто готов предоставить мне важную информацию. Был указан номер автомобиля и время, когда он появляется у спортивного комплекса, того, что в центре.

— Письмо при вас?

— Мистер Блейк, поймите меня правильно, я не хочу формальностей. Поэтому приехал к вам, а не в полицейское управление. А что касается письма, — он успокаивающе кивнул головой, — у меня есть свои возможности. Буквы вырезаны из нашей главной вечерней газеты десятидневной давности. Небольшими ножницами с закругленными концами, скорее всего, маникюрными. Никаких отпечатков пальцев, и на конверте тоже.

— А клей?

— Да, простите. Обычная клейкая палочка, которой сначала мазали бумагу, а на нее клали буквы.

— Не буду скрывать своего восхищения, мистер Чилвер. На встречу отправились не вы, а ваш человек. Секунду… — Блейк приоткрыл ящик стола и, взглянув на бумагу, произнес имя.

Гость почти радостно рассмеялся.

— И он не обнаружил вашего наблюдения, мистер Блейк. Хотя был не один.

— Он понял, что это какая-то провокация?

— Именно так. Девушка очень удивленно отреагировала.

— Когда именно к вам пришло письмо?

— В среду утром.

— Значит, не ваши люди контролировали меня в понедельник на сером автомобиле?

Чилвер посмотрел ему прямо в глаза и медленно повел головой.

— Уже благодарен вам. А если вы еще расскажете о характере своих отношений с покойной…

— Вас интересует камень?

Блейк подтвердил кивком.

— Я хотел его приобрести. — Гость сделал небольшую паузу. — С полгода назад или немножко больше заехал к ней, чтобы посмотреть дом. Линч неоднократно меня приглашала. И тогда она в первый раз показала камень. Я только подумал, что ценная вещь, и хорошо когда существует что-то, что движется от поколения к поколению.

Чилвер вдруг немного замялся.

— Да… а потом выяснилось, что у меня будет внучка, — он поднял глаза на Блейка и поспешно, оправдательным тоном, проговорил: — Сын астрофизик, его жена тоже.

Потом отвел глаза куда-то в окно…

— Я вот подумал: когда она станет взрослой, меня ведь уже не будет на свете. Что ей останется, деньги?..

«К тому же, грязные».

Эти слова не надо было произносить вслух, и Чилвер, продолжая глядеть в окно, ответил на них легким пожатием плеч:

— Мы тоже люди, мистер Блейк.

Произнес так, как говорят о вещах, с которыми все равно ничего не поделаешь.

Потом повернул голову к Блейку и прямее сел в кресле.

— А так, у ребенка будет память.

— Линч согласилась продать?

— Когда я соблазнил ее тем, что дам цену, которую поставит независимая экспертиза. Прямая покупка без посредников позволила бы ей не потерять около двадцати процентов. Камень должны были отправить на оценку уже на этой неделе.

— Он исчез.

Гость вздрогнул. Его глаза посмотрели на Блейка, но в них было что-то повернутое к себе внутрь.

— Вот ка-ак…

Зазвонил телефон.

Блейк снял трубку и, услышав голос Макса, просто сказал, что скоро приедет.

Чилвер пребывал в некоторой задумчивости.

Не было даже крупицы сомнений, что все им сказанное — чистая правда.

— Очень вам благодарен, — произнес Блейк. — Я проинформирую лейтенанта.

— Чем мог.

Гость встал, показалось, уже у выхода надумал что-то сказать… но нет, еще раз попрощался и вышел.

— Ручаюсь тебе, Макс, он не причастен. И визит ко мне — своего рода этика. Этакая, под старость лет, акция примирения. Вот, видишь ли, сын — астрофизик.

— Ага, а другие детишки в вены ширяются. В отделе наркотиков сказали, вообще-то, он от дел уже несколько лет назад отошел. Люди при нем, в основном, для охраны от «старых друзей».

— Ну, давай теперь подробнее про Ширака.

— В кабинете он открыл окно, отчетливо слышно, как потом захлопнул. Провел там почти минуту. Положим тридцать секунд на «зашел — открыл окно — закрыл — вышел». Что еще делал тридцать секунд? — Макс победно взглянул на Блейка. — Харчи лебедям кидал, вот что делал. И правильно рассчитал, что дежурный полицейский на той стороне кинется к главному входу на подмогу. Распотрошить их, патрон, к елкиной матери, наверняка камень у которого-нибудь в желудке.

— Ты будешь потрошить?

— Медэксперта позовем. А какие они, кстати, на вкус?

— В Европе, в старину, считались деликатесом.

Макс откинулся в кресле и с мечтательностью вздохнул.

— Что ты обрадовался, а?

— Подумалось, патрон, родиться бы мне графом в старинной Европе!

— Там феодалы еще имели право на первую брачную ночь.

— М-мм… а на какую-нибудь четвертую нельзя?

— Ты обратил внимание, что Джойс Хьют была не такой проворной, когда прозвучала сирена?

— Не только обратил, а еще и подумал: она ведь могла вовсе и не стучать в дверь Керэлл. А та, естественно, ничего и не слышала.