Саймон Холодное Сердце - Джоржетт Хейер

— Сколько у вас солдат?

Крестьянин опять грустно покачал головой.

— Совсем мало, ваша милость. Наш лорд взял с собой всего сто шестьдесят человек. Каких убили, а какие воротились разбойничать да издеваться над нами. Может, кто с этим изменником Оуэном ушел. А тут все пропадет, пока король над нами хозяина нового не поставит и разбойникам не даст укорот! — от возмущения крестьянин взмахнул руками. — Ничего не щадят, проклятые, ничто им не свято! Нет у нас ни священника, ни хозяина в замке. Солдаты пьянствуют, буянят, а управляющий вор, грабит кладовые бывшего лорда. Запасов нынче почти никаких, скоро ничего не останется, одно пьянство да грабеж!

Саймон выслушал крестьянина молча, но тот заметил, какие у всадника жесткие глаза. Потом Саймон подобрал свободно свисающие поводья и бросил серебряную монетку стоящему на коленях крестьянину.

— Ступай с миром! — только и сказал он и пустил своего коня рысью.

Роджер поспешил следом за Саймоном, и долго оба они ехали, не проронив ни слова.

Второй привал они сделали в четыре часа пополудни. К том времени Роджер был уже сильно раздосадован. Он проголодался, его мучила жажда, усталое тело его ныло от долгой тряски в седле, а душа томилась от скуки, и он молил небеса, чтобы они надоумили его патрона найти какое-нибудь другое развлечение вместо этих разъездов по стране.

Когда они спешились, Саймон бросил быстрый и острый взгляд на своего сквайра. Эта неделя по милости Саймона выдалась очень нелегкой для Роджера, отчего под глазами у него образовались синяки, а сам он обмяк и двигался вяло.

— На ночь останемся здесь, — сказал Саймон. — Отведи лошадей на конюшню и присмотри, чтобы о них как следует позаботились.

— Да, сэр! — ответил Роджер, искренне благодарный патрону за эту передышку.

Саймон вошел в трактир и, вызвав к себе трактирщика, потребовал одну комнату себе, а другую — своему сквайру. Трактирщик исподтишка прощупал Саймона глазами и быстро смекнул, что новый гость не из тех, кому можно отказать. Разведя беспомощно руками, он поклонился Саймону.

— Весьма сожалею, досточтимый сэр, но, как это ни прискорбно, я могу предоставить вам лишь одну комнату, кроме той, в которой ночует простой люд. Не соблаговолит ли ваша милость взять одну эту комнату, а я немного погодя отыскал бы подходящее место для вашего сквайра? Час назад прискакал верховой из Эссекса, и я отдал ему самую большую из своих комнат. Какая жалость! Если бы только я знал, что приедет ваша светлость! Этот постоялец, мне кажется, совсем не джентльмен, но я не осмелился отказать ему, он здоровенный малый и очень уж норовистый.

Трактирщик проговорил все это с забавным выражением отчаяния на лице.

— Хорошо, — сказал Саймон, — Мы со сквайром можем переночевать и в одной комнате. Распорядитесь, чтобы нам приготовили ужин.

Маленький человечек согнулся в низком поклоне, рискуя стукнуться лбом о собственные колени.

— Вы так добры, милорд! Комната, которую вы займете, не так уж плоха, сэр, я сам позабочусь, чтобы вам было удобно. A на ужин жарится, как Вы сами изволите видеть, оленина. Славная вырезка. Через какие-нибудь полчасика, а то и раньше, сэр, все будет готово, если ваша светлость соблаговолит немного подождать.

— Да, так и быть, — кивнул Саймон. — Принесите мне большую кружку эля, любезный, и еще одну — моему сквайру.

— Ах, милорд, я мигом, мигом! — воскликнул трактирщик и почти бегом поспешил в погреб. Он появился снова на удивление быстро и принес две полных до краев кружки, одну из них поставил на стол, а вторую предложил Саймону, с беспокойством поглядывая, как гость осушает ее.

— Милорду нравится мой эль? Не прикажете ли, сэр, повторить?

— Нет, не сейчас, — сказал Саймон. — Вот за ужином выпью еще, любезный. Позаботьтесь, чтобы мой сквайр не остался без своей кружки, когда вернется из конюшни.

Из душной кухни Саймон вышел черным ходом и решил размять ноги, прогулявшись в лесочке, росшем сразу же за небольшим садом. Саймон неторопливо шел куда глаза глядят, заложив руки за спину. Казалось, он тщательно обдумывает какой-то важный план, и оттого взгляд его острых глаз стал отсутствующим, и лицо Саймона приобрело хмурое выражение из-за сошедшихся на переносице бровей. Он шел через лес, тяжело и бесшумно ступая. Где-то совсем рядом слышалось журчание ручья, и Саймон зашагал туда, чтобы умыться прохладной водой и освежить лицо после долгой верховой езды. Как вдруг воздух словно бы прорвал чей-то пронзительный крик, потом еще и еще раз. Это был крик о помощи.

Саймон приостановился на миг, вслушиваясь. Кричала попавшая в беду женщина. Саймон, хоть он и не был странствующим рыцарем, рванулся вперед с проворством кошки. Бесшумно приближаясь к цели кратчайшим путем, он вскоре увидел тот самый ручей, который сначала только слышал. На пути Саймона валялось опрокинутое ведро, и в нескольких шагах перед ним молоденькая девушка-служанка отчаянно пыталась вырваться из рук здоровенного детины, злобно уставившегося в ее перепуганные глаза.

Саймон налетел на него, как ураган. Ни один звук не выдал приближения Саймона, и он появился здесь, как гром среди ясного неба. Схватив детину за шею, он швырнул его на спину.

Девушка радостно крикнула и упала на колени, ловя руку Саймона и собираясь поцеловать ее.

— О, сэр, о, милорд! — всхлипывала она. — Я шла по воду — и вдруг, и вдруг…

Саймон никак не отозвался на эти причитания. Широко расставив ноги, он ждал нападения своего противника. Малый упал было на землю, но снова поднялся на ноги, багровый от ярости и с ревом бросился на Саймона, нагнув голову и ежа кулаки. Саймон чуть уклонился вбок и, дав парню проскочить мимо себя, успел нанести ему сильный удар. Взъерошенная голова парня качнулась, как у раненого быка, парень повернулся кругом и снова бросился на Саймона. На этот раз Саймон стоял не двигаясь и сцепился с противником лицом к лицу.

Они топтались взад и вперед на мягком мху, крепко обхвати один другого руками, напрягшись и тяжело дыша, и мох не сразу выпрямлялся там, где оставались отпечатки их ног. У каждого на лбу выступили крупные капли пота, они боролись, стиснув зубы. Противник был старше Саймона и тяжелее, зато у Саймона мускулы были крепче. Время от времени кудлатый детина изо всех сил пытался рывком повалить Саймона на землю, и каждый раз тщетно. Руки Саймона, казалось, удлиняются, все плотнее и плотнее сжимаясь вокруг противника, пока тот едва не задохнулся. Убедившись, что ему не свалить этого молодого силача, кудлатый верзила внезапно как-то хитро изогнулся и вырвался из рук Саймона. От этого на груди его лопнула тужурка, из дыры выпал на землю кожаный кошелек и откатился к ногам Саймона.