Надежда гардемарина - Дэвид Файнток

Вакс все сносил молча. Ни разу не нарушил приказа. Постепенно я понял, что он из тех, кто держит данное слово. И почувствовал к нему уважение. Однако относился по-прежнему и не собирался менять тактику.

Жизнь на корабле во время синтеза была невыносимо однообразной. Аманда помогала пассажирам устраивать спектакли и соревнования. Пилот и главный инженер занимались нашим обучением. Командир приказал перенести бочку в машинное отделение, и никто теперь ею не пользовался. Все свободное время я посвящал Ваксу. Ограничил его жизненное пространство кубриком, за исключением того времени, когда он бывал на вахте или занимался упражнениями.

Однажды вечером, когда Сэнди и Алекс ушли, я поставил Вакса по стойке «смирно», а сам принялся читать головид. А через час спокойно спросил:

– Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, Вакс?

Он не сразу ответил:

– Да, мистер Сифорт.

Я разрешил ему лечь. Он лег, подложив руку под голову.

– Я хочу, чтобы вы стали офицером и джентльменом. Главное – джентльменом. Чтобы действовали в интересах моих и команды. Чтобы с вами приятно было общаться. Чтобы вы не издевались над остальными вопреки моей воле, занимались своим делом и не лезли в чужие. Чтобы помогали мне в работе. Лишь тогда я вас оставлю в покое, мистер Хольцер. Не раньше. – Я углубился в свой головид и дал ему время подумать.

Через полчаса он заговорил:

– Я согласен, мистер Сифорт.

– Что? – Я не был готов к капитуляции.

– Я готов выполнить все, о чем вы говорили. – У меня не возникло сомнений в том, что он сдержит слово. Я кивнул:

– Вот и отлично.

Когда вернулись Сэнди и Алекс, я построил всех у стенки.

– Теперь в кубрике все будет по-другому, – объявил я. – Забудьте о прошлом. С этого момента все мы друзья. Никаких издевательств, никаких строгостей без моего приказа. Давайте же пожмем друг другу руки в знак нашей дружбы. Это все. – Мы пожали друг другу руки.

Теперь я стал в кубрике настоящим хозяином.

7

Наконец-то мы с Амандой занялись любовью. У меня и до нее были женщины, но фактически она стала первой. В искусстве любви важна не только нежность, но и опыт, и я старался перенять его у Аманды.

Только сейчас я понял, как необходима была мне ее близость. А я-то думал, что великолепно обойдусь без женской ласки. По крайней мере на корабле. В первую ночь я буквально не мог оторваться от Аманды, впитывая в себя тепло ее тела. Упивался близостью с ней, как вином. Утром, оба смущенные, мы поцеловались, прежде чем расстаться.

Теперь, выполняя свои обязанности, я только и думал, как бы скорее освободиться. Это не ускользнуло от пилота, и он сделал мне замечание. Устыдившись, я сосредоточился на работе. Путешествие длинное. Времени хватит на все, утешал я себя.

Несколько дней спустя, когда я вернулся в кубрик после приятного вечера, проведенного в каюте Аманды, и стал снимать китель, из динамика раздался голос командира Мальстрема:

– Мистер Сифорт, мистер Хольцер, на мостик! Быстро! – Мы с Ваксом удивленно переглянулись и побежали к лестнице.

Командир уже ждал нас у открытого люка.

– Быстрее! – Он подтолкнул нас и нажал на кнопку. Люк захлопнулся. – В третьем кубрике экипажа драка. Старшине разбили голову. Не знаю, сколько их там бунтует и по какому поводу.

Я рот разинул от удивления, но командир даже не заметил.

– Мистер Хольцер, отправляйтесь в кубрики один и два и задрайте люки. Прикажите матросам оставаться на местах. А вы, Ник, идите к корабельному арсеналу. Там вас ждет главный старшина корабельной полиции. Используйте оглушающие станнеры и газ. Прежде чем открыть арсенал, убедитесь в надежности сопровождающих старшину матросов. Разведите дерущихся и отведите на гауптвахту зачинщиков. Вот, возьмите! – Он достал из сейфа лазерный пистолет и ключи от арсенала и протянул мне. – Я останусь на мостике. Действуйте! – Он открыл люк.

– Есть, сэр! – Мы бросились выполнять приказ. Вакс побежал вниз, к кубрикам один и два, я – к корабельному арсеналу.

Там стоял старшина корабельной полиции Вышинский с дубинкой в руках. Рядом с ним – два перепуганных матроса.

– На этих двоих можно положиться, – мрачно произнес старшина.

– Имена?

Первый матрос сделал шаг вперед:

– Помощник артиллериста Эдварде, сэр. – Он отдал честь.

– Помощник машиниста Тцай Тинг, сэр, – отрапортовал второй. Оба встали по стойке «смирно».

– Вольно. – Я открыл дверь. Вышинский заслуживал доверия. Я готов был поручиться за него головой. У него была одна цель: восстановить порядок и наказать негодяев.

Я отдал четыре станнера старшине и матросам, Эдвардсу сунул связку газовых гранат, запер на замок арсенал и помчался к лестнице. Остальные за мной. Соскочив вниз, на второй уровень, я добежал до лестничного пролета, нырнул на нижний уровень и побежал по коридору, к кубрикам экипажа. За поворотом столпились матросы, стараясь протиснуться поближе.

– Смирно! – Голос мой прозвучал нотой выше, чем мне хотелось бы, – Смирно!

Некоторые матросы, поняв, что перед ними офицер, замерли. Подошел Вышинский с дубинкой в правой руке и станнером в левой. Он мгновенно разделил толпу, выстроив всех вдоль стен.

Я скомандовал:

– Матросам стоять смирно! Тинг, Эдвардс, стреляйте в каждого, кто пошевелится! – Осознав, что ситуация в коридоре контролируется, я немного успокоился.

Из кубрика доносились шум и крики.

– Пошли! – Я ринулся к входному люку.

Вышинский рванул меня назад, едва не свалив на палубу.

– Спокойнее, сэр. – На секунду наши взгляды встретились. Он осторожно сунул голову в люк, держа наготове станнер, и, осмотревшись, вошел внутрь.

Смущенный, я последовал за ним. В кубрике было около дюжины матросов. Драка подходила к концу. Старшина Терил лежал на койке, с разбитой в кровь головой. Некоторые матросы, обессилев, валялись на полу между опрокинутыми стульями, койками, разбросанной одеждой. Пахло потом и хлевом.

Вышинский набрал в легкие воздуха.

– Тихо! Всем стоять смирно! – Его громоподобный голос заполнил комнату. Мгновенно воцарилась тишина. – Опустить руки, подзаборный сброд! Стоять смирно! – Это впечатляло. Но мне хотелось заткнуть уши.

Дерущиеся один за другим с обалделым видом становились к стенке, вытянувшись в струнку. Я направил на них оружие. Но четверо еще дрались, не обращая внимания на старшину корабельной полиции.

Вышинский спокойно подошел и направил ствол станнера в спину одного из них. Палец его шевельнулся. Матрос упал как подкошенный. Тот, что с ним дрался, замахнулся было на старшину, пытаясь нанести удар сбоку, но Вышинский снова выстрелил, и второй матрос опрокинулся на койку, а потом свалился на палубу.

Пораженный, я смотрел, как Вышинский вразвалку подошел к последней паре дерущихся. И выстрелил одному из них в плечо. Матрос упал. Второй матрос попятился и, тяжело дыша, поднял вверх руки. Вышинский кивком приказал ему встать в один ряд с остальными и, когда матрос повернулся, дал ему пинка под зад, едва не сбив с ног.

Из коридора донесся какой-то шум. Я оглянулся. На палубе валялся матрос.

– Он пошевелился, сэр, – объяснил Эдвардс, сглотнув.

– Очень хорошо. – Я старался говорить как можно спокойнее. А что дальше? Подумав с минуту, я приказал матросам сесть на палубу по одну сторону коридора, положив руки на колени. – Присматривай за ними, Эдвардс. – Тинга я послал в кубрик охранять остальных.

Через переговорное устройство, висевшее на коридорной переборке, я связался с капитанским мостиком:

– Докладывает Сифорт, сэр. Бунт подавлен. Некоторые нуждаются в медицинской помощи. В драке участвовали по меньшей мере двенадцать человек.

– Ради всего святого, что послужило причиной? – В голосе командира звучало облегчение.

– Пока не знаю, сэр.

– Я пришлю Макэндрюса разобраться с этим. Ждите.

Прибывший с наручниками и колодками главный инженер открыл первый кубрик и выбрал шесть надежных матросов. Я отнес станнеры и гранаты в арсенал, а когда вернулся в кубрик, главный инженер и старшина полиции рылись в валявшихся на палубе вещах, отбрасывая в сторону ненужные.

Вышинский, улучив момент, отозвал меня в сторону.

– Простите, я случайно зацепился рукой за ваш китель, – сказал он тихо.

– Спасибо, мистер Вышинский. Вы спасли мне жизнь. Ведь меня могли убить ударом дубины.

– Ерунда.

Хороший парень этот сержант. Бывают моменты, когда следует пренебречь уставом. И он знал когда.

– Вот оно! – Главный инженер держал пузырек с янтарной жидкостью. Еще несколько лежало в небольшой коробке у его ног.

– Гуфджус? – Так на жаргоне называли распространенный наркотик.

– Вы только посмотрите, сколько его у них. Вряд ли они смогли бы пронести это на корабль.

– Конечно, пронесли, сэр, – сказал я. – Если только они не нашли его в… – Я запнулся. – Лаборатория на корабле? Нет, это невозможно. Никто не отважился бы.