Время «Ч» - Сергей Соболев

– Тогда пусть наберет себе в штат белых и пушистых.

– Гм. Я тебя чего тормознул-то, Алексеич… Утром, когда принимал смену, прочел в журнале запись с твоим вчерашним запросом касательно какого-то Черкесова. Оператор отзвонился тебе по этому вот запросу?

– Да, Палыч. Сказал, что на него ничего нет.

– Гм. Наш оператор вбил эту тему… на будущее. Сегодня нам скинули одну «инфу» от дружественной структуры. Там что-то есть на этого Черкесова, но даже моего допуска не хватает, чтобы распечатать…

– Спасибо, Палыч. С меня при случае магарыч…

Референт Шувалова поприветствовал Мокрушина кивком головы, затем так же молча указал на двойную дубовую дверь.

Войдя в начальственный кабинет, Рейндж четко, по-уставному, доложился. Судя по дымовой завесе, в генеральском кабинете только-только закончилось какое-то совещание («мозговой штурм», как тут принято говорить). Шувалов, крепкий, осанистый мужчина лет сорока – внешне он чем-то смахивает на Пал Палыча Знаменского из несколько позабытого ныне телесериала о «знатоках», – приоткрыл фрамугу окна, впуская свежий воздух в прокуренное помещение, после чего обернулся к вошедшему:

– Явился наконец-то. Дайте-ка я на вас погляжу, Мокрушин, а то что-то я стал забывать, как вы выглядите!

Рейндж пропустил эту реплику мимо ушей (начальство вечно чем-то недовольно). Выждав, когда Шувалов приблизился к нему, он выставил вперед свои сведенные в запястьях руки.

– Ну? – спросил генерал. – И что это должно означать?

– Жду, когда меня арестуют! А где же наручники? Или мне надо было явиться к вам уже в «браслетах»?

– Отставить, Мокрушин, – чуть поморщившись, сказал Сергей Юрьевич. – Я всегда ценил ваш искрометный юмор, но сейчас не время для шуток.

…Разговор длился уже минут десять, и кое-что для Мокрушина стало постепенно проясняться.

Выяснилось, что, пока Рейндж приятно проводил время в компании Светы Кузнецовой, произошли кое-какие важные события, имеющие прямое отношение и к нему лично, и к той недавней акции в Курчалоевском районе, где он командовал группой «Браво»…

Шувалов рассказал следующее. В минувший вторник из «зеленки» вышли два бородача – вайнах из местных и даргинец,[21] завербованный ваххабитскими эмиссарами, продолжающими свою активную подрывную деятельность на Северном Кавказе. Решили, значит, сложить оружие, надеясь на амнистию. Интересно, что оба они входили в отряд полевого командира Ахмеда Исмаилова, объявившего себя амиром так называемого «курчалоевского джамаата», а также двух смежных районов Дагестана, включая такие важные населенные пункты, как Хасавюрт и Новолакское. Это тщательно законспирированная подпольная сеть, интернациональная по своему составу (этнические чеченцы, по некоторым сведениям, составляют не более трети ее членов), с хорошо поставленной агентурной работой, отлаженными каналами финансирования, имеющая филиалы практически во всех северокавказских регионах, а также, по неподтвержденным данным, пытающаяся забросить свои щупальца в поволжские республики, в Нижегородскую и Ульяновскую области и непосредственно в Москву и Московскую область. Собственно, боевые ячейки – кроме отряда самого «амира» численностью в 150–200 боевиков, оперирующего в приграничных с Дагестаном районах, – немногочисленны, но чрезвычайно активны и очень мобильны. Ориентировочно с весны нынешнего года, когда боевой совет этого гадюшника и рассадника терроризма возглавил некий Ахмед Исмаилов, малоизвестная для федералов в ту пору личность, – да и сейчас эта фигура до конца не изучена и не просвечена – «курчалоевский джамаат» стал координировать свои действия с Басаевым и его спонсорами, поучаствовав практически во всех показательных акциях, включая нападение на Ингушетию и зверский теракт в Беслане.

По Исмаилову и его ближнему окружению кто только не пытался работать: и временная специализированная опергруппа (ВСОГ), одно из шести подразделений, сформированных из сотрудников центрального аппарата МВД (пять из них действуют в Чечне, автономно, но с опорой на временные ОВД, а одно – в Ингушетии), и сводные специальные группы, сформированные из оперсостава ФСБ, и из территориального управления «Альфы» под эгидой этого же ведомства, и мобильные подразделения спецназа внутренних войск, не говоря уже о кадыровских гвардейцах и чеченском же подразделении «Восток», подчиняющемся ныне Главному разведуправлению…

Несколько раз докладывали наверх об успешных ликвидациях. Предъявляли тело нa опознание как самого «амира», так и его ближайших сподвижников, о которых, впрочем, тоже было немногое известно. Если не оказывалось под рукой мало-мальски подходящего трупа, предъявлялись – для отчетности – фотоснимки или же видеоматериалы (чего-чего, а по части человеческих останков любой кондиции и фактуры в Чечне никогда не было дефицита). Короче, все выдавали желаемое за действительное: после очередной «ликвидации» проходили считаные дни, а порой и часы, как вдруг слухачи из радиоэлектронной разведки вылавливали в УКВ-диапазоне переговоры «воскресшего» Исмаилова и амиров более мелких отрядов, оперирующих в предгорной Чечне. Или же появлялись сведения – как всегда, запоздалые, – что этот неуловимый джигит заходил с дюжиной нукеров в такое-то село, а порой объявлялся и в сопредельном Дагестане…

Тут, конечно, как и вообще в ситуации по Чечне, давали знать о себе застарелые проблемы: полный провал агентурной работы, применение шаблонных методов в ходе проведения специальных операций, регулярные утечки ценной – для боевиков – информации, низкая компетентность, а порой и полная профнепригодность части руководящего и среднего звена силовых структур. Вранья и раньше было много, а стало – запредельно много. Полное отсутствие координации, реально отсутствует единое командование. Каждое ведомство, исходя из собственных задач и собственного понимания ситуации, наряду с легальными структурами – по типу тех же временных райотделов милиции – создает свои спецгруппы. Командиры таких ВСОГ или ССГ, созданных в недрах центрального аппарата или даже территориальных управлений МВД и ФСБ, а также ГРУ, действуют в основном автономно, никому, кроме собственного руководства, не подчиняясь. Ну а после убийственно-идиотского распоряжения центральной власти допускать представителей чеченского МВД и старших офицеров кадыровского спецназа на все без исключения совещания РОШа,[22] никто этот гребаный ханкалинский бордель о своих реальных делах и задумках в известность теперь вообще ставить не будет…

Все это, вместе взятое, вовсе не отменяет того факта, что люди, входящие в боевой совет джамаата, действуют в своей сфере очень последовательно и профессионально, а кроме того, они чертовски изворотливы.

Во второй декаде сентября были сформированы две новые спецгруппы, состоящие из опытных сотрудников ГРУ, в звании не ниже капитана. Одна из них, получившая кодовое наименование «Чарли», – двое русских, родившихся в этих местах, третий – этнический «даг», четвертый – командир-москвич – обосновалась в Дагестане, в приграничном Хасавюрте (по документам, командированные из Ставропольского края сотрудники милиции). Другую группу, обозначенную в совсекретном документе латинской буковкой В, где Мокрушин был сам-четвертый, направили в крайне неспокойный Курчалоевский район, поставив перед старшим боевую задачу: установить местонахождение главаря бандформирований джамаата, после чего «исполнить» его, отправив Ахмеда Исмаилова на досрочное свидание с Аллахом…

– Ну так вот, Рейндж… – Шувалов незаметно перешел на «ты». – На двоих этих молодчиков из банды злополучного Исмаилова, едва о факте их добровольной сдачи стало известно, тут же наложили лапу наши коллеги из ФСБ. Подключилась военная контрразведка – они тоже усиленно мониторят этот вопрос. Из Курчалоя бородачей доставили в Ханкалу, где с ними сразу же стали плотно работать особисты. Не сказать, чтобы они были информированными людьми, долбят одно и то же. Я вчера наконец получил возможность ознакомиться с материалами по этому вот вопросу.

– Пленки прислали, Юрьич? – вклинился Мокрушин. – Я не сомневаюсь, что ханкалинские особисты писали все допросы на видео!

– Пока что я смог прочесть только распечатку, – потеребив подбородок, сказал Шувалов. – Выделю два момента. Первый: согласно показаниям перебежчиков, Исмаилов и несколько амиров помельче вплоть до первого ноября находились вместе с ядром отряда численностью около полусотни «духов» в известном тебе зимнем лагере. Куда потом исчез этот черт и его ближняя свита, они «не в курсе»…

– Значит, две недели назад Ахмеда видели живым и невредимым? – задумчиво произнес Мокрушин. – Знаешь, Юрьич, я почти что верю показаниям этих двух «духов». Не хочу повторяться, я уже тебе докладывал, что у меня самого были и имеются сейчас большие сомнения. Одно мне только непонятно: кого же я отправил на свидание с Аллахом? У нас ведь имеются трофейные пленки, я тоже отснял этого субъекта в разных, так сказать, позах. Все вроде было в масть: и радиообмен, и транспорт, и маршрут, а также время и способ передвижения, и внешнее сходство этого типа, и документы, и сумка с бабками, и даже то, как отреагировали сами курчалоевцы: они же в лютое бешенство впали!