Scar_Tissue_rus - Kiedis Anthony

Как часть своего решения начать новую жизнь, мой папа постриг свои длинные волосы. Внезапно он обнаружил в себе нечто новое, этот гангстерский вид из фильмов тридцатых годов с пронзительным взглядом и зачёсанными назад волосами. Через несколько дней я уже сидел в кресле парикмахера и просил сделать мне причёску как у гангстеров тридцатых годов. К тому времени остальные дети начали меня догонять, и длинные волосы уже не были отличительной особенностью бунтаря и индивидуальности. Поэтому я постригся и ошарашил моих школьных друзей и знакомых этим новым видом. Когда мой папа начал носить двубортные пиджаки в тонкую полоску, чёрно-белые туфли и белые рубашки на пуговицах с причудливыми галстуками, первым, что я сделал, было то, что я пошёл и достал себе идентичный наряд. Теперь пришло время поступать в актёрскую школу. Я посещал детские занятия, которые вела Диана Халл (Diane Hull), и они были замечательны. Нас учили, что нужно скорее играть и вживаться в роль, чем просто притворяться. Нужно было разобрать в мыслях и поставить себя на место персонажа, которого ты играл.

После несколько месяцев учёбы мой папа просто ошарашил меня. Он хотел легально изменить своё имя с Джона Кидиса на Блэки Дэмметта (Blackie Dammett). Свою новую фамилию он составил из имён и фамилий своих любимых писателей, Дэшила Хэмметта (Dashiell Hammet). Он спросил меня: “Какой ты хочешь сценический псевдоним?” В качестве ещё одного жеста солидарности со своим отцом, я ответил: “В нём должно присутствовать Дэмметт, потому что я твой сын”. Так родилось имя Коул Дэмметт (Cole Dammett). Поняли? Коул, сын Блэки.

С того дня, он был известен как Блэки и профессионально, и лично. Ни Джон, ни Джэк, ни Паук. Но у меня было два одновременно существующих образа. Я не мог расстаться с именем Тони в школе. И моя семья не собиралась называть меня Коулом. Но Блэки называл. Он скорее называл меня Коулом, чем как-нибудь ещё, потому что он всегда находился в своей роли.

С готовыми сценическими псевдонимами пришло время искать агентов. Папа нашёл для себя агента, а потом он получил рекомендацию от детского агента для меня. Её звали Тони Келман (Toni Kelman), и она была самым сексуальным детским агентом во всём Голливуде. Ко времени заключения своего контракта, меня уже взяли на роль в фильме. Роджер Корман (Roger Corman) снимал версию для взрослых фильма Американский стиль любви (Love American style), которая называлась “Шутки, которые мои приятели никогда мне не рассказывали” (Jokes my folks never told me). Это был римэйк нашумевшей картины семидесятых с большим количеством обнажённых женщин. Режиссёр фильма учился вместе с моим папой в Университете Лос-Анджелеса, и однажды он навестил нас. Я открыл дверь.

“Я пришёл к твоему папе”, - сказал он дружелюбно.

Я не знал этого парня и уж точно не знал, как он относился к Блэки, поэтому я вытянулся во все пять с чем-то футов своего роста и прошипел: “Так, а вы кто?”

Языком своего тела я говорил: “Я надеру тебе задницу, если ты попробуешь войти в мой дом, несмотря на то, что я только ребёнок”. Он был настолько поражён моей уверенностью в себе, что сразу же взял меня на роль задиристого парня, который всё время грязно шутил в классе.

Меня сразу взяли в шоу. После школы и в детскую передачу на общественной телевизионной сети. Конечно, в обоих проектах я играл роль плохого парня. Но это была работа. И она постоянно накапливалась. Я завёл счёт в банке вместе с папой, а вскоре раскрыл банковскую книгу и увидел там пару тысяч, шокирующую сумму денег для меня.

Меня развращало то, что меня брали на каждую роль, на которую я проходил прослушивание. Однажды днём я был дома у Джона, когда Блэки позвонил, чтобы сказать мне о том, что меня только что взяли на роль сына Сильвестра Сталлоне (Sylvester Stallone) в фильме К.У.Л.А.К. (F.I.S.T.), его следующем фильме после Роки. Я безумно обрадовался, выбежал из дома, крича и распевая заглавный саундтрек Роки, подняв руки в воздух. Я был уверен, что это будет настоящим прорывом, потому что я сыграю в фильме вместе с самим Сталлоне, несмотря на то, что у меня с ним всего лишь одна сцена за обеденным столом.

Когда я пришёл на съёмочную площадку, я подошёл к трейлеру Сталлоне и постучал в дверь, рассчитывая на то, что мы должны сблизиться перед съёмкой нашей важной сцены.

- Кто там? - спросил грубый голос из трейлера.

- Это Коул. Я играю вашего сына в сцене, которую мы сейчас будем снимать, - ответил я.

Он осторожно открыл дверь. “Зачем ты пришёл?” - спросил он.

- Я играю вашего сына, поэтому я думал, что мы должны провести некоторое время вместе, чтобы я мог понять, как…

Сталлоне перебил меня. “Нет, я так не думаю”, - сказал он и осмотрелся в поисках своего личного ассистента. “Кто-нибудь придите и заберите этого ребёнка. Выведите его отсюда”, - прокричал он.

Мы начали снимать сцену, и, когда я произнёс свою большую реплику, “Передай, пожалуйста, молоко”, камера не снимала меня крупным планом. В итоге, получилась роль, которую можно пропустить, если моргнёшь. Но всё же это было ещё одно достижение.

Моё участие в К.У.Л.А.К.Е. помогло мне, когда я пошёл на студию Парамаунт на прослушивание к фильму Горячий американский воск (American hot wax), который был историей Бадди Холли (Buddy Holly) и диджея Алана Фрида (Alan Freed). Это был значимый фильм, и я проходил прослушивание на ключевую роль в фильме, роль президента фан-клуба Бадди Холи. После множества звонков, перезвонов и даже экранного теста, список кандидатов сократился до двух, меня и самого сексуального актёра во всей округе, Музи Драйера (Moosie Drier). Я был уверен, что получу роль, потому что Блэки полностью выложился, чтобы помочь подготовиться к ней. Мы с ним выучили все песни Бадди Холли, и он купил мне большие очки в роговой оправе. Поэтому, когда Тони позвонил мне, чтобы сказать о том, что я не получил роль, я был сокрушён.

Той ночью Кони взяла меня в дом какого-то своего друга, и мы полностью ушли в наркотический загул: нюхали кокаин, курили траву, много пили и говорили о том, как я в следующий раз поставлю их всех на место и стану, в итоге, величайшей кинозвездой в этом городе. И бла, бла, бла, нескончаемый поток бессмысленной кокаиновой болтовни между мальчиком, который только что потерял роль всей своей жизни, девушкой, которая хотела ему помочь, но сама была в некотором роде потеряна, и парнем, который просто хотел затащить девушку в постель. Это продолжалось до раннего утра, когда кокаин, наконец, закончился, в этот момент началась реальность, и она не была хорошей. Химическая депрессия от наркотического похмелья, соединённая с реальным чувством потери, обратилась для меня в жестокие двадцать четыре часа.

Несмотря на мой ранний успех, я не был самым дисциплинированным и прилежным из студентов актёрской школы. Я докапывался до сути, участвовал во всём, учился многому, но я не был настроен на то, чтобы вкладывать всю свою энергию в тот мир. Развлекаться с друзьями, бегать по городу и кататься на скейтборде всё ещё возглавляло мой список приоритетов. Получать кайф также было вверху моего списка.