По ту сторону тьмы (СИ) - Полански Марика

И эта жизнь продолжала биться. Благодаря артефактам, которые ему любезно одолжил Барыга. Старый каппа оказался весьма отзывчив, узнав, что во время взрыва пострадала ведьма. «Не в пример законопослушным лекарям», — саркастично ухмыльнулся ведьмолов и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Если бы кто-то десять лет назад сказал, что он будет спасать жизнь двоедушнице, что она будет лежать в соседней комнате обмотанная серебристыми нитями восстанавливающего артефакта, Риваан рассмеялся бы в лицо тому человеку.

— Во времена моей юности двоедушники были сильными и жестокими воинами. Гардианскими наёмниками. Их называли ведогонями. Пока их хозяин спал, Душа подкрадывалась к жертве и перерезала горло. Считалось, если убить ведогоня, то погибал и сам хозяин, — негромко произнёс ведьмолов. Он медленно открыл глаза и уставился в тёмный угол между стеной и книжным шкафом. Узкие губы стянула горькая усмешка. — Выходи, Мира. Я тебя вижу.

Тень качнулась зыбкой рябью и осторожно отлепилась от угла. Скользнула по книжным шкафам кабинета и нерешительно замерла, забившись в темноту между стеллажами — там, куда не доставал оранжевый огонёк артефакта.

Усмешка снова скривила тонкие губы ведьмолова. Боится. Правильно делает, что боится. Она Душа. Ведогонь. А он бо́льшую часть жизни посвятил охоте на таких, как она. Ведьмы, колдуны, оборотни, вампиры… В конце концов, она знает его тайну. Что ему может помешать сейчас заставить её замолчать навсегда?

Однако он спасал её не для того, чтобы потом собственноручно убить!

Риваан пристально вглядывался во тьму. Заглянул в бокал и с удивлением заметил, что тот по-прежнему полон и нахмурился.

— Зачем пришла? Кажется, ты должна быть в теле сейчас. Помогать восстанавливаться.

Душа задрожала и неуверенно шагнула в круг света. Полупрозрачная серебристая, похожая больше на призрак, чем на ведогоня, способного перерезать горло спящему человеку. «Те же черты, что и у Лады», — отметил про себя Риваан. — «Занятно. Неужели настолько срослись друг с другом?» У тех двоедушников, которых он знал, Душа отличалась от хозяина внешне. Разное телосложение, черты лица. Порой ведогонь могла принимать нечеловеческий вид, превращаясь в кота или туман. Однако у Миры были те же живые черты лица, та же хрупкая фигура. Даже волосы торчали также, как у Лады, придавая какой-то беззащитный и потерянный вид полупрозрачному серебристому лицу.

— Я помню времена, когда люди и ведьморожденные жили если не в мире, то хотя бы старались не мешать друг другу… — проговорил ведьмолов, отхлебнул коньяк и поморщился. Появление Души вызвало неприятное чувство, будто она наступила на мозоль. — Но времена изменились. Люди и ведьморожденные встали по разные стороны баррикад. Я видел, как те, кто был рождён со способностями к магии, превращались в животных, вырезая целые деревни. Как безумие, постигавшее их, заставляло выпускать кишки даже самым близким. Видел тела детей, растерзанных собственными матерями. Видел, как отсутствие контроля и безнаказанность превращали людей в чудовищ. Я всю жизнь боролся с чудовищами в человеческом обличии… Так скажи, почему меня терзает чувство, будто я в чём-то провинился?

Мира пугливо юркнула в темноту угла. Риваан хмыкнул. А потом вдруг рассмеялся. Он всю жизнь истреблял ведьморожденных, а сейчас сидит, взлохмаченный, с ожогами и с грязными разводами на лице, пьёт коньяк и кается перед ведогонем. Ну не смешно, а? Вот только вместо веселья почему-то хотелось выть как волколаку…

— Ведогонь бросился просить помощи у ведьмолова… Странно, не правда ли? — недовольно проворчал ведьмолов. Молчание Души начинало действовать на нервы. — Неужели так трудно ответить, зачем ты пришла?

Душа задрала круглый подбородок и провела пальцами по шее. Широкая полоса перечёркивала серебристое свечение, отчего казалось, будто голова плывёт отдельно от тела.

Риваан понимающе склонил голову к плечу.

— Ты не можешь говорить. Без тела у тебя нет голоса.

Душа печально улыбнулась и развела руками: мол, как-то так.

— И всё же ты пришла. Если не говорить, то зачем?

Призрачная рука осторожно дотронулась его кисти. От прикосновения разлилось тепло — оно пробиралось выше и вскоре объяло тело. Терзающие чувства таяли, как ледяная глыба, оказавшаяся на летнем солнце. Вина́ вытащила из сердца иголки и растворилась в тёплых потоках, растекающихся под кожей.

Ведьмолов прикрыл глаза. В прояснившемся сознании промелькнула мысль, что быть, так себя чувствует прощёный грешник. Видимо, это и есть настоящее искупление — чувство, будто кто-то снял с их плеч неподъёмную ношу стыда и вины.

Мира убрала руку, и ведьмолову показалось, что в комнате похолодало. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что хмельной туман ушёл вместе с тоской. Как будто проспал несколько часов кряду и прекрасно выспался.

— Стало быть, твой истинный дар, — смущённо произнёс Риваан, — исцелять другие души. Удивительно…

Ведьмоловы не имеют права на слабости — это может стоить жизни. Они — оружие, призванные вычищать землю от нечисти и не более. Никто и никогда не пытался его поддерживать. Возможно, это лишь благодарность Души за спасённую жизнь. Но всё равно, Риваан был ей крайне признателен.

Свечение мягко запульсировало, брызнуло серебристыми искорками. По полупрозрачному лицу скользнула тень улыбки. Слова Риваана звучали, как одобрение, а к похвалам Душа не привыкла.

— Это ведь ты раскрыла мой секрет и рассказала Ладе?

Мира испуганно шарахнулась от него, как будто ведьмолов пообещал содрать с неё кожу.

Нет, они вряд ли когда-нибудь будут по одну сторону. Он — ведьмолов, гонитель. Она — Душа, за которую можно угодить в застенки. Между ними огромная про́пасть… Но попробовать всё стоило.

— Мира, — Риваан устало провёл руками по лицу. — Мира, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты перестала шарахаться от меня?

Душа сердито вспыхнула, но не подошла. Лишь вызывающе вздёрнула носик и прищурилась. «Ждёт какой-то подлости», — усмехнулся он и Риваан выразительно закатил глаза. Одно дело выслеживать ведьм, раскрывать преступные замыслы, судить и убивать. И совершенно другое — стараться нащупать тонкую нить доверия. Ту самую, которая способна связать людей прочнее каната, делая их близкими друг другу.

— Людские языки, пожалуй, самая гнусная вещь. То, что Лада — двоедушник, узна́ют не все. А вот то, что она живёт в доме неженатого мужчины… Ты же понимаешь, чем это может обернуться для вас обеих… Я помогу вам, но взамен прошу помочь мне.

Душа сжалась. Нервно повела плечами и отвернулась. Ведьмолов был готов поклясться, что услышал, как она тихонько всхлипнула. Вдруг повернулась и решительно подплыла к столу.

На столешницу лёг помятый лист бумаги, испещрённый неровным почерком.

— Надо решить одну загадку. Поможешь?

Глава 8. Визит к володарю

Определённо в отставке есть преимущества. Например, не станут выдёргивать в три часа ночи из постели и отправлять на срочное совещание к Его Величеству володарю. О недоработках в делах Министерства Магической Безопасности можно забыть и наслаждаться размеренностью жизни.

Впрочем, эти преимущества иногда бывают условны.

Риваан знал, что володарский дворец не спит. Балы, поздние приёмы и дела, которые никак нельзя откладывать назавтра. Титул правителя обязывает. Ведьмолов не ожидал ночного визита володарева слуги, хотя и не был удивлён. Бледный, тонкий как жердь посыльный с серьёзным лицом доложил, что правитель желает видеть господина бывшего разъездного советника у себя.

Ничего хорошего это не предвещало. Взрыв на Главном столичном вокзале способен подорвать репутацию самодержца. Обеспокоенный народ мог повалить на улицу, призывая найти и наказать виновных. Или потребовать ухода правителя, который не уберёг собственных граждан от трагедии. Городу, где орудовал серийный убийца, не хватало только бунта. А он мог разгореться, как поле сухостоя, в которую бросили спичку.