Гвардеец Гора - Джон Норман

— Ширли! — всхлипнула она. — Это имя земной девушки.

— Да, — согласился я.

Ее передернуло от негодования.

— Я была женщиной капитана.

— Ты не хочешь носить новое имя? — поинтересовался я.

— Хочу, господин, — быстро среагировала она. — Мне нравится новое имя.

— Хорошо, — похвалил я.

Она начала всхлипывать. Я вложил конверт, теперь обернутый несколькими слоями вощеной бумаги, в большой конверт из промасленной материи.

— Господин, — обратилась она ко мне.

— Да.

— Пожалуйста, не бейте меня кнутом.

— Мы посмотрим, будешь ли ты хорошо себя вести, — сказал я.

— С таким именем, — проговорила она, — ожидается ли от меня, чтобы я была такой же подобострастной, низкой, как эти горячие, уступчивые шлюхи с Земли, такие послушные, зависимые, беспомощные в руках их горианских хозяев?

— Как твое имя? — спросил я.

— Ширли.

— Как?

— Ширли, — повторила она. — Ширли!

— Разве не ясен теперь ответ на твой вопрос?

— Да, господин, — всхлипнула она.

Девушки с Земли имеют на Горе репутацию самых чувственных рабынь. Этому есть разнообразные причины. Одной из них, возможно, является то, что они чужие на Горе и не имеют Домашнего камня. Таким образом, они подвергаются абсолютно хищническому использованию и полному подчинению. Они такие же рабы человека, как животные. Соответственно, горианские мужчины относятся к ним как к животным. В свою очередь, конечно, их женское начало возрождается и расцветает, как может произойти только тогда, когда достигается и соблюдается естественный порядок вещей.

Однако второй причиной, как я подозреваю, того, почему земные девушки становятся такими удивительно желанными рабынями, является их происхождение. На родине они встречают в основном психологически и сексуально ущербных мужчин. Мужчин, чьи простейшие ощущения своего кровного права, вероятно, являются производными от взращенных внутренних тревог и переживаемых ударов. Или ответом на внешние ограничения, насмешки и осуждение со стороны тех, кто, возможно, чуть более тверд, чем они. В таком мире, пронизанном идеологическими предрассудками и истерией, трудно сохранить мужское начало. Соответственно, когда земная женщина переносится на Гор, она впервые обнаруживает себя в окружении мужчин, для которых природа и сила не являются проклятием. Более того, вероятно, что она обретает себя, принадлежа им. Кроме этого, конечно, сама культура, несмотря на все ее возможные недостатки и просчеты, создана в соответствии с природным биологическим порядком вещей. Она не является ни противоположностью, ни противоречием ему. Культура не подавила биологическую суть человеческой природы, но нашла ей нужное русло.

Культура — это система взглядов, которая трансформирует и смягчает простоту и грубость природы, облагораживая, возвышая ее, придавая величие и выразительность. Культура — не сточная канава и не западня, где природа содержится на голодном пайке, в цепях.

Примером, подтверждающим это, является институт женского рабства. Он четко основывается на естественном порядке вещей и выражает его. Но какое чудо создала цивилизация, совершенствуя и трансформируя то, что по сути является генетически обусловленной данностью. Существование мужского господства и женской покорности преобразовалось в сложный, исторически развитый институт с сотнями аспектов и граней, правовых, социальных и эстетических. Какой контраст представляют собой красивая продаваемая девушка, помеченная клеймом и носящая ошейник, жаждущая господина и обученная угождать ему, стоящая на коленях перед покупателем и целующая его кнут, с грубой женщиной, съеживающейся под ударами дубины своего хозяина в глубине пещеры. На самом деле и та и другая являются полной собственностью хозяина. Но первая, девушка-рабыня, собственность в соответствии с силой и властью закона. Во всяком случае, она является таковой в большей мере, чем ее дикая прародительница. Цивилизация, как и природа, успешно работает над рабством, очищая и совершенствуя его.

Ничего удивительного, что институт рабства обеспечивает женщину, во всей ее чувствительности и уязвимости, со всей ее психологической сложностью, наиболее глубоким удовлетворением и наиболее сильными эмоциями, какие она может познать.

Коротко говоря, второй причиной того, что земные девушки делаются такими удивительно желанными рабынями, является то, что во время жизни на Земле они находились, в сущности, в состоянии сексуального и эмоционального голодания. Они мучились в бесплодной пустыне, часто даже не понимая причин своего несчастья, своего отчаяния и неудовлетворенности. Сбитые с толку, они набрасывались с нападками на себя и других, конечно, бессмысленно и безрезультатно. Перевезенные на Гор, встречая настоящих мужчин, совсем не похожих на ущербных мужчин с Земли, попадая в экзотическое окружение и культуру, разительно отличающуюся от их собственной, во многих отношениях пугающую и прекрасную, основанную на естественном порядке вещей, они, в сущности, обнаруживают, что возвращаются к любви. Горианская девушка знает, что такие радости существуют, не важно, испытывала она их уже или нет. Земные же девушки обычно и не догадываются, что такие радости могут существовать в действительности. Только в своих тревожных снах, может быть, видели они аркан работорговца или твердые, плоские камни темницы, в которой их заставляли стоять на коленях.

В дверь каюты вдруг громко постучали. Девушка вздрогнула, подняла голову и испуганно взглянула на меня.

Быстрым жестом я приказал ей забраться на капитанскую койку. Она мгновенно заползла на нее, а я зашел ей за спину. На койке девушка испуганно встала на колени. Если ей придется говорить, ее голос должен раздаваться с койки.

Она стояла на коленях, сжимая алую простыню. Я молчал. Снова раздался стук.

— Лута, — позвал голос. — Лута!

— Отзовись на фальшивое имя, — приказал я.

— Да, господин.

— Ты раздета и в постели? — спросил голос.

— Да, господин.

— С тобой все в порядке? — снова спросили через дверь.

Я вытащил из-за пояса нож и вдавил его острие на дюйм в ее красивый, округлый живот. Она, морщась, посмотрела на него.

— Да, господин, — проговорила она.

— Кто это? — прошептал я.

— Артемидор, — тихо ответила она, — первый помощник.

Я положил левую руку на ее поясницу, так, чтобы она не смогла отодвинуться от острия ножа. Она поняла, что любое движение может погубить ее.

— Ты продолжаешь разогревать себя для своего хозяина? — грубо засмеялся Артемидор.