Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты - Александр Сапсай

— Ты вовремя приехала, сестричка, — сказал он, когда они проехали довольно запруженное машинами объездное кольцо вокруг Мюнхена. — Как раз на днях в нашем Маршалл-центре десятилетие со дня его основания будет отмечаться. Сплошные торжества намечаются, будешь почетной гостьей, я тебе обещаю. Только прошу тебя, все же пристегни ремень, здесь не принято ездить непристегнутыми даже на заднем сиденье. Это не Москва.

Вот и первые нарядные, альпийские шале с кирпично-красной черепицей появились. Непременная герань на окнах, фрески и старинные картины на стенах домов были примечательны для внешнего облика уютнейшего немецкого городка Гармиш-Партенкирхена, расположенного около самой высокой вершины баварских Альп Цугшпитце.

Сегодня Гармиш-Партенкирхен был известен миру не только как столица зимней Олимпиады 1936 года, популярный горнолыжный курорт и одно из красивейших мест Германии, но и как штаб-квартира Европейского центра по изучению вопросов безопасности имени Джорджа К. Маршалла, где и трудился вот уже четыре года российский преподаватель Центра, доктор политических наук, профессор Станислав Усольцев, брат Ольги.

В первый приезд ее к брату в гости он не только рассказал ей подробно о самом Центре, в котором работал, но и сводил ее туда на экскурсию.

Маршалл-центр разместился в построенных в конце тридцатых годов для подразделений вермахта казармах, когда-то называвшихся егерскими. Сразу после Второй мировой американская армия использовала их как лагерь для военнопленных. Позже здесь расквартировалась горнопехотная дивизия бундесвера, а затем хорошо известный в бывшем Советском Союзе советологический центр, теперь уже тоже бывший. В 1993 году эту привлекательную во всех смыслах базу со своими службами, инфраструктурой, спортивным комплексом, богатой библиотекой, в том числе на русском языке, передали созданному тогда же Центру имени Маршалла. Те, кто хорошо помнит фильм «Судьба резидента», наверняка узнали бы то место в горах, куда немецкие разведчики привозили для проверки на вшивость героя известного актера Ножкина. Это и есть казармы «Шеридан» и «Крафт фон Деллмензинген», никогда, кстати, для подобных целей не использовавшиеся.

Тогда же, в самый первый приезд, Ольге повезло в том, что брат показал ей Центр, что называется, снаружи и внутри. У входа в него Станислава и Ольгу встречали с десяток вооруженных джи-ай. Глобальная война Против терроризма требовала повышенной бдительности и осторожности. Центр, где всесторонне изучают эту проблему, не был исключением. Не случайно девизом центра стали слова «К демократии через доверие и согласие». На эмблеме — факел, символ знаний и свободы, две руки, соединившиеся в крепком рукопожатии, — знак сотрудничества и дружбы.

Брат с гордостью показывал тогда Ольге огромную территорию Маршалл-центра, где каждый камень, как говорится, имеет имя, отчество и фамилию. И это вовсе не было пиаром, к которому за долгие годы реформ привыкли российские жители как к неотъемлемому элементу своей жизни. Нет. Так принято в любой цивилизованной стране. Ольге особенно запомнились зал Николсона, названный в честь офицера-страноведа, члена военной миссии США Артура Николсона, смертельно раненного в 1985 году на территории Восточной Германии; корпус Вернера — с характерными башенными часами и с американским и немецким флагами на флагштоках. Там располагался большой конференц-зал и залы для семинарских занятий. Корпус назвали в честь Манфреда Вернера, бывшего министра обороны Германии и генерального секретаря НАТО, активного сторонника создания международного учебного заведения по вопросам безопасности в Гармиш-Партенкирхене.

Перед входом в центр стоял памятник генералу Джорджу Маршаллу — единственному военному, удостоенному Нобелевской премии мира, чья концепция развития послевоенной Европы и легла в основу создания Европейского центра по изучению вопросов безопасности.

Американские профессора, администрация, обслуга — все жили на территории Центра. Станислав же с семьей, как и большинство работающих в Гармише ученых-иностранцев, — в самом курортном городке. Вот и ставшая знакомой за эти несколько лет небольшая уютная улочка, ведущая в центр, — Ахенфельдштрассе. А вот и нарядный трехэтажный особняк, к которому они лихо подрулили, где семья брата снимала два этажа.

Ольгу здесь давно ждали. К ее приезду, по всей вероятности, загодя активно готовились. На ней тут же повисли с радостными возгласами младшие дочки брата Ирина и Катюшка. Старший сын Костик уже третий год учился в США, в университете имени Дж. Вашингтона в Сиэтле. Первым делом Ольга раздала домочадцам свои московские подарки. А их было немало. И не только от нее с Олегом, но и от всей многочисленной родни. Каждый из их большого клана хотел порадовать семью Станислава, пользуясь Ольгиным визитом к брату.

— Молодец, дорогуля, аппетит у тебя, как и в детстве, отменный, и как же при этом тебе удается оставаться в такой отличной спортивной форме? — проговорил Станислав, когда они сели за стол, подкладывая Ольге громадный кусок айсбайна с кислой капустой — фирменного немецкого блюда, которое научилась великолепно готовить Наталья, его жена.

— Да покушать вкусно, как ты знаешь, мы все любим. Это у нас семейное, — отвечала Ольга, положив в рот кусочек аппетитнейшей свиной рульки, причмокивая от удовольствия, дабы показать, как ей на самом деле нравится то, что приготовили к ее приезду. — Это во-первых, — продолжала она, добавляя специально выбранный братом для нее соус из того большого количества баночек с приправами, которое всегда присутствовало за едой в его доме. — А во-вторых, как ты знаешь, толстых у нас в роду никого не было и нет. Вы все тоже не пятитонки, а настоящие стройняшки; судя по тому, как и сколько вы едите, совсем непохоже, чтобы, как просвещенные американцы, калории за обедом да за ужином подсчитывали. Что же касается меня лично, то специальный комплекс упражнений я каждый день, чтоб вы знали, делаю. Да и в фитнес Аллин, то есть Геннадиев теперь, — поперхнувшись на полуслове, поправила она себя тут же, — хожу. Точнее будет сказать — ходила до его разгрома, — опять поправилась она.

— Ты, я смотрю, настоящий препод, — засмеялась Наталья, шутя передразнивая Ольгу: — «Во-первых. Во-вторых. В-третьих».

— Подожди, — перебил ее муж, — о смерти Аллы все мы знаем, а о каком разгроме фитнеса, скажи, идет речь? Это что-то новое? Или все то же самое, только продолжение?

— О! Друзья мои, вы безнадежно отстали! Речь теперь уже идет не о смерти невестки нашей, а о ее убийстве. Вот какие у нас дела, — тихо проговорила Ольга, отодвигая в сторону тарелку. Аппетит у нее моментально исчез. — Представляете, Генка только в себя стал понемногу приходить, — продолжила она свой рассказ, — а тут, как из ящика Пандоры, на него новые неприятности посыпались и приключения, с этим связанные.

Станислав и Наталья искренне переживали, слушая полный драматизма рассказ Ольги. Наталья даже всплакнула, вспомнив непутевую Алку. Жалко ей ее стало до боли в сердце, от души жалко.

— Красивая все же она женщина, язык даже не поворачивается сказать — была. Энергичная, яркая, амбициозная, характера, конечно, не ангельского, но и Генку нашего никому в голову не придет эталоном добропорядочности и добродетели назвать, — задумчиво проговорил Станислав. — Не подходили они, по-моему, друг другу, слишком уж похожи были. Да и потом, каждый из них хотел всегда верх над другим взять. Так жить нельзя. Не жизнь — мрак какой-то. Да, что теперь об этом говорить, поздно уже рассуждать. Только вот еще что хочу сказать. Вы с Генкой из себя Пинкертонов сейчас не стройте ради бога! Без вас есть кому этим заняться. Найдут и накажут виновных. Я почему еще об этом говорю? Потому что помню прекрасно, как вы икону в свое время искали. Результатов-то этого поиска не видно до сей поры, а сил потратили уйму. Так ведь? Или я чего-то не знаю, сестренка?

Ольга промолчала.

— Еле-еле девчонок уговорила спать лечь, — войдя в гостиную, проговорила Наталья и устало присела на диван рядом с мужем. Однако посидев так немного, вскоре как бы встрепенулась: — Предлагаю немного пройтись перед сном. Ты как, Оля, не очень устала?

— Да мне ваш Гармиш всю последнюю неделю снился даже. Считайте, я уже готова.

Небольшой уютный городок, основанный в 1455 году, зажатый со всех сторон снежными Альпами, напоминал Ольге особой неповторимой своей аурой, мощеными улочками, небольшими аккуратными особнячками известный прибалтийский курорт советских времен Майори. Хотя, казалось бы, что могло быть общего у благополучного во все времена баварского альпийского курорта и прибалтийско-советского эрзаца «западного рая» Юрмалы?

Ахенфельдштрассе, на которой преспокойно несколько лет жил Станислав, упиралась в пешеходную зону Гармиша — Ам Курпарк. На углу ее расположилась лучшая кондитерская города — «Кренер» с яркими, пестрыми витринами, украшенными любопытными фигурками забавных сказочных зверюшек из марципанов, огромными свадебными тортами с многоярусными рядами свечек, дорогими, красивыми коробками конфет…