Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты - Александр Сапсай

— Андрюша! Извини, немного задержалась. Дело в том, что пока одевалась, наших еще набежало. Еле-еле вырвалась, представляешь? Какой же народ у нас все-таки любопытный, общительный, порой чересчур, да еще и говорливый, особенно мужики.

— Скажи, а Олеся случайно тебя в этой шикарной курточке не видела?

— Случайно видела.

— Значит, настроение ты ей испортила окончательно. А это, в свою очередь, говорит о том, что сегодняшняя встреча чревата для нее не только резким обострением депрессивного состояния, но и чем-нибудь гораздо похуже, — отходя под руку с Ольгой от МГУ, смеясь, заметил Андрей.

— Не прикалывайся ты. Хватит уже.

Андрей, вдруг неожиданно остановившись, крепко, изо всех сил обнял Ольгу. И стал жадно целовать ее волосы, руки, лицо… Чувствуя всем своим телом, как она дрожит, как горячо отвечает на его ласки, буквально впился в ее полураскрытые губы.

— Смотри, как мужику-то невтерпеж стало, — со смехом сказал один из проходивших мимо них по тротуару в сторону метро «Университет» интеллигентного вида немолодой уже мужчина в длинном современном плаще и в очках.

— Тебе-то что? Завидно небось, а? Эх ты, «уж, замуж, невтерпеж». Тоже, видно, хочешь? Так и скажи, тогда в пивнушку «01» с тобой не пойдем, — ответил ему второй, достаточно пожилой, одетый в короткую черную куртку из замши и черного же цвета шляпу баварского вида.

— Да нет, старина. Не злись. Я просто подумал, что это кто-то из наших бывших сокурсников, с которыми сегодня встречались. Пошутить немного хотел. Жаль, что никто из наших друзей не захотел с нами пойти продолжить, — вновь сказал первый.

При их словах Андрей с Ольгой с большим трудом, медленно, продолжая беспрерывно целоваться, все же оторвались друг от друга и с интересом посмотрели вслед уходящим неровной походкой неизвестным им людям.

— Извини, дорогая, я, видно, совсем голову потерял, как только тебя увидел, — смущенно проговорил Андрей, вновь беря Ольгу под руку. — Сколько лет мы с тобой не виделись? Наверное, целую жизнь, да?

— Ох, как же давным-давно все было. Да и было ли? Кто знает, кроме нас с тобой?

— Можешь мне верить, можешь не верить. Твое дело. Но очень часто, что бы я ни делал и где бы ни был, я всегда думал: а что бы ты сказала мне по тому или иному поводу? Как бы оценила тот или иной мой поступок? Что посоветовала бы мне в той или иной ситуации? Помнил тебя все эти годы. Не забывал ни на один день.

— Я что, Андрюша, твоим барометром или компасом за эти годы стала? — неловко пошутив, рассмеялась Ольга. — Кстати, скажи, а куда это мы с тобой сейчас идем? Если не ошибаюсь, по-моему, вслед за теми двумя мужчинами, в сторону метро. Ну хорошо, прогуляемся, а каковы наши дальнейшие планы?

— К сожалению, дорогая, у меня сегодня ночной рейс в Вашингтон, извини. Но часа два времени у нас с тобой все же есть. Если ты не возражаешь и не очень торопишься домой, мы вполне могли бы зайти куда-нибудь поблизости, поговорить без любопытных глаз, без назойливых сокурсников…

— Я этот район, как ты догадываешься, знаю неплохо. Около метро здесь есть кабачок, куда как раз те двое и пошли. Он называется довольно оригинально: «01. Пожарная часть». Мы с тобой уже и дошли до него. Только дорогу перейдем — и там.

Кабачок и впрямь был совсем неплох. Небольшой, уютный, стилизованный под свою забойную вывеску. То есть с сифонами с водой в виде огнетушителей, с пожарными рукавами для разлива пива и прочей пожарной атрибутикой, мастерски приспособленной для данного коммерческого заведения.

— Ну, давай рассказывай, Андрюша, как ты там, в Германии, прижился? Как работа? Я слышала, что ты сейчас один из лучших экспертов по русскому авангарду в Европе, так? На Сотбис и Кристи, говорят, светишься частенько? — спросила Ольга, как только они уселись за столик с видом на проспект в самом конце зала. — Только, пожалуйста, не делай таких удивленных глаз. Мне наши эмгэушные искусствоведы рассказывали. Правда, помнится, ты раньше больше иконописью интересовался.

— Переквалифицироваться пришлось. Сама знаешь: спрос рождает предложение. А на Западе сейчас наш авангард в самом фаворе. Да и наши доморощенные нувориши его тоже вдруг полюбили. Скупают — не поверишь — вовсю. Кто бы мог подумать?

— Это-то как раз я хорошо знаю. У моего зятя неплохая коллекция русских авангардистов. Так что мы, как здесь сейчас говорят, «в курсах».

— Надо же, как время быстро идет. Галка-палка уже замужем, замужняя дама. Я-то ее еще совсем крохой помню. А муж ее, как я понял из твоих слов, — настоящий Крез?

— Бери выше — российский высокопоставленный чиновник, что при определенных внутриполитических и экономических обстоятельствах оказывается куда круче.

— А как Олег твой? Он ведь, если мне не изменяет память, тоже российский чиновник не самого последнего ранга.

— Но к великому сожалению, далеко не Крез. Понимаешь, в Германию ты уезжал из одной России. А приехал сейчас совсем в другую страну. Посмотри хотя бы на наших истфаковцев внимательно. Сколько человек из них, например, по специальности работают? Единицы. А так — кто менеджер, кто бухгалтер, кто модельер… Лишь бы продержаться в этой жизни… Лишь бы выжить, выкарабкаться, понимаешь? Грустно…

— Но ты же, к примеру, работаешь. Ленка твоя тоже… Для вас же просто выжить недостаточно.

— Таких у нас если человек десять наберется, то хорошо. А выпуск наш, если помнишь, под полторы сотни человек был…

— Ладно, не будем о плохом и грустном, дорогая. Когда-нибудь и здесь, у вас, я уверен, все будет нормально. Через несколько лет сама убедишься в моей правоте.

— Видишь, ты все время говоришь — «у вас», сам, наверное, этого даже не замечая.

— Не придирайся. И здесь так многие сейчас говорят. А у меня это автоматом вылетает, — ответил Андрей. А потом, пристально смотря в глаза Ольги, неожиданно спросил: — Скажи, тебе хорошо с Олегом?

— Знаешь, я давно привыкла. А ты, значит, с Маринкой окончательно расстался?

— Да нет, у тебя не совсем верные сведения. Она меня бросила. Нашла себе в Германии богатого австралийского туриста и мигом укатила с ним осваивать пятый континент. Живет там, судя по всему, неплохо. Иногда мне звонит, расписывает свое райское житье-бытье. Говорит, что наконец-то абсолютно счастлива.

— А разве так бывает?

— Раз говорит, значит — бывает.

Немолодая, довольно симпатичная официантка принесла им, после того как они лихо управились с настоящей баварской рулькой с кислой капустой и пивом «Пауланер», долгожданный кофе с клубничным мороженым и сиропом. С нескрываемым интересом, посматривая на Андрея, она со вкусом расставила все на столике и, призывно покачивая широкими бедрами, неспешно отошла от них.

— Ты всегда нравился женщинам в возрасте, русским бабам колхозного типа и толстым еврейкам. Я давно это заметила, — тут же прокомментировала Ольга.

— А ты такая же язва…

— Язва не язва, ты лучше скажи: зла на меня не держишь, Андрюшка?

— Тебе правду сказать или то, что ты хочешь услышать?

— Не комментирую. Все ясно без слов.

— Зла я не держу, но до сей поры понять не могу, хоть убей, почему ты меня тогда так внезапно бросила. Извини, мне всегда казалось, что я тебе вовсе не безразличен. Но своим поступком ты этот миф уничтожила.

— Я часто думала над тем временем и наших с тобой отношениях. И даже сегодня, спустя столько лет, еще раз могу подтвердить: любила я тебя, конечно, по-настоящему, самозабвенно, «искренно и нежно». И ты, уверена, меня не меньше любил.

— И именно поэтому ты быстренько выскочила замуж за Олега?

— Почему бы тебе, например, не объяснить мне хотя бы сейчас, как ты мог всего через несколько месяцев после этого жениться на этой дубине провинциальной, Маринке?

— М-да! Оба мы тогда с тобой дров наломали много. До сих пор щепки летят, — с грустью и тоской в голосе проговорил Андрей, и они оба надолго замолчали, пристально глядя друг на друга.

Ольга слышала, как надрывается, играя победный марш, звонок мобильника в ее новой сумочке. Чувствовала, знала даже, что это звонит муж. Но ей очень не хотелось при Андрее разговаривать с ним. Принесенный официанткой кофе давно остыл. Растаяло и аппетитное клубничное мороженое, которое уже просто плавало в ярко-красном сиропе. Невольно возникшая за столом пауза затянулась. Легкое, приподнятое настроение сменилось противной тоской то ли по прошлому, то ли по будущему.

— Ты когда в Германию вернешься? — разрядила молчание Ольга.

— Недели через две, думаю, не раньше.

— Здорово, отлично! — оживилась она, совершенно неожиданно и резко сбросив с себя печаль. — Именно в это время я, запомни, как раз буду в гостях у своего брата Станислава, ты его должен, конечно, помнить. Он живет в Гармиш-Партенкирхене, под Мюнхеном.

— Чудное, сказочное курортное местечко. Несколько раз бывал там зимой, на горных лыжах катался. А что там делает Станислав?