Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1 - Искандар Бурнашев

Написать, что всё честно, язык, всё-таки, не поворачивается. Мы ведь не обманщики, какие-нибудь. Потом проверяющий может сколько угодно удивляться, почему в его родном училище, он знает всех спортсменов-разрядников поимённо, а здесь в каждом взводе несколько результатов, соответствуют спортивным разрядам. Его наивное приглашение на откровенность натыкается на глухую стену непонимания.

Вот взвод сдаёт полосу препятствий. Здесь результат поскромнее, но всё равно, добежав до окопа и нырнув в него, курсант, через мгновение выпрыгивает из другого окопа, в мгновение ока, преодолев шестиметровую подземную галерею, их соединяющую, и, с удвоенной силой, устремляется в обратный путь. Здесь наши преподаватели уже не затягивают время сдачи. Только финишировал один спортсмен, как тут же стартует другой. Где уж тут проверяющему заметить, что стартуют одни курсанты, а финишируют, почему-то, другие. Но когда доходит очередь до настоящих спортсменов, наши преподаватели силком заставляют убедиться проверяющего к достоверности результата.

И это далеко не все секреты успеха.

Когда же результаты Смотра были обнародованы, то истинной причиной ошеломляющих спортивных результатов, была объявлена новая методика проведения утренней физической зарядки, разработанная во втором батальоне. Хуже всего, что в это поверило и Командование училища.

В результате, наш командир батальона клятвенно заверил Командование, что в его батальоне физическую зарядку будут проводить теперь только так.

Командиры других батальонов благоразумно отнеслись к новой методике скептично, и вводить новшества у себя не спешили. Поэтому всех, кроме нас минула чаша сия. Когда же на четвёртом курсе мы переселились в общежитие, на нашем новом спортивном городке не было, слава Богу, динамиков, и последний год обучения мы посвятили восстановлению, своей расшатанной, нервной системы.

И когда, однажды, на четвёртом курсе, в клубе при просмотре какого-то фильма раздались ужасно знакомые слова ненавистной песни, весь второй батальон взорвался криком-стоном. Это вызвало неподдельное удивление у всего остального училища. Но объяснять им, не покалеченным судьбой и спортом, никто ничего не стал. И, пользуясь случаем, я развею покров тайны над этим таинственным событием.

И мой Вам совет, никогда не пойте в присутствии выпускников ТВОКУ 80-го года выпуска песню о том, что

Светит солнце лучезарноеНад военным городком,Над солдатскою казармою,Над моим родным полком!

Министерство Обороны предупреждает, что это может ОЧЕНЬ повредить Вашему здоровью.

Глава 11

Отпуск

Отпуск время оторваться от сохи,

Бог нам в отпуске прощает все грехи!

Вы, наверное, очень удивитесь, но самым желанным моментом в жизни курсанта является отпуск. Его ждут. До него считают дни. И если верить классику, что «в общественном Парижском туалете, есть надписи на русском языке», то, наверняка, среди них есть и такая «до отпуска 10 дней!» и, непременно, с восклицательным знаком.

И речь идёт, конечно, о летнем отпуске, на тридцать дней и тридцать ночей, который предоставляется курсанту после сдачи летней сессии. Бывает отпуск и зимний, на две недели. Но он необязателен. Его командиры могут сократить или, вообще, лишить за провинности и неуспеваемость.

То ли дело летний отпуск. После окончания второго курса, перед отпуском, мы, на законных основаниях нашивали на рукава нашивку с тремя заветными полосками, соответствующих третьему курсу. Что сразу выделяла нас из среды солдат срочной службы.

К отпуску мы всегда готовились заранее. Потому, что путь курсанта домой всегда связан с опасностями и приключениями.

Обычным людям, хаотично, без строя и не в ногу и без команд снующим по улицам больших городов, даже трудно представить, каким опасным может быть Большой Город для военного человека в мирное время. Опасности поджидают его везде. И на тихой улице, и на просторном проспекте.

Особо опасны для него места большого скопления людей и транспортные узлы – вокзалы, аэропорты пристани и остановки междугородных автобусов. Опасность таится везде.

Опасность заключается в начальниках военных патрулей, для которых каждый солдат, сержант или курсант военного училища является желанной и законной добычей.

Если «Социализм – есть учёт и контроль», то социализм в армии, это учёт и контроль, доведённые до высшей степени идиотизма. Военные коменданты Больших Городов дальновидно научились планировать даже количество нарушителей, которые будут задержаны военными патрулями на улицах их городов в будущем месяце и, даже, в будущем году. Поэтому у начальника военного патруля нет более важной задачи, чем претворение в жизнь этого плана прозорливого предвидения Военного коменданта по отлову нарушителей.

К счастью, выполнение грандиозных планов Руководства в нашей стране, всегда упиралось в ограниченность сил и средств их Исполнителей. Поэтому военные патрули вынужденно выходили на «Тропу войны» в строго определённое время и по строго определённым маршрутам. Зная это, мы легко передвигались, в случае необходимости, по родному городу, без риска встречи с патрулём. Опасности для нас таились только на незнакомых тропах чужих гарнизонов.

Но и тут мы находили выход в том, чтобы предусмотрительно не надевать военную форму при следовании в отпуск и обратно. Но, в ответ на каждую нашу хитрость, начальство придумывало для нас свою очередную заботу о нас. Так наивысшим проявлением начальственной смекалки, явился приказ о явке в военную комендатуру, для постановки на воинский учет и снятия с него, в военной форме всех отпускников, при прибытии в гарнизон, и. при убытия из гарнизона. Здесь деваться было некуда. Хочешь, не хочешь, но приходится надевать военную форму и в начале отпуска и в конце его, чтобы предстать «пред грозные очи» дежурного помощника военного коменданта.

Многолетний опыт поколений курсантов научил нас минимизировать ущерб от этого события. Так как в отпуске мы надевали форму только два раза, при постановке на учёт и, при снятии с него, то мы и не заморачивались по этому поводу. Действуя по принципу, «народ дал, народ пусть и смеётся», в нашем училище было не принято облагораживать парадную форму, ушивая или украшая её. Мы не носили никаких нагрудных знаков, кроме комсомольского и суворовского значков. Это избавляло от многих ненужных вопросов. Пусть форма сидела мешковато. Но ведь мы шли на свидание не с Любимой девушкой, а с Горячо любимой комендатурой. Там мы даже получали удовольствие оттого, что помощники военных комендантов очень удивлялись и расстраивались, не находя, к чему бы придраться. И это была наша маленькая месть.

В свой летний отпуск после второго курса, я решил посетить город-герой Ленинград. Когда я, естественно, в гражданской одежде, с небольшой сумкой, со сменой белья и военной формой, в одной руке, и, с большой сумкой, с восточными фруктами и огромной дыней, в качестве пароля для хозяев явочной квартиры, в другой руке, прибыл на железнодорожный вокзал, настроение моё сразу начало портиться. Не улучшилось оно и при первом выходе в город.

Причиной явились, как Вы уже догадались, Моряки. Почти половину всех военных патрулей, составляли военные моряки. Если встреча с военным патрулём не предвещала ничего хорошего курсанту-отпускнику, то встреча с военным патрулём из моряков, может закончиться гауптвахтой. В нашем тихом и солнечном Ташкенте люди даже не подозревают, что моряков в городе может быть так много.

Дело в том, что даже при встрече спортивных фанатов «Зенита» и «Спартака», у них есть хотя бы одна общая точка пересечения интересов, – это футбол. Конечно, у солдат и моряков тоже есть общее. Ведь, как сказал один российский Император, «У России есть только два постоянных союзника, – это её Армия, и её Флот». Но, хоть мы и являемся неизбежными и заклятыми союзниками, между нами лежит огромная пропасть во всём.

Если Вы когда-нибудь близко сталкивались с военными моряками, то Вы согласитесь со мной, что моряки, скорее всего, если не инопланетяне, то, по крайней мере, уж точно, не Земляне. У них, как у потомков древних Атлантов свой язык. Но явно не русский. Почему скамейка у них звучит как «банка» а канат, как «конец», простому человеку понять невозможно. Почему скорость они измеряют в узлах, расстояние – в милях и кабельтовых, а время – в склянках, неразрешимая загадка для ума нормального человека. Предположим, что это какой-то архаичный туземный диалект, сохранившийся до наших дней в некоторых прибрежных областях нашей необъятной Страны.

Но вы обращали внимание, что у них на кораблях даже время замедляется. Если моряк, служит в морской пехоте, (здесь ключевое слово – «пехота», а это уже почти люди), то свой Священный долг перед своей Родиной он выполняет за два года. А если он простой моряк и, при выполнении этого Долга, будет находиться на военном корабле, то когда он его, наконец-то с честью выполнит, то на берегу за это время пройдёт уже целых ТРИ года. Поэтому, наверное, на кораблях моряков кормят не три, а четыре раза в сутки, добавляя к завтраку, обеду и ужину, ещё и «утренний чай»! Я ничего не утверждаю, но меня, всё-таки немного напрягает тот факт, что гульфик у военных моряков на брюках находится не спереди, а сбоку. Ну и, последний аргумент. Вы когда-нибудь видели их Адмиралов? Ну, это, как наши Генералы, только морские. Видели, да? А-а, Вы тоже заметили? А ведь они действительно, не носят лампасов! «Ну и как, скажите можно жить в обществе, где нет цветной дифференциации штанов!»