Люби меня, Стамбул! - Наргиза Таш

имперцы! Блин, что за колониальное мышление? Но в России то же самое. – Я вспомнила как моя подруга, одна хорошая художница выставляла свои фото из персональной выставки в России, где её обрядили в национальный костюм и заставили делать плов.

– Это из области вашей социальной антропологии и пост-колониальных учений. Сами и объясняйте этот феномен, с позволения сказать. А что если я не умею готовить плов? Стану изгоем?

– Нет, изгоем не станешь, конечно, но вызовешь определённое удивление. – ответила Семра.

– А тебя тоже спрашивали? Ты вроде как своя…

– Нет, для них я тоже узбечка… раз родилась в Узбекистане. Но я не возражаю… я люблю Узбекистан.

– Ориентализм… – добавила я, сделав умное лицо. Одно из проявлений ориентализма. – Эти пловы, национальные костюмы, и прочая дребедень традиционная… это типы ориенталистского мышления. Вообще, ваши ещё те имперцы… постоянно спрашивают меня, почему я не говорю по-турецки, если я узбечка. А с какого барабана я должна уметь говорить по-турецки, не понимаю…

Семра засмеялась.

– Ну ты же знаешь, почему…

– Догадываюсь…, – ответила я с грустинкой.

– Ладно, идём, я покажу тебе немного другой Стамбул. – сказала она, встав.

Семра отвела меня на набережную в районе Суадие. Там вообще было очень мало людей, были беговые и велотреки, как в любом городе Европы или США. Парки, теннисные корты и прочая элитная атрибутика. Чуть дальше, простиралась череда небольших домов, но очень дорогих домов и коттеджей с огромными окнами, террасами и лужайками перед входом. На некоторых террасах сидели толстые турки и пили кофе…, наслаждаясь видом моря.

Мы присели на одну из скамеек с видом на пирс.

– Как ты сказала, называется этот район?

– Суадие.

Стоял прохладный солнечный, но ветреный день. Водная гладь Босфора, а может быть уже и не Босфора, а Мраморного моря искрилась, ловя солнечные блики на ершистую рябь.

– Суадие…, – повторила я. Где-то я слышала это название. Это же тут где-то живёт мой лю… – я заткнулась.

– Что? – Семра посмотрела на меня рассеянным взглядом.

– А, ничего… это кажется, элитный район, где живут звезды и прочее…

– Ах, да… это район, где обитают очень состоятельные люди. Бизнесмены, звезды… ты права. Простому смертному это не по карману.

– Понятно…

Я задумалась и принялась думать о том, что напоминает мне это место.

– А! Вспомнила! Это место похоже на Баттери Парк Сити в Нью Йорке. Точно! Выглядит так же. Там тоже богатенькие живут. – добавила я.

– Может быть, – ответила Семра, но она была где-то далеко в своих мыслях. – Я не была в Нью Йорке.

– О чём ты думаешь?

– Что? – Её взгляд был отстранённо напряжённым. Затем, моментально взяв себя в руки, она наклеила на себя доброжелательную улыбку.

– Просто ты сегодня целый день, как бы витаешь где-то не здесь.

– А… нет… с тобой это не связано, я очень рада, что ты здесь. Я просто думаю о своей работе. Об исследовании. Оно… знаешь… в полном дерьме, если честно…

– Почему?

– Да, потому, что сложно… Сложно говорить с этими людьми… Многие из них отказываются от интервью, многие начинают плакать, а некоторые сразу называют сумму за информацию.

– Да ты что? Серьёзно? Хотя… от наших всего можно ожидать…

Семра молчала. Мы сидели и смотрели на воду. Классический безапелляционно прекрасный вид синего моря с белыми чайками, планирующими над ним, завораживал. Я исподтишка наблюдала за Семрой. Хотелось сказать фразу, что стала писательским клише. И все же… лёгкий ветер играл в её рыжих волосах.

– Этих людей можно понять… зашуганные, без прав…, приехавшие из авторитарных государств… Для них просто рассказать о своей незавидной судьбе какому-то учёному или журналисту, а они, кстати, разницы не видят, это нечто, вроде преступления. Поэтому, они и просят денег за этот риск. Я столько с ними встречалась… самые разные судьбы… самые разные люди. Женщины… я могу рассказать тебе десятки историй о них.

– Что? Так все плохо у них тут? Вроде страна с похожей ментальностью, культурой, языком…

Семра хмыкнула.

– Наргис… Я тебе расскажу о тех, кого мне пришлось интервьюировать. Никто из них не в восторге от жизни здесь, поверь мне…

Я чувствовала, что мне не хотелось слышать этих деталей. Мне не хотелось разочаровываться в своих розовых иллюзиях, что я нафантазировала об этой стране.

– Ладно…, – сказала я. – Я ловлю тебя на слове, Семра. Ты мне обязательно обо всем расскажешь. Мне это нужно…, – «чтобы снять розовые очки» – подумала я про себя.

Я кинула последний взгляд на искрящееся синее море. Прекрасный образ мистера Светлая Душа, рассеялся в золотистой дымке… и исчез среди роскошных видов элитного района Суадие… у меня защемило сердце.

* * *

Потом, мы с Семрой совершили паломничество в район Узкюдар, где посетили мечеть Михримах-султан. Мы попали, как раз в часы совершения молитвы и в мечети была куча народу. Не вдаваясь в религиозные процедуры, мы лишь послонялись там, сделав несколько снимков, и ушли.

Далее, Семра повела меня на очень симпатичную «еврейскую» уличку, которая называется Кузгюнжук. Она сильно отличалась от людного мусульманского Ускюдара.

Кузгюнжук имеет свою богатую и глубокую историю. Мне она показалась мини-Стамбулом, его уменьшенной моделью, находящейся в самом городе. Различные культуры и народы, проживающие в этом месте, словно бы, обменялись между собой своими традициями и корнями. Здесь вместе стоят бок о бок иудейские синагоги, армянские и греческие церквушки. И никому не приходило в голову затевать какие-то ссоры по этому поводу, или бороться за «чистоту своей нации и религии». Люди разных наций и вероисповеданий, просто живут здесь вместе, разделяя общую судьбу страны, ставшей их родиной, и любя её, независимо от своих оригинальных корней. Уехав, они часто вспоминают эту страну с ностальгической теплотой и утирают слезы, навернувшиеся на их глаза, когда им доводится встречать своих соотечественников.

Эта улица была наполнена солнцем, пробивающимся сквозь пушистую крону деревьев, и каким-то дурманящим спокойствием, безмятежностью. Казалось, жизнь протекает здесь в своём временном пространстве, оставив напряжение и стресс шумного многолюдного мегаполиса по ту сторону Босфора. Здесь почти нет людей, совсем нет туристов. Только некоторые местные Кузгюнжуковцы спокойно и вальяжно передвигаются вдоль по ней, по своим делам.

Что более всего понравилось мне в этом местечке, так это традиционные стамбульские деревянные дома с резными балкончиками и террасками, увитые плющом, что протянулись по длине всей улицы. Ты будешь просто сильно неоригинален, если скажешь, что в этих строениях чувствуется дух прошлого.

Да, хоть и избитое выражение, но оно отображает правду. Правду о Стамбуле, что встретил этой архитектурой конец Османской империи. Эти деревянные дома уводят тебя в мир воспоминаний ОрханаПамука, в его ностальгические эссе о прошлом.

Меня накрыл Де-жа-вю. Я, как будто, обнаружила себя в прошлой жизни, когда я жила в подобном доме, на этой тенистой улице. Я уплетала конфеты из соседнего магазинчика знакомого шоколатье, читая сборник Байрона или музицируя